Очень.

@темы: Арт

---

К слову – намечается тенденция, что мне в соигроки достаются тролли-шаманы. Ясное дело, я вовсе не против. :Р
Все умеют лечить, кроме меня(


Вместе с  Рыбка Ёц.

Часть 2.

***
Корк’кронцам было бы тесно даже в самой просторной каюте на этом судне, но кроме Ивинг и Холгота в ней оставался только один солдат, Нарос, остальные трое охраняли задержанных.
Женщина перебирала вещи пленников – как раз листала тот самый журнал, о котором говорил тролль, осторожно переворачивая исписанные словами на незнакомом языке страницы.
Старшина не спеша говорил:
- Матроса этого зовут Гурд. Я ему рассказал о том, что затеяли тролли, он не то, чтобы во всем мне поверил, но, кажется, озадачился. Ничего, будет в Дуротаре – сам все увидит. Не слишком разговорчив, но я на него не давил. От таких новостей немудрено язык проглотить, - Холгот усмехнулся. - Про троллей ничего толком не знает, мол, капитан сказала, что едут – значит, едут, а ему во время плаванья работать надо, не до разговоров. Шамана зовут Чийва, девку…
- Юкики.

- Угу. Что думаешь? Похож он на мятежника?

- Угу. Что думаешь? Похож он на мятежника?
- На будущего – может быть. Но пока что казнить его не за что. Он не знает, что творит его вождь.
- Ну и демоны с ним. – Холгот безоговорочно доверял ее мнению в таких вопросах. - Что ж, мы проделали неплохую работу. Троллей отдадим надзирателям. А Гурда… думаю, он скоро поймет свою ошибку. Я вступлюсь за него, если так.
Хлопнула дверь и в каюту вошел Ортрош. Выглядел он растерянным.
- Эй, ты что тут делаешь? – нахмурился Холгот. – Кто девчонку сторожит?
- С ней проблемы, командир, - пробормотал орк.
- Какие еще проблемы? – угрожающе переспросил Холгот, приподнявшись.
- Лихорадка или жар… она как в бреду. Кажется, это от раны.
- Может, она прикинулась, а ты повелся, как дурак?
- Нет, командир, - Ортрош решительно помотал головой. – Я такое видел. Она правда плоха…
Холгот замолчал, обдумывая его слова.
- На ее месте я бы лучше помер, - проворчал из своего угла Нарос.
- Нехорошо выйдет, если она помрет у нас на корабле, - нерешительно произнес Ортрош.
- А то я не знаю, - прикрикнул на него командир.
- Этот Чийва – лекарь, - Ивинг отложила журнал. – Если он возился с ее ранами все плаванье, поможет и сейчас.
- Предлагаешь развязать шаману руки и пустить к ней? - Холгот обернулся к женщине.
- А что такого? - приподняла брови Ивинг. – Я послежу за ними. Если троллихе действительно так плохо, шаману придется думать о ней, и некогда будет сочинять план побега.
Холгот, хмурясь, молчал еще какое-то время.
- Ладно. Ортрош, приведи шамана к девчонке. А я с тобой пойду, - он посмотрел на Ивинг.
- Нет надо, - женщина поднялась на ноги. – Я справлюсь.
- Там будут два тролля, - сказал командир.
- Полтора, - женщина оскалилась в усмешке. – Хватит, Холгот. Доверься мне. Может, потом я расскажу тебе еще что-нибудь интересное.
Командир согласно кивнул, но, когда Ивинг проходила мимо него, орк поймал ее за талию и решительно снял с пояса тотемы, бросив их на стол.

Когда сержант ушла, Чийва остался наедине с собой. Кор'кронец у двери воспринял приказ со вcей ответственностью и даже не смотрел на шамана - прямо не смотрел - видимо, чтобы избежать искушения над ним поиздеваться. Тролль согнул локти и прижался лбом к связанным грубой бечёвкой запястьям. Он шумно вдохнул. Звук вышел подозрительно похожим на всхлип, но он, по крайней мере, пришёл в себя. "Я всё сделал правильно", - подумал тролль. - "Эта девка меня не тронула. Может статься, она даже мне сочувствует". Он помнил её горячую ладонь на своём голом плече. В этом жесте не было ни капли жалости, но, возможно, так она выражала понимание. В любом случае, хотела того женщина или нет - ему передалось немного её уверенности.
Он поднял глаза на флягу. Там была чистая вода, он это чувствовал. Жажда снова напомнила о себе.
Тролль огляделся, будто спрашивая у кого-то разрешения, потом перегнулся через стол (стражник угрожающе прищурился, но не шевельнулся) и схватил сосуд обеими руками. Он вернулся на место и начал сражение с плотно завинченной пробкой. Чийва почти не питал надежды её открыть, но просить об этом кор'кронца, который уже с трудом подавлял ухмылку, было бы унизительно.
В какой-то момент он до боли вывернул кисть, и пробка отлетела. Драгоценная жидкость полилась на руки. Шаман выругался и попытался перевернуть флягу, когда его намокшие запястья неожиданно заскользили друг относительно друга. Ещё одно резкое движение - и он смог бы выдернуть руку. Тролль округлил глаза и покосился на орка. Нельзя было дать ему знать, что путы ослабли.
Чийва осторожно поднёс флягу ко рту, когда из-за двери в каюту раздался окрик. Кор'кронец сделал неуклюжий шаг в сторону и дверь распахнулась. Шаман узнал орка, который забрал у него Юкики.
- Подымайся, - рыкнул солдат, заполняя своей плечистой фигурой, кажется, всё пространство каюты. Тролль успел сделать два глотка и опустить флягу на стол, прежде чем тяжёлая рука схватила его под локоть. Слегка покачиваясь и роняя с подбородка капли воды, шаман вывалился вслед за своим проводником в коридор. Второй кор'кронец, захлопнув за собой дверь, подталкивал его в спину.
- Твоей сестрице что-то нехорошо, - сказал орк сердито, но вроде бы и немного испуганно. - Командир велел мне привести тебя к ней.

