Здесь я не знаю, что петь, И я не знаю, чем быть, Я научился не спать, Но разучился любить. Я вроде что-то забыл… Ты, конечно, права – Иди ко мне, мы потом напишем слова!
@настроение:
...эта весна ужасна, эта любовь хороша)))
Без имен. Итак все ясно. Как-то мне... захотелось.
1.1. Утренние лучи вспыхивают на снежном покрове, ослепляя после темноты барака. Воздух упоительно свеж, он проникает в легкие, растворяет в себе, в белоснежном сиянии, в голубом бездонном небе. Шагнуть вперед – уже бестелесной, обратившись духом. И пуститься в стремительный бег меж заснеженных деревьев, по только что выпавшему пушистому снегу, не оставляя на нем следов. Пусть лапы не чувствуют снега, пусть не ощутить развевающую шерсть зверя ветра. Вперед, еще быстрее, сама как порыв метели, на ближайшую вершину, чтобы встретить восходящее солнце. Этот бег и восторг не передать словами. Замереть, чувствуя, как бестелесного духа насквозь прошивают солнечные лучи, заливающие Альтеракские горы и долину внизу. И кажется – сделай еще шаг, и растворишься в воздухе, полетишь вместе с ветром и солнцем, присоединишься к хороводу духов. Но на этот зов нельзя поддаться. Ты еще жива, тебя ждут – там, внизу, и быть может, еще где-то далеко от этих мест. Тебе - туда, где горят костры, где звучат громкие речи, к жару живой крови. Пора возвращаться.
2.2. Столик и изящные стулья отодвинуты к краю комнаты, обнажая изысканную мозаику на полу. Тонкая, прекрасная работа – разноцветные каменные пластинки, собранные в пестрое полотно. Беспорядочно собранные, на первый взгляд. Эльфийка опускается на колени, осторожно подхватив подол шелкового льдисто-голубого платья. Тонкие пальцы вертят небольшие ограненные камни. Огоньки свечей вспыхивают на гранях, но каждый из них мерцает еще и вплетенной магией. «Разумеется, эта пигалица не снимает прекрасное бриллиантовое колье, которое ей подарил ее новый очаровательный фаворит». На мозаику падает алмаз, катится по широкой дуге и замирает. «Отлично, она у своей подруги. Проверить еще пару раз , и можно будет точно сказать, что в это время дом остается без хозяйки…» Ладно, что тут у нас еще? Девушка бросила на мозайку рубин и иронично сощурила серебряные глаза. Разумеется. Ателье. Как скоро придется заказывать пятый шкаф, интересно? Аметист. Тонкие брови удивленно приподнялись. «Что ей понадобилось в этой таверне в такое время? А впрочем…» Брошенный изумруд уверенно подкатился к лиловому камню. Усмешка. Что ж, Кай, все понятно. « Будем надеяться, они скоро закончат развлекаться, и сестренка вернется домой… Мне нужно к ювелиру. Обещали пару интересных камней».
3.3. Тонкие, будто высохшие пальцы скользят по корешкам книг. Выдвигают один, раздраженно отбрасывают в сторону. Нет, не то… Эльфийка вздохнула. Эта библиотека – настоящее безумие. Она ведь точно видела здесь эту книгу! Обидно будет, если весь ритуал пропадет впустую. Страж уже порядком выдохся, нужно или напоить силой Пустоверти его, или призвать нового. Тишину пронзает истошный крик, эхом разносящийся по пустым коридорам. Девушка лишь недовольно повела плечом. Заткнуть этих призраков не получается никакими способами. Или это очередной искатель приключений? Нужно будет попозже сходить и осторожно проверить. Кое-какие ингредиенты как раз заканчиваются. О, наконец-то! Острые ногти подцепили и быстро перелистнули пожелтевшие страницы. Да, то что нужно. Эльфйка отступила назад, прижимая к груди пыльный том, и окинула взглядом книжные полки, поднимающиеся до самого потолка. Может эта библиотека и безумие, но она прекрасна. И она непременно понравилась бы… кому? Девушка задумчиво откинула назад высеребренную сединой прядь. Неважно. Главное, что она нравится мне. Подол черного платья зашуршал по каменному полу.
Забавно - с одной стороны я могу понять людей, миллион раз пытающихся выбить легендарку, редкого пета или маунта. Действительно:чем не цель, в принципе? По большому счету она не хуже и не лучше всех других целей в игре. С другой - для меня самой это как-то постоянно оказывалось ненужным. Особенно это касается Тоамны. Потому что: ездовой маунт - северный волк и вообще мне больше ничего не надо. А еще у меня есть равазавр, которого я искренне люблю. Летающий - ветрокрылы красавцы. Никакой другой ей не нужен. Когда-нибудь я доживу до волка за пвп, может быть. Петы? Да как-то не знаю, может только выкопала бы себе дохлого детеныша. Звания - она станет Хранительницей мудрости, и, опять же - может я доживу до Дочери Орды. Но да, за т2 я убилась нафиг. Зато больше уже там ни за что не буду. Явиэль... Т6, выбито до трансмогрификации. Просто тогда я его ну очень хотела. Звания, маунт - ха. Может быть, через пару дополнений. Поэтому я особо и не заморачиваюсь. У жрицы как обычно - то, что я ей хочу, ей просто не светит в обозримом будущем. А так, езжу на саблезубе или лошади, наведываюсь за Полночью. И у меня есть моя ястребиная сова.