Троллиха в самом деле была плоха, какое там «притворилась». Ее трясло, будто от холода, но, когда Ивинг подошла к ней, то жар почувствовала как от кузнечного горна. Над верхней губой блестели бисеринки пота, глаза под веками метались из стороны в сторону, Юкики время от времени начинала быстро бормотать что-то на своем языке, едва не задыхаясь, сбивая и без того неровное, учащенное дыхание. Орчиха осторожно коснулась ладонью ее влажного лба, отводя с лица жесткие пряди волос. Девчонку, пожалуй, ей в самом деле было жаль. Троллиха была еще слишком молодой, нехорошо, если не сможет выкарабкаться. Ивинг, правда, на ее месте предпочла бы умереть: лучше так, чем жить, осознавая, что стала для своего племени только обузой. Тем более в такие смутные времена.
«Но ты живешь. Хотя искалечена не меньше – что с того, что руки-ноги целы».
Открылась дверь: Ивинг обернулась к вошедшим оркам, которые привели шамана.
- У нее лихорадка, - женщина подошла к троллю.
Кинжал из наруча послушно скользнул в ладонь, повинуясь почти незаметному движению кисти. Ивинг потянулась, чтобы разрезать путы мужчины. Веревка была мокрой – орчиха хмыкнула про себя, бросив быстрый взгляд на солдата, который оставался охранять тролля, но ничего ему не сказала.
- Если тебе нужны какие-то инструменты или травы из твоих вещей, скажи: ребята принесут, - она тонко улыбнулась. – Кроме твоих тотемов.
Чийва был почти разочарован, когда сержант быстро разрезала ножом верёвку, с которой он столько возился. Кажется, его усилия не остались незамеченными, но сейчас это не имело значения. Кор'кронцы знали, что он не набросится на них, когда речь идёт не только о его собственной жизни. Впрочем, своей бы он тоже не рискнул, ради призрачного шанса разделаться с двумя орками сразу и теми, кто, как он хорошо знал, ждут за дверью. Даже будь у него тотемы, он не стал бы сражаться в такой тесноте.
Тролль бросил на орчиху жёсткий взгляд сверху вниз, приказывающий ей убраться с дороги. Она спокойно отошла. Шаман опустился на колени, склонившись над бредящей девушкой. Кор'кронцы уложили её на грязную подстилку и, похоже, даже не давали ей пить. Он повернулся к рубаке.
- Воды. Полотенце. И мою сумку.
Как и сказала сержант, солдат немедленно повиновался. Значит, они оставались с этой настырной орчихой вдвоём... Он большими пальцами приподнял Юкики веки, пощупал пульс. Затем попытался развязать шнурок, которым была стянута пустая штанина девушки.
- Дай мне нож, - он требовательно протянул руку к сержанту.
Женщина могла бы разрезать веревку сама, но молча вложила в трехпалую ладонь свой небольшой кинжал. Рукоять, обмотанная тисненой кожей, короткое неширокое лезвие с клеймом-знаком клана: оружие скорее метательное.
«Холгот мне потом задаст. Если узнает».
Это не было знаком доверия, не было и пренебрежением, мол, «я настолько не воспринимаю тебя всерьез». Ивинг отлично знала, что лекари с оружием могут управляться искусней и изощреннее иных воинов. Но она – не без оснований – была достаточно уверена в себе, чтобы позволить этот жест. Если захочет, кинжал вернется в ее ладонь быстрее, чем тролль сообразит, что произошло.
- Как она потеряла ногу? – спросила женщина.
- Компсогнаты, - будничным тоном сказал тролль, распарывая штанину до самого бедра. - У зандаларов дома, как я понял, эти ящерицы заместо наших крыс... Набрасываются целой стаей на раненых и спящих.
Он раздвинул ткань и внимательно присмотрелся к ноге. Культя выглядела настолько нормально, насколько это вообще было возможно. Плоть вокруг швов слегка потемнела, но ничего особенного. Зловещих щупалец гангрены не было. Можно заняться ей потом. А вот выше колена нога сплошь в опухших следах укусов и очень горячая. С тех пор, как он осматривал её вчера, всё стало намного хуже.
Он поднёс нож к раскрытой ладони и шёпотом прочёл заклинание. Одинокий язык пламени, сорвавшись с его пальцев, лизнул клинок. Солдат, которого послали за сумкой, вошёл как раз вовремя, чтобы увидеть отблески и тени, и, судя по звуку, замешкался в дверях, оценивая угрозу. Затем кор'кронец всё же подошёл и положил имущество Чийвы рядом с ним.
- В основном, конечно, они падальщики, - продолжил тролль. - На зубах переносят трупный яд. Знаете, почему зандалары их так ненавидят? - сказал он, не оборачиваясь. - Тролльская природа: рана сверху затягивается в считанные часы, а зараза остаётся внутри.
Держа нож в одной руке, он не глядя нащупал в одном из многочисленных кармашков сумки засушенный лист. Шаман растёр лист между пальцев и поднёс его к ноздрям девушки, призывая духов погрузить её в глубокий сон. Те откликнулись так быстро, словно только и ждали возможности помочь ему. Когда Юкики перестала вздрагивать и метаться, Чийва быстро приступил к работе. В таком состоянии она могла слишком далеко забрести по тропе духов и уже не вернуться, поэтому не следовало тратить время.
Нож был наточен на славу - он рассёк швы и спайки плоти, не встретив малейшего сопротивления. По бедру девушки потекла кровь вперемежку с бледным гноем. Одну за другой шаман иссекал раны, выпуская инфекцию. Он не стал прикладывать бинты: ткань быстро пропиталась бы жидкостью, превратившись в тяжёлую пробку. Тело троллихи могло справиться с небольшой потерей крови. Сейчас речь шла о том, чтобы спасти её ногу выше колена и её жизнь.
Когда нож сделал своё дело, пришла очередь магии. Влажный туман сгущался вокруг ладоней тролля, нараспев повторяющего заговор Воды. Вода вымывала остатки грязи из ран, успокаивала воспалённые ткани и делилась с ним отголосками ощущений девушки. Он увидел, как её голень, которой теперь не было и в помине, была раздроблена тяжёлым ударом, как она пыталась доползти до лагеря Похитителей Солнца, и падальщики налетели на неё, повалив в кусты. Здесь Юкики перестала чувствовать что-либо ниже колена, и воспоминания обрывались.
Эльфы отрезали ногу без лишних церемоний. Шаман помнил бледное лицо хирурга, который передал ему троллиху, уже начавшую осваивать ходьбу на костылях, но всё ещё не до конца поборовшую заразу. С точки зрения эльфов тела его народа были грубыми неотёсанными поделками, и увечья только придавали им форму. Если бы кто-то сказал Чийве, что такое отношение нельзя прочесть по одним лишь глазам, он бы рассмеялся.
Трёхпалые руки споро заработали иглой и ниткой. Поверх новых швов легли свежие повязки. Когда шаман трудился "в поле", ему зачастую не хватало чего-то необходимого, а шум битвы и крики вновь прибывающих раненых не давали сосредоточиться. Если не считать относительную темноту и грязь, а также взгляды тюремщиков, сверлящие затылок, сейчас условия были почти идеальные. Чийва коснулся рукой лица девушки, чтобы вернуть ей сознание, смочил водой из принесённого меха полотенце и протёр им разгорячённый лоб раненой. Она обливалась потом - хороший знак. Шаман вытянул руки и подхватил Юкики, усадив её и прижав к себе, затем стянул через голову её промокшую рубашку. Он поднёс мех к губам девушки, из которых больше не вырывались глухие и бессмысленные слова - только горячее, быстрое дыхание. Она приоткрыла мутные глаза и сделала несколько глотков. Вода, попавшая мимо рта, заструилась по шее.
- Принесите сухую одежду. И ещё воды, - попросил он.
За работой шамана, его отточенными и уверенными движениями, Ивинг наблюдала с уважением – всегда приятно смотреть на того, кто знает свое дело – и с интересом. За свою жизнь она много раз оказывалась в руках целителей, но, когда голова затуманена болью, а раны горят огнем, не очень-то обращаешь внимание на то, что и как делает с ними лекарь, не стремишься разобрать слова, которые шепчет знахарь себе под нос. Со стороны все выглядело по-другому. Она не пыталась вникнуть в смысл его действий, слишком чужим и странным было для нее это искусство, но кое-что ощущала даже она. Например, влажную свежесть, что принесла с собой вода, к которой обращался шаман. Как будто в душной каюте на какой-то момент забил чистый родниковый ключ. Женщине в лицо пахнуло ласковой, чистой прохладой, но это дыхание было слишком мимолетным: не для нее предназначалось.
Ивинг почти не удивилась, что троллиха пришла в себя так скоро, хотя и думала, что девушка еще какое-то время пробудет без сознания после того, как мужчина закончит.
«Он хороший целитель. На войне те, кто умеют возвращать жизнь, ценятся не меньше тех, кто умеет ее отнимать. Славно все-таки вышло, что он попал к нам в руки - не достанется повстанцам».
Солдат, что принес вещи шамана, услышав его просьбу, выходить из каюты не спешил. Ивинг обернулась к нему: орк смотрел на нее, вопросительно и хмуро. Видимо, его тоже смутила очнувшаяся девушка – или кинжал, который он увидел в руках тролля. «Иди», - одними губами произнесла женщина, и орк, не скрывая некоторого недовольства, повиновался.
Ивинг наклонилась, забирая отложенный шаманом в сторону нож. Спокойно вытерла лезвие о собственный рукав, после чего клинок скользнул на свое место, за наруч. Женщина подвинула себе стул и опустилась на него, поодаль от троллей, почти у самой двери.
- Вас действительно вовсе не так просто убить, - произнесла она, глядя в бледное лицо девчонки.
Он почти не заметил, как сержант вернула себе нож. "Старею", - с иронией подумал тролль. Юкики сидела с открытыми глазами, но он знал, что, как только её голова коснётся подстилки, она тут же заснёт. У неё, впрочем, могло не быть времени на сон до прибытия в гавань. Солдат, обернувшийся так скоро, точно боялся не найти каюту на своём месте, - разумный страх, подумал шаман - принёс длинную холщовую рубаху, промасленную, будто с плеча корабельного механика. От неё пахло терпким рабочим орочьим потом, но она была сухой. Тролль дал девушке ещё пить и помог ей одеться, а затем уложил головой на мокрый свёрток из её собственной одежды. Сойдёт - за неимением лучшего. Юкики тут же закрыла глаза. Жар уже спадал, и она дышала ровно.
Чийва проигнорировал комментарий орчихи. Из уст опытной убийцы это звучало как похвала, но гордости она в нём не пробудила. Девушка мирно спала, его руки были свободны, и всё же он понимал, что, попробуй он напасть на орков, сержант немедленно продемонстрирует ему, что убивать троллей может и непросто, но она хорошо умеет это делать.
Пока тролль укладывал девчонку, Ивинг посмотрела на Ортроша, чтобы напомнить, что он опять задержался в каюте. Орк не сразу обратил на нее внимание: откровенно пялился на стройное и гибкое, как хлыст, тело троллихи. Но взгляд сержанта почувствовал, обернулся к ней, глянул немного смущенно, но без настоящего стыда. Женщина молча кивнула ему на дверь. Кор’кронец замешкался: ожидал, видно, что она прикажет снова увести тролля. По уму, так и стоило поступить: свое дело шаман сделал. Но в Ивинг проснулось нечто вроде любопытства и, вместе с тем, холодный расчет: чем больше она увидит из того, что умеет этот тролль, тем больше они будут знать о своем враге. Пусть побудет рядом с девчонкой еще какое-то время, а она понаблюдает. До берега, к тому же, оставалось уже не так много.
Воинская дисциплина: со старшим по званию не спорят, что бы ты там себе ни думал. Видя, что сержант не намерена менять свое решение, солдат, тяжело топая по доскам, вышел и захлопнул за собой дверь.
Шаман поднялся на ноги. Он немного ослабел и впервые за длительное время ощущал корабельную качку. Духи всё ещё были рядом - каким-то образом их расположение к нему пока не было исчерпано, и они роились там, где, по их мнению, требовалась помощь. Они с любопытством мух, слетевшихся на сырое мясо, исследовали старые раны, холодными пальцами коснувшись каждого шрама на теле тролля. Он отогнал их, как всё тех же мух, не задумавшись, как это выглядит со стороны. Духи принялись за кор'кронцев - о, там хватало шрамов, чтобы их исследовать... Некоторые были глубже и страшнее других.
Чийва внимательно посмотрел на орчиху:
- Тебе понравилось, верно? - он протянул руки ладонями вверх, словно хвастаясь своим главным инструментом. - Жаль, меня не было рядом вместо того мясника, что поработал над тобой.
Его вопрос заставил женщину нахмуриться. Самый опасный враг не тот, кто сильнее тебя, а тот, кто видит твои уязвимые места. Кому, как не ей знать это. Но она продолжала смотреть на мужчину не столько настороженно, сколько заинтересованно. У движений троллей особая пластика, а шаман, как видно, все еще говорил со своими духами. Хотела бы она знать, от чего или от кого он отмахнулся и что видел в этот момент своими будто затуманенными глазами.
- Надо мной работало много мясников, - прищурившись, ответила Ивинг. – И хороших лекарей тоже было немало. На войне, знаешь ли, выбирать не приходилось.
В который раз за прошедший день они остались вдвоём - не считая дрыхнущей Юкики, разумеется. Это действовало шаману на нервы больше, чем все остальное. "Чего хочет от меня эта женщина? Рассчитывает, что я осмелею, наделаю глупостей и дам ей повод меня прикончить?" Тролль рассерженно скрестил руки на груди.
- Связать меня не хочешь?
- Не хочу, - она откинулась на спинку стула. Не беспечным, но расслабленным движением. Кивнула на обрывки его пут на полу. – Сколько можно переводить на тебя веревки? Вдруг девчонке снова понадобятся твои свободные руки.
- Очень... заботливо с твоей стороны, - он отвесил сержанту деланный поклон и уселся прямо на пол. Окровавленный саронг было уже не жалко. - Тебя родители не научили, что плохо дразнить собак? Даже самая спокойная может укусить.
«Если бы я начала дразнить тебя по-настоящему, ты бы уже давно не удержался от какой-нибудь глупости».
- Родители учили меня другим, более полезным вещам, - женщина склонила голову на бок. – Например, перерезать собаке горло в тот самый миг, когда она все-таки решится оскалить зубы. Не думаю, что тебе хочется испортить все в последний момент, тролль. Скоро мы войдем в порт, и на землю ты все равно ступишь связанным.
"Иными словами, надо наслаждаться той крупицей свободы, которая у меня есть. Свободы ходить кругами по этой проклятой каюте и убивать скуку, болтая с палачом", - он прикрыл глаза больше от усталости, чем в расчёте на новое видение. Чийва не относил себя к любимчикам потусторонних сил. Возможно, сегодня они услужили ему на месяцы вперёд. "Если у меня есть эти месяцы", - мрачно подумал тролль.
Погрузиться в транс не получилось, и он приоткрыл один глаз. Сержант удобно расположилась на стуле. Вид у неё был самый скучающий. Шаман подумал, что никому уже не будет хуже, если он действительно поиграет немного в её игру. Или хотя бы попробует угадать правила.
- Если мы теперь такие хорошие друзья, может, представитесь, сержант? - съязвил он. Сначала он был с ней на "вы", обращаясь ко всем своим пленителям в её лице, потом перешёл на фамильярность, а теперь "выканье" вернулось уже с ехидным оттенком. - Моё имя-то вам уже наверняка известно.
Ивинг едва сдержала улыбку. Тишина – штука, которая порой действует на нервы больше, чем приставленный к горлу кинжал. И – ошибочно, разумеется – может показаться даже опаснее его. Впрочем, шаман, хотя сам он об этом не догадывался, почти ничем не рисковал. Она уже не пыталась поймать его на лжи или спровоцировать. Ивинг пыталась понять.
Женщина смотрела на тролля, и думала, что они – орки – никогда по-настоящему не знали своих соседей. Прожить рядом столько лет, а потом получить нож в спину: неужели они были такими слепыми? Это злило.
- Разве ты не слышал? Старшина не раз ко мне обращался. Меня зовут Ивинг.
Слышал ли? Да, кажется, командир произносил это имя - мягкое, несомненно женское, чем-то созвучное его собственному. "Ясное дело: у некоторых орочьих баб точно есть яйца", - ухмыльнулся шаман. Но раз он уже слышал имя этой Ивинг, знакомство можно было считать успешным.
- Ты из Изувеченной Длани, верно? Я видел нож. Или ты убила кого-то оттуда. Так даже интересней.
- Если бы я убила кого-то из Изувеченной Длани, - серьезно сказал Ивинг. – я бы очень гордилась собой. Но пока приходится гордиться тем, что никому еще не удалось убить меня, - она обнажила клыки в невеселой усмешке. - Это мой нож. Моего отца.
Она наклонилась вперед, первый раз глядя на шамана с настоящим интересом.
- Откуда троллю знать толк в знаках наших кланов?
- С волками жить - по-волчьи выть, - развёл руками шаман. - Я хочу сказать - трудно было не узнать кое-что об орках за столько лет, тем более, что у меня хорошая память на такие штуки... Но твой знак и впрямь не из тех, что выставляют напоказ. Я должен был видеть его где-то ещё.
Он крепко задумался. С таким же азартом иногда пытаешься вспомнить приятный сон или мысль, с которой началась длинная цепочка ассоциаций, приводящая к неожиданному финалу. Знак Изувеченной Длани точно попался ему на глаза не просто так...
Чийва слегка побледнел, когда вспомнил:
- Это была татуировка. У одного парня, он прятал её под одеждой. В Калимдор я попал на корабле Грома Адского Крика. Нас была куча молодых дураков - орков и троллей - ну, может, я был чутка поменьше дурак, чем остальные, - шаман то ли хмыкнул, то ли усмехнулся - не понял и сам.
Он быстро взглянул на орчиху. Она всё ещё слушала, и тролль продолжил:
- Мы выпили и начали знакомиться друг с другом. Тот парень - Гаргзуф, кажется (тогда я не мог выговорить это, чтобы не набрать полный рот слюней), показал нам свою татушку и сказал, что он из Изувеченной Длани. "Все в моём роду убийцы", говорил он, "а я хочу начать новую жизнь".
Тролль провёл ногтем неглубокую борозду на деревянном полу.
- Стоит ли говорить, что его новая жизнь была очень короткой.
- Те, кто отрекаются от своей крови, никогда долго не живут, - женщина презрительно скривилась. – Только последнему дураку придет в голову отказаться от собственного рода и клана – тем более, когда от него и так остались жалкие крохи.
Ивинг вновь откинулась на спинку стула, закинула ногу на ногу, и на этот раз не усмехнулась – улыбнулась.
- Но ты прав: молодых дураков там действительно хватало. Старых, впрочем, тоже. За Громом всегда шли самые отчаянные, горячие и яростные. И самые безголовые – чего уж там…
Кому-то могло показаться диким и неуместным то, как Ивинг говорит с троллем. С пленником, которому – если бы сейчас вошел Холгот и приказал это сделать – она без лишних вопросов и секунды промедления перерезала бы горло. Но для самой женщины это было обычным делом. Когда война – это вся твоя жизнь (даже если все кругом болтают о мире), начинаешь ценить редкие минуты тишины. Пока - может быть всего лишь до момента, когда корабль причалит - шаман по-настоящему не был ее врагом, а потому орчиха смотрела на него без ненависти.
Когда шаман говорил, ему приходилось одёргивать себя, напоминая, что орчиха, беззаботно развалившаяся на стуле, намеревалась сломать ему его и без того непутёвую жизнь. Но он слишком пристрастился к тихим откровенным разговорам, которые помогали убаюкать раненых - если у него чудом появлялась минутка, чтобы уделить её кому-то одному из своих подопечных. "Это называется одиночеством, дурак", сказал он себе. Отчего-то ему думалось, что и ей разговор тоже не в тягость. А как просветлело её лицо, когда она упомянула Грома!..
- Может, он не был таким гордым, как ты, но он был славным парнем - этот Гаргзуф, - покачал головой Чийва, но без особой грусти в голосе. - Впрочем, мне тогда нравились все, кого я встречал. Орки открыли для... для меня весь мир, - он вовремя поправился, чтобы лишний раз не упоминать своё мятежное племя. - Знаешь, хоть я и пошёл за Адским Криком, голова у меня была. Просто надоело прятать её в кусты. Если бы ты была на моём месте, ты бы не "предала свою кровь", конечно... Ты была бы правильным троллем и гордилась своим племенем. Но где теперь я, а где ты? - он подмигнул ей.
- Разве в гордости тут дело в первую очередь? – кинжал слово сам собой скользнул женщине в ладонь. Движение настолько отточенное, что почти неосознанное. Ивинг неторопливо начала вертеть его в руке, наблюдая за сполохами тусклого света на лезвии. Обмотку рукояти за много лет пришлось сменить не раз и не два, но со стали клеймо не сотрешь.
«Кто я без поддержки предков, чья кровь во мне течет? К кому я бы обращалась за помощью, вздумай отказаться от клана?». Она бросила на шамана взгляд поверх лезвия и спросила:
- Что это значит «быть правильным троллем»? Зандалары, которые обещают смерть нам всем – они, по-твоему, правильные? Или, - танец лезвия на миг замер. – Твой вождь? Появление ножа мгновенно отрезвило Чийву. Он помолчал, наблюдая за гипнотическим движением клинка, прежде чем задуматься над вопросом. Сержант не оскорбилась, но у неё что-то было на уме. Он попытался представить, о чём она говорит со своими сослуживцами. Эти ребята не были похожи на тех, кто может долго поддерживать такую беседу.
- Что значит? Нашла, кого спросить... - он приложил руку к своему амулету - связке волчьих когтей на длинном шнурке вокруг шеи. - Почитать лоа. Слушаться вождя. Передавать устои своим детям. Что-то в этом роде. Это всё не про меня, так что извини.
- Насчёт Вол'джина... - добавил он, сделав ещё один вдох. - Он вернулся оттуда, откуда не приходят прежними. Кто знает, что у них правильно ТАМ. А зандалары - просто высокомерные засранцы, похуже эльфов, - он облизнул губы. - Тут даже думать не приходится.
«В самое ближайшее время у тебя будет предостаточно возможностей на своей шкуре проверить, каково «там», - едва не сказала Ивинг, но вовремя одернула себя. Она не была любителем изощренных издевок, зачем говорить то, о чем тролль, верно, и сам думает каждую минуту? Он итак ощутимо напрягся – то ли от вида оружия, то ли от того, что разговор вновь свернул к Вол’джину. Но это тоже привычка – бить в самое слабо место.
Орчиха оторвала взгляд от кинжала, не перестав перебирать его в пальцах. От прикосновений холодного металла по руке будто проходила сладкая дрожь. Она снова смерила мужчину внимательным взглядом. Он странно говорил для шамана. По крайне мере не так, как те говорящие с духами, кого ей довелось знать хоть сколько-то близко. С другой стороны, все они были орками.
- Разве бывает хуже эльфов? - сказала она, пряча секундную заминку за смешком. – Хотя я не успела близко с ними познакомиться. С задаларами, в смысле.
Ещё бы она успела, подумал тролль: сидеть у вождя на привязи - совсем не то же самое, что гнить в болоте ради преумножения могущества Орды. Впрочем, каждый хорош на своём месте. Именно поэтому шаман не чувствовал к сержанту враждебности. Конечно, злость просыпалась всегда, как только кор'кронцы тянули к нему свои лапы, но эта женщина за весь день не причинила ему боли, не высказала явной угрозы. Разумеется, в этом был расчёт, но тролль не мог прогнать от себя мысль, что при других обстоятельствах они могли бы сработаться. Он участвовал в паре операций кор'крона в Нордсколе - до того, как туда стали набирать самодовольных олухов, вроде Сабрака. Гвардия вождя действовала, как слаженный механизм, без разболтанности, без эмоций. Чийве было страшно представить, что эта машина обернулась против его близких.
И женщина перед ним могла быть - или всего лишь казаться - его спасательной соломинкой.
"Нашей соломинкой", - он взглянул на раненую девушку, свернувшуюся калачиком на своей подстилке.
- Скажи, что они собираются делать с нами. Прошу тебя, - он положил руки на пол и низко склонил голову перед сержантом.
Ивинг поморщилась. Его жест, поза, тон и это «они» вместо «вы», будто отделяющее ее от остальных кор’кронцев, вызывали у нее почти отвращение. «Как бы ты говорил со мной, если бы знал – не догадывался, а точно бы знал – что на этом ноже есть кровь твоих сородичей. Если бы видел, что стало с тем идиотом, которому взбрело в голову кричать «Вол’джин жив!» посреди Оргримммара». На самом деле резать троллям горло неудобно – слишком высокие, но есть множество других способов убить одни ударом. Движение ее ладони, вертящей клинок, замедлились, но вместе с тем стали более резкими.
Орчиха, впрочем, понимала причину его мольбы – он боится. За себя и, конечно, за эту девчонку, у которой благоразумия и выдержки поменьше. Женщина тоже посмотрела на троллиху и подумала, что шаман все-таки соврал – она не была ему сестрой. Молчание затягивалось: орчиха не обязана была отвечать и в другое время предпочла бы отделаться фразой «скоро увидишь». Но Ивинг была раздосадована этим заискивающим жестом, поэтому произнесла равнодушным, похолодевшим тоном:
- Скорее всего, вас запрут в Аллее Духов. Когда началось восстание, кор’крон взял ее под контроль. Сейчас туда никто не может войти, не имея разрешения, по меньшей мере, от генерала. И уж конечно, оттуда никто не может выйти. Мы отдадим вас тамошним надсмотрщикам, возможно, тебе придется еще раз отвечать на вопросы. С того момента ваша безопасность будет зависеть только от вас самих. Поэтому тебе стоит объяснить девчонке, что язык нужно держать за зубами, если она не хочет лишиться еще и его.
- Спасибо. Да благословят тебя предки, - сухо ответил шаман и выпрямился. Холод в голосе орчихи означал, что его мольбы её рассердили - ну что ж, он всего лишь подчеркнул дистанцию между ними. "Мы не равны и не должны делать вид, что это так".
По счастливой случайности Юкики издала слабый стон, и он смог с чистой совестью повернуться к ней, давая орчихе понять, что их задушевный разговор окончен - и вовсе не потому, что он струсил.
Слова женщины воодушевили его. Чийва скорее считал своим домом раскалённый, как сковорода, Оргриммар, чем Острова Эха или Сен'джин - редкое чудачество. Судьба его семьи оставалась под вопросом, но в Оргриммаре у него были друзья. На Аллее Духов жили другие такие же чудаки - те, кто отказался последовать за Вол'джином в его изгнание: учителя, торговцы, ремесленники, ветераны многих войн. Вожак Чёрного Копья мог окружить себя лучшими, но столица была прибежищем вольнодумцев. Было ошибкой со стороны орков запирать их в одном месте. Вино бродит в закрытой бочке.
Девушка приоткрыла глаза и сонно уставилась на лекаря. Её плавающий взгляд остановился, губы скривились:
- Что ты здесь делаешь? - спросила она. - Ты сбежал?
Вместо ответа тролль сдвинулся, чтобы Юкики увидела сержанта. Раненая угрожающе оскалила зубы. Шаман положил руку на её влажный лоб.
- Тихо, сестрёнка. Мы едем в Оргриммар.
Ивинг вернула девчонке оскал: спокойно, без вызова или издевки, и отвернулась от троллей. Пусть болтают, если им хочется. Сейчас женщина предпочла молчать: вряд ли Юкики сможет говорить с ней так же спокойно, как шаман. А связываться с троллихой ей не хотелось.
Корабль, кажется, замедлял ход. Орчиха бросила взгляд в узкое окно: так и есть, за разговором она не заметила, как они подошли к берегу Дуротара. Ивинг не выдержала и, не стесняясь, сладко потянулась всем телом. Свою работу они почти сделали, когда доберутся до Оргриммара, тролли станут заботой надзирателей, и можно будет отдохнуть с чистой совестью. Вечер и ночь в ее распоряжении.
За дверью раздались тяжелые шаги, она распахнулась, и в каюту вошел старшина. Ортрош, которого Ивинг выгнала в коридор, с любопытством сунулся следом: вероятно, слышал обрывки их разговора с троллем, и ему не терпелось взглянуть, что же происходит внутри. Командир быстро окинул взглядом всех троих: сперва встретился глазами с Ивинг, потом, когда она едва заметно кивнула – «все в порядке» - перевел взгляд на троллей.
- Шамана свяжите. На палубу их, - сказал Холгот Ортрошу и второму подошедшему солдату. – Нам скоро сходить на берег.
Ивинг поднялась и, убрав кинжал, прошла на свое привычное место за плечом командира. По его глазам она видела, что Холгот уже потерял к троллям настоящий интерес – он даже не сказал им ни слова – и думал примерно о том же, о чем она минуту назад. Но, пока они не доставят пленников в Оргриммар, расслабляться рано.

Поняв, что плыть им осталось всего ничего, шаман быстро заговорил на зандали:
- Веди себя смирно. Они допросили меня, и убедились, что мы с тобой не мятежники. Главное - я не мятежник. Они злы на тебя за твои слова, но, если будешь осторожна, нас отвезут на Аллею Духов в целости и...
- И посадят под замок, - процедила сквозь зубы Юкики.
- Радуйся. С твоим увечьем ты племени сейчас не нужна. Так хоть будешь жить, - бормотал Чийва, осматривая повязки. - Хорошо, очень хорошо. До Оргриммара точно доедешь, а там...
Она выпучила глаза:
- Что ты такое говоришь?! Ты им сдался! - голос был слабый, но злость в нём - всамделишная.
- Не перечь брату.
- Какой ты мне брат, старый мм... - она запрокинула голову и зашипела от боли. - Ты ч-чего творишь?
- Напоминаю тебе, кто спас тебе жизнь, - мрачно отозвался шаман и прикрыл культю девушки лохмотьями штанины. За дверью уже загрохотали шаги орков.
Дальше всё происходило быстро, как по учебнику. Руки тролля были надёжно связаны за спиной. Запястья Юкики тоже решили связать - на всякий случай. Орк, которому снова было поручено её таскать, чуть слышно бухтел себе под нос, но цепкий взгляд командира мигом приструнил рубаку. Там недалеко, сказали, будет ждать повозка.
- Вас ждёт путешествие со всеми удобствами, - оскалился старшина, когда тролли оказались на палубе и, щуря глаза от низко висящего над горизонтом солнца, уставились на красный дуротарский берег. Судя по его довольному тону, удобства в первую очередь предназначались для конвоиров, но никак не для пленников. Если орк и был раздосадован тем, что корабль, набитый до зубов вооружёнными гвардейцами, вернулся с такой небогатой добычей, по нему не было видно.
- Ну что ж, братцы, - командир прошёлся вдоль борта. - Улов у нас, конечно, скромный, но наши товарищи в оргриммарском гарнизоне точно найдут применение этой парочке. А если даже они у нас не заговорили, - он покосился на сержанта, - то потом могут заговорить их родные и знакомые...
"Ну конечно. Заложников из нас сделать хотят", - поморщился шаман. Тролль вообразил, как его с Юкики поставят на колени перед бунтовщиками и станут угрожать Вол'джину. Мысль его очень рассмешила. Чийва улыбнулся.
Холгот будто почуял эту улыбку затылком, как матерый волк – добычу. Он поразительно быстро для своего сложения развернулся и шагнул к троллю. Какое-то время орк сверлил опустившего глаза шамана взглядом, а потом самодовольно произнес:
- Готов поспорить, дорога до Оргриммара сотрет улыбочку с твоего лица получше моих кулаков. Смотри по сторонам внимательно, тролль.
Немногочисленная команда судна сновала вокруг солдат в обманчивой суете: на самом деле, каждый из них четко знал свое дело. Видно было, что кор’кронцы, столпившиеся на палубе, мешаются матросам, но они ограничивались лишь невнятными ругательствами сквозь зубы. Корабль подходил к причалу: на нем тоже суетились, готовясь принять швартовые. Корабль причаливал в старой части порта, в новой, которую до сих пор продолжали отстраивать и расширять, стояли военные суда: огромные, закованные в железо, как в броню.
- Эй! – один из матросов, сражавшийся со швартовным канатом, обратился к Гурду, безошибочно распознав в нем коллегу. – Не поможешь?
Орк нерешительно глянул на Холгота, и тот благосклонно кивнул. Пленный матрос, чьи руки, в отличие от троллей, даже не были сейчас связаны, с готовностью занялся привычным делом.
- Вижу, ты уже его помиловал? – негромко спросила Ивинг у командира.
- Он может сочувствовать этим троллям, но он не пойдет за них сражаться. В городе с ним еще поговорят, конечно.
Женщина промолчала. Просто матрос был орком, и ему Холгот готов был подарить второй шанс.
Тем временем, корабль, наконец, встал у пристани, пока на ней крепили канаты, матросы бросили сходни. Пленников перевели на землю первыми, Ивинг сошла с корабля последней.
Здесь, в старой части порта, было почти пусто, вся кутерьма сейчас – вокруг военных кораблей. Так что, вместо обычного портового шума, криков и ругани, их встречали разве что голоса чаек. У самого берега под одним из навесов стояла повозка, рядом с которой лежал, лениво моргая, запряженный в нее кодой. Возница, развалившийся на своей скамье, моргал точь-в-точь как зверь. Завидев, впрочем, отряд, который он ждал с полудня, орк собрался, сел ровно и, отдав честь старшине, потянул поводья. Кодо тяжело поднялся, отряхивая с боков рыжую пыль. Привязанные рядом волки вскочили сами, уставшие от безделья.
- Вперед их, чтоб прыгать в голову не пришло, - Холгот похлопал рукой по обтянутому кожей боку повозки. – Трое с ними, остальные – верхом. Ты в повозке? – он глянул на Ивинг.
- Лучше на волке, - покачала головой женщина.
- Неужели наговорилась? – хмыкнул командир, забираясь на скамью рядом с возницей.