Не знаю, не за чем мне охотиться = ) Хотя конечно, по праздникам я материлась на того же всадника, что не отдавал коня))
Я ж все хочу записать, что показала волку на свою голову "Переводчика с собачьего" - он мало того, что досмотрел вперед меня все сезоны, так еще и на мне периодически стал использовать приемы Цезаря. "Пше" - особенно!! И в общем иллюстрация:
Второй раз за пару недель уступают место в транспорте - видимо я выгляжу как-то неустойчиво на шпильках с пакетам в руках. Вообще-то оба раза я могла сказать "да я постою", но лень пересилила XP
К слову, эти шпильки тоже не импа не выправляют мою жуткую мужскую походку)) Ну разве что чуть-чуть, у меня включается инстинкт самосохранения, вернее, их сохранения - я притормаживаю и иду не так размашисто потому, что боюсь их сломать.
Очень болит голова - офис к концу дня превращается в парилку, а я еще после работы помоталась между квартирами.
Знаете, какая самая тупая черта может быть в мужчине? Неуверенность. Если мужчина неуверен в себе и нерешителен - это такая адовая печаааль... Девушка может себе позволить быть нерешительной, мужчина - нет. Это выглядит до ужаса жалко. Лучше избыточная наглость, чем стеснительность, лучше переть напролом, чем мяться в уголке. Вот только не надо путать с хамством - решительность не помеха вежливости, воспитанию и хорошие манерам. Можно быть безупречно вежливым, в сущности можно быть даже тихим, но при этом обладать уверенностью в себе, умением принять решение и взять на себя ответственность. Но, епрст, имхо, лучше быть даже грубияном, чем не уметь подобрать слова в защиту себя или своего мнения. К физической силе, кстати, напрямую это тоже особого отношения не имеет. Это - мужественность. Надо - возьми, хочешь - сделай. Проявляться это может по-разному, но мужчина должен быть мужчиной.
Я смотрю за окно и понимаю, что зима никуда от нас не уходит. Соседнего дома не видно, там просто белая пелена, и от нее взгляд оторвать невозможно. Оно завораживает. Что ж ты так поздно вспомнила о снегопадах?
Кто начнет ныть про грязь – съем. Я вообще согласна, чтоб снова похолодало.
Тут критик воскликнет - здесь все в черном свете, Ведь есть же у тузов и молодцы сыновья! Дружок, я все знаю, я сам, брат, из этих, Но в песне не понял, ты, увы... ничего!
В черновиках долго валялось - пусть уж здесь валяется. Альтеракский кусочек, без сюжета и особого смысла - так, настроение.
***Иногда Тоамне казалось, что она уже очень давно спит или находится в трансе: все вокруг виделось через полог метели и чад костров. Было слишком непривычным – до нереальности. И вместе с тем все происходящее ощущалось так ясно, как никогда прежде, было четким и сочным, как алая кровь на снегу. Короткие жесткие стычки, постоянные, изматывающие, но одновременно желанные. Затишье после: напряженное и собранное, в ожидании следующей битвы, или веселое и разгульное – кто знает, может этот пир последний? Здесь редко брали в плен, но если случалось, дворфам наливали пива вместе со всеми. Враг, которого уважали и ценили как друга: такое отношение не раз сдавливало Тоамне горло непрошенными слезами. Война Северного волка и Громового молота принадлежала только им, и другие расы редко здесь задерживались, даже несмотря на то, что к добровольцам относились спокойно и дружелюбно. Сюда не шли за наживой или славой. Приходили искать смерти, достойного противника или хорошей битвы. Иногда – себя. Пришлось научиться носить обувь, Тоамна все-таки не была ледяным троллем, и ноги, привыкшие к пескам или траве, снег не выдерживали. Первое время шаманке всегда было холодно – даже в меховом плаще и жилете. Она с недоумением и завистью смотрела, как некоторые из орков расхаживают чуть ли не обнаженными по пояс. Согревали сражения, тепло было и спокойными ночами, когда в бараке или башне горел костер, все засыпали рядом, вповалку. На ночевки часто приходили волки – новички, бывало, вздрагивали от вида белых теней, спокойно садящихся к костру, или ложащихся между спящими. Но Тоамне, привыкшей к рыжему спутнику Фаркаса, это напротив, напоминало о прошлом. Звери подходили в основном к оркам – старые знакомые и спутники – но несколько раз шаманка просыпалась, уткнувшись в мохнатый бок. Тогда, случалось, приходилось прятать в белой шерсти слезы. Но тоску заметало снегом, в клочья рвало очередным сражением. А бывало, что в бараки, которые распооложились недалеко от Крепости наведывались два огромных зверя Главнокомандующего. Разные слухи ходили о них: что они были призваны духами, а Дрек-Тар их воплотил, что слепой шаман видит глазами своих волков. Разное говорили, но никогда не спалось так спокойно и безмятежно, как когда мохнатый величественный зверь садился у порога, глядя в ночь мерцающими желтыми глазами.