Шаман благоразумно избежал взгляда орочьего командира и спрятал неуместную улыбку. Запах дома - пусть даже он начинался с машинного масла и свежего кодовьего дерьма - возвращал какую-то надежду, несмотря на все страшные вещи, которые, как ему рассказали, произошли за эти месяцы. Тролль понимал, что не может быть готовым ко всему, что увидит. Пока его вели на берег, он собирался с духом, не забывая следовать совету и глазеть по сторонам.
Порт ещё сильнее разросся с начала последней кампании. По обе стороны, насколько хватало глаз, тянулись ряды складов и возвышались, словно утёсы, железные боевые корабли. Муравьиные цепочки торопливых рабочих, несмотря на вечерний час, исчертили побережье. При других обстоятельствах Чийва не сдержал бы восхищённого свиста и вздоха гордости за ордынскую мощь. Теперь бухта Острорука могла потягаться с гаванью Трюмных Вод, в которой шаман побывал два года назад. Но если у гоблинов гавань была частью настоящего города с тёмными закоулками и злачными местами на каждом шагу, где целая рота могла бесследно сгинуть, стоило командиру отвернуться, то орки явно строили для дела, а не для увеселений. Судя по лицам кор'кронцев, им не терпелось выйти из тени высоких погрузочных кранов и отправиться в город к ближайшему трактиру. Ночь будет долгой, но для всех по-разному, подумал тролль, глядя на приготовленную для них повозку. Несколько орков, включая женщину-сержанта, отделились от группы и стали седлать косматых волков, которые так голодно смотрели на троллей, точно были на них натасканы. С недавних пор Чийва не удивился бы, если это и впрямь было так.
Его протолкнули вперёд - за спину к вознице, Юкики с изрядно повеселевшим Гурдом усадили напротив. Стражники в полном доспехе долго пытались разместиться. Один уселся сзади, вольготно свесив ноги в проём и загородив последний источник света. В повозке воцарился багровый полумрак.
Кодой как будто сообразил, что ноша ему досталась тяжёлая, и недовольно заревел.
- Ыть! - возница натянул вожжи. - Простите, начальник. Зверюга норовистая у меня.
- Ничего, и не таких к порядку приучали, - ответил командир, хлопнув возницу по плечу. Жест должен был выйти по-своему дружеский, но тот, судя по нервному покашливанию, соседству был не рад. Кор'кронцев и свои побаивались.
Прижатый горячим орочьим боком в нагретом солнцем нагруднике, шаман поочерёдно посмотрел на девушку и пленного матроса. В ответном взгляде Юкики был вызов. Она доверяла решению старшего и не торопилась умереть, но осторожность в ней сражалась с гордостью и боевым духом. Она не представляла, как это можно - сдаться без крови. Вол'джин потерял сильного бойца в её лице. Орк, напротив, спешно отвёл глаза. В итоге его сочувствие "братскому народу" стоило пары тумаков и одной воспитательной беседы. У него не было убеждений - просто чувство справедливости и добрый нрав. Гурд заметил, что Юкики очень слаба, и осторожно поддерживал её за плечо - так легко, что она даже не возмущалась (или у неё не осталось на это сил). Хороший парень. И бесполезный.
"Значит, я всё равно что один", - понял шаман и закрыл глаза, приготовившись к ухабистой дороге до Оргриммара.

@темы: Лок-тар!, Мне сказали слово, я расплел его в строку

---

Я тут надергала с «Вокруг света» (да-да, я все еще курю архивы сайта) статьи об афроамериканских (в основном гаитянских) религиях. Сантерия, вуду и иже с ними. Написаны по-разному (у последней вообще спорное вступление), но я почитала с интересом и любопытством.



Три ссылочки с цитатами первых сточек каждой статьи.

Маркус Бэк. Под звуки маман, секонда и ката
Американец Маркус Бэк написал свою книгу после путешествия на Гаити — один из самых интересных и своеобразных островов Вест-Индии, красочная история и культура которого не перестают привлекать внимание исследователей и путешественников. В результате революции на рубеже XVIII и XIX веков гаитянские рабы-негры свергли господство французских колонизаторов и создали независимое государство, отстояв его даже от войск Наполеона. Формально обращенные в католицизм, воспринявшие французский язык (правда, в его местной, диалектной, «креольской» форме), гаитянские негры тем не менее сохранили немало культурно-бытовых черт, характерных для Западной Африки, откуда были родом их предки. Особенно показательна в этом отношении религиозная жизнь гаитян.

Время кормить камни.
Честно - название меня вставило. Я почувствовала)
Последователи афро-карибского культа сантерии, широко распространенного на Кубе, верят, что их божества — ориши — живут в камнях. А еще они верят в то, что боги капризны, прожорливы и очень любят свежую, еще теплую, кровь.

Земля мертвецов.
Многим людям Гаити представляется в виде разрозненного набора пугающих стереотипов, которые с трудом складываются в одно целое: зомби, вуду, тонтон-макуты, Папа Док и сын его Бэби Док, нищета, гражданская война, перманентные циклоны — и снова зомби. Все эти страшные слова сделали свое дело — до сих пор Гаити остается одной из самых малопосещаемых стран мира, хотя климат и благоприятствует туризму. Конечно, не в последнюю очередь так происходит просто потому, что все эти стереотипы — не досужие сказки. Вообще, чтобы полюбить Гаити, нужно там родиться. Или, на худой конец, преодолевая опасения, просто оказаться там.

@темы: Все, что я хотел узнать, я вызнал из книг, Впечатления, Много дивного на свете

---

Благодарю  Рыбка Ёц за этот отыгрыш – несколько внезапный, но по итогу весьма насыщенный.
И, что лично мне нравится, сконцентрированный даже не столько на личностях персонажей, сколько в целом на непростой ситуации, связанной с восстанием. НПСники по мне прелестные вышли.

Текста получилось достаточно – еще на две части.
Периодическое «наезжание» кусочков присутствует, как неизбежное зло текстового отыгрыша +)


Часть 1.

***
Полдни над Дуротаром горячие, сухие и пыльные. Невозможно толком заниматься никаким делом, жар давит на плечи и голову, дурманя ленивой вялостью. Кажется даже, что сама Строптивая замедляет бег, и не течет – неподвижно лежит огромной змеей, одетой в огненно-рыжую чешую, горящую на солнце так, что глазам больно. В это время бесполезно искать прохлады у ее берегов, и самое разумное – переждать жару где-нибудь под крышей в тени.

Так что, когда солнце замирало в зените, таверны Оргриммара бывали полны народу.

Так что, когда солнце замирало в зените, таверны Оргриммара бывали полны народу. А сейчас – и казармы. В полукруглом просторном помещении было шумно: кто-то играл в кости, кто-то мерялся силой, пытаясь прижать руку соперника к деревянной столешнице, кто-то просто травил байки.
Ивинг лежала на верхней койке, закинув руки за голову, и отстраненно слушала разговоры. Вряд ли в этой болтовне можно было отыскать что-то полезное или интересное, но от привычек так просто не избавишься. С другой стороны, ведь никогда не знаешь, что может оказаться важным, тем более в такое время.
Хлопнула дверь: судя по резко смолкшим у входа разговорам и стуку отодвигаемых стульев, вошел кто-то из командиров. Женщина приоткрыла один глаз: так и есть, старшина. Причем ее старшина: Холгот. И, судя по тому, как оглядывается по сторонам, он сюда не прятаться от полуденного солнца пришел.
- Так, бездельники, - орк вышел почти на середину казармы. – Мне нужно пятеро ребят, для одного дела. - Он осмотрелся еще раз и проговорил, чеканя каждое имя. - Брокан. Ортрош. Ивинг. Нарос. Роког. Через полчаса вы должны стоять у главных ворот.
- Эй, командир, - кто-то попытался возразить. – Мы утром только из Степей вернулись, свою смену отмахали, как насчет заслуженного отдыха?
- Отдыха? Отдыхать будешь, когда Колючий Холм вернем. Когда караваны в Степях не будут разорять «повстанцы». Или когда кто-нибудь из них тебе стрелу в глаз засадит, - Холгот хохотнул, но тут же оборвал смешок и, повысив голос, рявкнул. – Приказы обсуждать собрались? Полчаса у вас. А потом – морская прогулка.

- Мы должны быть в бухте Острорука сегодня до наступления темноты!– голос капитана Джары звенел в ушах её матросов. Сложив руки за спиной, она застыла на мостике, глядя то на подчинённых, то на волны, разбегающиеся за кормой её «Талбука». – Опоздаем – и всю ночь будем в гавани ждать досмотра. И даже не вздумайте смыться! Мы за этот груз головой отвечаем – все, до последней трюмной крысы! Усекли?
Орки и гоблины, немного поворчав, вернулись к своим обязанностям. Каким бы быстрым ни был «Талбук», сейчас его трюм был доверху забит трофеями с острова Грома, скрупулёзно каталогизированными и разложенными по ящикам с эмблемой Реликвария. Бес его знает, какую ценность по мнению эльфов представлял этот, на первый взгляд, бесполезный хлам - вроде расколотой статуи могу, укутанной в парусину, точно в погребальный саван - но перегруженное судёнышко едва тащилось даже с попутным, южным ветром. Пару дней назад ветер сменился и, по словам единственного шамана на борту, - насовсем.
Чийва вздохнул, глядя на безоблачное небо из своего укрытия под навесом. Его прогноз подтвердился, и жара была ещё одним бедствием. Капитан успела дважды спросить его, можно ли призвать ветер, чтобы немного ускорить их ход, но в такую погоду он мог с таким же успехом пытаться сдвинуть гору. Услышав это, Джара скривила рот (что выглядело жутко – у орчихи были вырваны оба нижних клыка) и ушла, бормоча что-то про нахлебников на борту. Это было немного несправедливо. Нахлебников, строго говоря, было всего двое: Сабрак - кор’кронский бугай, сопровождающий груз, и Юкики - калека, чей костыль как раз стучал у него за спиной.
- Иди в трюм, - спокойно сказал Чийва, обернувшись.
Юная троллиха фыркнула и облокотилась на борт, поставив костыль рядом. Она была больше похожа на ребёнка, чем на ветерана.
- Хочу острова отсюда увидеть, - сказала она.
- А солнечный удар не хочешь? Дуй отсюда, а то сам отнесу, как маленькую.
- Тронешь меня – в глаз получишь, - ухмыляясь, ответила Юкики. Она лукавила: за последние недели он не раз осматривал её ногу – вернее, то, что от неё осталось – и никаких возражений, кроме стиснутых от боли зубов, не поступало. Рана, несмотря на регенерацию, вела себя плохо. Её стоило показать лекарю в городе – с теми травами и инструментами, которыми располагал Чийва, в пыльном и загаженном крысами трюме ничем хорошим бы это не закончилось.
- Смотри, не вздумай так говорить с моими корешами в порту, - Сабрак откинулся на стопку вышитых подушек рядом с шаманом, потеснив его. – Они-то уж проверят, не прихватила ли ты чего из груза. Ты сама таких мест не знаешь, в каких тебя будут осматривать.
- Для начала они спросят с тебя, как ты допустил постороннего на судно с собственностью Адского Крика, - Чийва прикрыл глаза и улыбнулся. – Придумал, что скажешь?

Небольшое безымянное судно – одно из тех, что орки используют для патрулей водных границ – быстро бежало на юг, не обращая внимания на встречный ветер. Гоблины делали отличные моторы, которые заправляли нефтью, хотя включали их не часто: топлива машина жрала много, а большой его запас не оставил бы на корабле место для команды.
Но команды на этих патрульных кораблях толком и не было: далеко они не ходили, в сражениях участия не принимали. Так что приказы трем-четырем матросам и механику обычно отдавал кто-то из сухопутных командиров. Так и сейчас: Холгот, когда показались на горизонте мачты парусника, отрывисто бросил рулевому:
- На сближение, - перевел взгляд на одного из матросов и продолжил. – Когда подойдем, дашь сигнал, чтобы сворачивали парус и останавливались.
- Но у нас нет полномочий, чтобы отдавать подобные приказы таким суднам, - попытался возразить тот. – Они имеют полное право продолжить движение.
- Вон твои полномочия, - Холгот кивнул наверх, туда, где рядом со знаменем Орды висело второе – кор’крона. – Им это может и не нравиться, но не остановиться они не посмеют.
Корабли сближались быстро: скоро можно было различить уже оснастку парусника, потом – и команду на палубе. Юнга полез на площадку, вооружившись сигнальными флагами, а Холгот обратился к своим людям:
- Никто из тех троллей, кто сейчас возвращается из Пандарии, не должен ступить на землю Дуротара с несвязанными руками. Иначе он очень быстро может оказаться среди тех, кто сейчас в Колючем Холме. Мы не можем допустить, чтобы мятежники получили подкрепление: пусть даже это будет всего лишь один воин. Посреди моря им будет некуда деться, в отличие от порта. Поэтому сейчас каждый корабль, идущий из Пандарии, проверят до того, как войдет в бухту Острорука. Разумеется, капитаны ничего об этом не знают.
Орк глянул через плечо: на палубе парусника явственно было видно оживление, ветер доносил обрывки выкриков, но различить слова было нельзя. Паруса корабля сморщивались и опадали, он замедлял и без того небыстрый ход. Действительно, не посмели ослушаться.
- Там может и не оказаться ни одного тролля. Но, если окажется, приказ один: арестовать на месте. Любой, кто выскажет… несогласие с нашими действиями относительно задержания, считается содействующим восстанию. У нас война, ребята, - он хмыкнул. Потом полуобернувшись назад, продолжил уже вполголоса. – Даже если там чисто: осмотрись внимательно. А если заварушка, не лезь, без тебя разберемся, лучше пройди за спинами тех, кто будет наблюдать, послушай, что они скажут. Так, чтобы тебя даже не увидели, если только не ляпнут что лишнего. Ну, не мне тебя учить, сержант. Поняла?
- Да.
Ивинг стояла за его плечом второй тенью, скрестив руки на груди, и смотрела на крюки, которыми корабли уже подтягивали друг к другу. Быть в первых рядах – действительно не про нее, не для этого командир ее взял. У женщины даже оружия не было, в отличие от одетых и вооруженных по уставу остальных кор’кронцев. На первый взгляд, разумеется, не было. Просто кинжалы не на поясе, а в сапогах и за плотными кожаными наручами. Она могла бы сойти за одну из команды: без доспехов, в простом кожаном жилете поверх рубахи, даже без видимых знаков различия. На нее никто бы не обратил особого внимания: не должны были обратить.
По деревянным бортам сблизившихся кораблей ударили переброшенные доски.
- Вперед! – Холгот махнул рукой и кор’кронцы решительно направились на парусник.
Ивинг, дождавшись, первых фраз, которыми обменялись Холгот и капитан, завладевая всеобщим вниманием, скользнула на палубу остановленного корабля следом за всеми.

- Кажется, твои товарищи не хотят ждать нашего прибытия в порт, - капитан убрала от глаз подзорную трубу. - Эй, старшина, что им может быть нужно?
Сабрак, прищурившись, взглянул на пыхтящее судно на гоблинском моторе, быстро приближающееся к ним.
- Останавливайте корабль, - рыкнул он. - Говорить буду я.
Джара отвернулась и выпустила ругательство сквозь сжатые зубы. Несмотря на серьёзность ситуации, Чийва не мог не усмехнуться разыгравшейся сцене. Корабль и его содержимое принадлежали Вождю, а значит - приказы должен был отдавать его представитель. Даже если этот представитель ничего не смыслил в морском деле и пальцем за всю дорогу не шевельнул.
Тролль быстрым взглядом окинул палубу, на которой уже начали толпиться матросы. Его подопечной нигде не было видно. Для калеки она могла быть очень скрытной. "И славно", - подумал он. Юкики незачем было попадаться на глаза кор'крону. Шаман и сам неохотно встречался с ними лицом к лицу, подозревая, что эти в сравнении с Сабраком будут всё равно что стая гончих рядом с ленивой сторожевой псиной.
Когда в ход пошли абордажные крюки, Чийва глубоко вдохнул и постарался принять мудрый и благообразный вид. Кор'кронцы могли смотреть на троллей свысока, но шаманов они уважали. Тролль отряхнул пыль с длинного шерстяного саронга и поправил кожаную перевязь с ножом на груди. Маленький кривой нож не выглядел, как выставленное напоказ оружие, и не мог разозлить орков - это был ритуальный клинок, атрибут целителя. Остальным было незачем знать, что, при должном умении, можно сделать с такой игрушкой. Другой одежды и доспехов на тролле не было. Они уже вышли из холодных и опасных вод, и, чувствуя морской бриз вокруг плеч и лодыжек, шаман ощущал себя увереннее, чем в кольчуге до колен. Он был дома, среди своих.
Чийва сразу же встретился взглядом с командиром кор'крона, который первым взошёл на борт. Глубоко посаженные глаза с красноватым отблеском вспыхнули недобрым ликованием, когда орк увидел шамана. Тролль напрягся, но удержался от шага назад. Ему было нечего прятать. Он почувствовал у себя за спиной присутствие ещё одного орка. Запах выделанной кожи, и крови, и железа - это не был матрос. Запах... Тролль опустил глаза и вздохнул. Женщина.
- Чем обязаны, командир? - капитан Джара вытянулась перед кор'кронцем по струнке. Тот ухмыльнулся и положил ей руку на плечо почти добродушным жестом, но вдруг решительно отодвинул орчиху в сторону. Джара даже рот раскрыла от такой наглости.
- По приказу Вождя Адского Крика, - горланил кор'кронец, - все мятежники Чёрного Копья и им сочувствующие должны быть арестованы на месте!
Он посмотрел в широко раскрытые глаза капитана и сказал тихо, но отчётливо: - Нет времени объяснять, сестрёнка. У нас тут война.
Сердце забилось у Чийвы в ушах. Он резко обернулся, ожидая увидеть женщину за спиной. Там никого уже не было.
В следующий миг ему заломили руки.
Тролля вытолкнули в середину образовавшегося полукруга, ближе к Холготу и капитану. Ивинг смотрела туда еще несколько секунд. Он шаман, и это плохо: говорящих с духами трогать не любили. В другое время вряд ли кто-то из орков осмелился так бесцеремонно с ним обращаться, разве что если азарт или ярость затуманили бы голову. Но вместе с тем это и хорошо: они задержали не какого-нибудь бесполезного для повстанцев искателя приключений.
- Какие, к демонам, мятежники? Копье наши союзники! Что здесь произошло за эти месяцы? – капитан, похоже, крепко разозлилась, если позволила себе говорить с Холготом в таком тоне. Сухопутные и морские звания только называются по-разному и, вообще-то, кор’кронец был ниже женщины по рангу. Но ситуация с недавнего времени изменилась. Кор’крон говорит от лица Вождя, и спорить с ними – верный способ получить обвинение в предательстве. Особенно сейчас.
Впрочем, речи командира Ивинг не интересовали, Холгот сам с ней разберется. Пока он еще снисходителен:
- Узнаешь, когда войдете в порт. До Пандарии новости доходят медленно, да? – он оскалился, потом перевел взгляд на тролля и добавил, – Но, готов поспорить, кому надо, тот уже в курсе.
Ивинг перестала их слушать. Она мягко ступала за спинами матросов. Изумление, растерянность, недоумение… Ясное дело, они были сбиты с толку и искренне не понимали, что происходит. Кто-то пожимал плечами: приказ Вождя, что же, значит, так надо, не им рассуждать. Женщина едва заметно улыбнулась: правильно мыслят.
- Как звери…
Орчиха замерла на месте, быстро оглядываясь. Орк, не старый еще, крепкий, все руки покрыты шрамами: такие оставляют канаты, когда скользят по коже, сдирая ее.
- Где это видано, со своими так обращаться, - ворчал он себе под нос.
Ивинг бесшумно шагнула к мужчине. Он был, конечно, куда сильнее ее, но сейчас это неважно.
- Зря, - шепнула она, и прежде, чем мужчина успел обернуться или что-то сообразить, ударила по болевой точке.
Орк глухо вскрикнул, пошатнувшись: стоящие перед ним обернулись, машинально расступаясь, кто-то потянулся к оружию. Ивинг невозмутимо толкнула матроса вперед, одновременно с еще одним ударом: под колено. Мужчина упал на доски, ровно под ноги Холготу.
- И сочувствующих, - спокойно пояснила Ивинг, делая шаг вперед.
Холгот довольно ухмыльнулся и кивнул одному из кор’кронцев: через мгновение матрос стоял со скрученными руками рядом с троллем.
Ивинг, уже не прячась, прошла за спину командира. Все равно сейчас все прикусят языки. Излишне показательно, конечно, вышло, но лучше сразу дать понять, что приказ, с которым они пришли – не шутки.
Когда орчиха расправилась с матросом, шаман на секунду подумал, что ему ещё повезло. По крайней мере, из его ареста никто не делал демонстрацию своих навыков. Кор’кронец обошёлся с ним почти бережно, как если бы амулеты у Чийвы на груди о чём-то ему говорили. Впрочем, скорее всего, ему просто никогда раньше не приходилось связывать троллей. Старину Гурда, конечно, было жалко, но он сам себя подставил. Своим сочувствием он бы троллю не помог: держал бы язык за зубами – всё бы обошлось.
«Значит, слухи были правдой», - Чийва пытался привести в порядок скачущие мысли, глядя на мокрые доски палубы. Нельзя было дать им повода запугивать себя. Он выпрямился, бросив пару возмущённых реплик через плечо, и вопросительно уставился на кор’кронского командира, словно ища у него заступничества. На стороне шамана был самый главный козырь – честность. Он ничего не знал о мятеже, но, похоже, ему многое предстояло узнать прямо сейчас.
- Есть ли другие тролли на корабле? – командир обратился к капитану Джаре. Чийва почувствовал на себе взгляд орчихи, которая скрутила Гурда. Капитан могла соврать, но от его собственной реакции зависело, станут ли они переворачивать трюм вверх дном в поисках его соплеменников. Шаман моргнул. Орчиха отвела глаза. Она сделала свои выводы, похоже.
- Весь мой экипаж здесь, - мрачно ответила Джара.
- А как насчёт трюма?
Капитан пожала плечами:
- Артефакты могу, зандаларское оружие. Адский Крик должен получить свой груз как можно скорее, командир. Не мне вам объяснять, насколько это важно.
Пришла очередь кор’кронца хмуриться.
- Мы должны обыскать судно.
Джара приподняла одну бровь:
- Если у вас есть нужные бумаги – разумеется. Я знаю ваши правила, командир.
- Следи за языком, женщина!
- Я не могу доверять собственным матросам, - Джара поддела обмякшего Гурда мыском сапога и поморщилась. – Почему я должна доверять вам?
- Потому что иначе у нас всех будут большие неприятности, - серьёзно сказал Чийва и добавил, прежде чем его успели заткнуть. – Там в трюме моя сестра. Она калека. Не делайте ей зла, пожалуйста.
Повисла нехорошая тишина: Холгот внимательно смотрел на тролля, шумно втягивая ноздрями воздух, будто пытаясь учуять ложь или подвох. Но затем расплылся в довольной ухмылке.
- Правильный выбор, парень.
«Или хорошая попытка нас обдурить», - отстраненно подумала Ивинг. По-настоящему она, впрочем, так не думала, и особых подозрений шаман у нее не вызывал. Он растерян, как и все, в меру возмущен, но сумел взять себя в руки. Не кажется напуганным: значит, не чувствует за собой вины, может, ее действительно нет.
- Ортрош, спустись в трюм, и давай-ка ее тоже сюда,- он бросил на тролля еще один взгляд и добавил. – Сержант, с ним.
Капитан сплюнула на доски, и Холгот, не оборачиваясь к ней, с деланным равнодушием и едва различимым оттенком угрозы спросил:
- Что-то не так?
Женщина ничего не ответила, демонстративно отвернувшись и сложив руки на груди. Раз пленник сам предпочел заговорить, ей не было никакого резона продолжать упорствовать. Ивинг спокойно прошла мимо нее, следуя за рубакой, что деловито спускался в трюм. Тролль не соврал: не в главном, по крайне мере. Молодая еще троллиха, которой крупно не повезло серьезно искалечиться в таком возрасте. Сколько бы слухов не ходило о хваленой троллей регенерации, новую ногу они себе отрастить не могли. Вряд ли она была сестрой шамана, конечно: не похожа. Но, с другой стороны, кто их, троллей разберет.
- Эй, ребята, что там за шум? – девушка спросила это почти весело, заинтересовано. Тоже не казалась напуганной, разве что настороженной.
- Тебе придется подняться наверх, девочка, - Ивинг, отодвинув орка, подошла к ней первая, присела у лежанки. Все-таки она женщина и внушает немного больше доверия.
- С этим есть затруднения, - троллиха улыбнулась, но улыбка ее тут же потускнела.
- Ничего, мы поможем, - гоготнул кор’кронец, подходя ближе.
- Не трогай меня, - в глазах троллихи мелькнуло что-то такое, отчего она сразу перестала казаться маленькой беспомощной девчонкой.
Ивинг одобрительно кивнула и быстро схватила ее за запястье: не грубо, но крепко.
- Послушай. По приказ Вождя каждый из Черного Копья должен быть арестован на месте. Твой брат сам сказал нам, что ты здесь, так что с твоей стороны разумно будет последовать его примеру и не сопротивляться. Не бойся, вреда тебе не причинят.
«Связываться не станут, - продолжила Ивинг про себя. – Потому что ты бесполезна для повстанцев в первую очередь».
Троллиха растерянно смотрела в серо-голубые глаза орчихи, осознавая ее слова, а потом обмякла, опустив голову.
- Забирай ее, - Ивинг выпрямилась. И, глядя, как девушка сморщилась от боли, когда орк поднял ее на руки, хмуро добавила: - Осторожней ты.

Когда кор’кронцы спустились в трюм, Чийва остался лицом к лицу с их командиром. Тот, конечно, и не думал верить троллю. «Что ж, тебе за это жалование платят, в конце концов», - подумал шаман, изучая располосованное шрамами лицо своего пленителя. Кажется, они передумали обращаться с ним, как с обычным преступником – не били и даже разрешили говорить. Главное теперь, чтобы Юкики была умницей и не вздумала сопротивляться. Трогательная семейная история, которую он только что выдумал, не должна была вызвать лишних вопросов.
- Надеюсь, ты не вздумал морочить мне голову, тролль, - командир достал ритуальный нож шамана – неслыханная дерзость – и начал вертеть изящный клинок в руке.
- Зачем мне это, офицер? – Чийва издал слабый, горький смешок. – Думаете, если б я знал, что дома война, то потащился бы туда с безногой девчонкой на руках? Какой прок этому вашему восстанию от калек? – он вздохнул и неразборчиво добавил несколько фраз на зандали, жалуясь духам на судьбу.
- Ну да, разумеется… - орк приложил лезвие к губам и нехорошо улыбнулся. – Главное, чтобы твоя «сестра» рассказала ту же сказочку, что и ты.
Кор’кронский рубака с Юкики на руках выбрался на палубу. Девушка дрожала, словно от холода, но вела себя тихо, хотя, зная её, Чийва не сомневался, что её трясёт от бессильной ярости. Он тут же вытянул шею и крикнул:
- Сестрёнка! С тобой всё хорошо?
Юкики молча кивнула. Рубака посадил её рядом с другими пленными. Командир взял троллиху пальцами за подбородок и приподнял ей голову. Девушка повиновалась, как кукла, хотя её красные глаза неистово сверкали.
- Не больно-то вы похожи, - с ухмылкой заключил кор’кронец. – Да ты и староват… Будь я на твоём месте, шаман, наврал бы, что она твоя племянница.
- У нас разные матери, - сказала Юкики. – Если хотите знать…
Орк хмыкнул:
- Не хочу. Но мне интересно, что вы мне расскажете, когда я задам ещё парочку вопросов. – Он повернулся к своим солдатам. – Развяжите ему руки. Понесёт девчонку к нам на борт сам.
- Позвольте, командир! – это подал голос Сабрак. – Мне кажется, это может быть опасно. Он шаман, и…
- Солдат! – старший по званию кор’кронец смерил его испытующим взглядом. – Ты сомневаешься, что мы сможем справиться с каким-то одним жалким шаманом?
- Никак нет! – Сабрак вытянулся по струнке, ни жив ни мёртв.
- То-то же. Но я хвалю тебя за осмотрительность. Найди тотемы этого парня и брось их в море. Остальные вещи всех троих передай сержанту. Она разберётся, что к чему.
На слове «море» у Чийвы волосы встали дыбом. Он резко подался вперёд, так что кор’кронец сзади едва успел его удержать – иначе его клыки задели бы лицо командира.
- Только не тотемы! Мы так не договаривались! – прошипел тролль.
- Мы разве договаривались? – кор’кронец рассмеялся. – Если они тебе и понадобятся, то очень, очень не скоро. И да – сделаешь ещё одно резкое движение… - он красноречиво помахал перед лицом шамана его собственным ножом.
Сабрак, кряхтя, вернулся с мешком пожитков Чийвы, Юкики и Гурда. В правой руке он сжимал кисет с тотемами из плотной кожи. Орк выжидательно взглянул на командира, взвешивая на ладони бесценный груз. Шаман пошёл пятнами, его бледные жёлтые глаза перебегали с тотемов на кор’кронского офицера и обратно.
Холгот, откровенно наслаждаясь ситуацией, подошел и забрал у солдата кожаный мешочек. Шагнул к борту, вытянул руку, но разжимать ладонь не спешил, с интересом наблюдая за троллем. Старшина решил себя развлечь: Ивинг такая забава была не по нраву. Женщина прекрасно понимала, что, стоит перегнуть палку, и тролль, который, в общем-то, почти охотно шел на контакт, сцепит клыки и не произнесет ни слова. Она не сводила с шамана глаз и прекрасно видела, что он уже на грани. Но приказы отдает и отвечает за их последствия командир: ей остается только исполнять. Так что сейчас женщина больше была озабочена тем, чтобы вовремя вмешаться, если троллю не хватит благоразумия и выдержки.
- Я вижу, у тебя есть причина быть сговорчивым и ответить на все вопросы, которые мы тебе зададим, так, шаман? – с этими словами орк швырнул тотемы: но не за борт, как грозился, а в сторону Ивинг.
Женщина, не оборачиваясь, поймала кисет. Она все так же смотрела на тролля: на его лице отчетливо читалось разве что облегчение, слов Холгота он, вероятно, толком и не разобрал.
- Все, с меня хватит, - прорычала капитан, первой нарушив последовавшую за этим тишину. – Всех забрали? Убирайтесь с моего корабля, я по горло сыта вашим дешевым представлением.
- Осторожно, женщина, - Холгот, казалось, не разозлился. – Тебе придется ответить за свои слова, когда доберетесь до порта.
- Отвечу, можешь не беспокоиться, - сквозь зубы процедила женщина. – Только надеюсь, из этого не будут делать подобное зрелище.
Холгот хмыкнул и повернулся к ней спиной, не боясь оставить последнее слово за капитаном. Он знал, что на самом деле оно будет сказано не здесь.
- На корабль! – крикнул он, обращаясь к кор’кронцам. – Их по каютам. С троллями мы сейчас потолкуем. Вперед!
Он обернулся, и, окинув команду парусника взглядом, с усмешкой произнес:
- Благодарим за сотрудничество. Адский Крик следит за вами.
Тролля била крупная дрожь. Он не был первым шаманом, который терял свои тотемы, и много раз слышал, что происходит потом: сначала тихие, но ясные голоса стихий сменяются рассерженным гулом, словно от целого улья встревоженных пчёл, затем наступает холодное и тупое молчание. Потеряв поддержку стихий в тяжёлый час, он сделался бы опустошённым и беспомощным. Чийве неожиданно открылось, насколько далеко кор’кронцы готовы зайти, только чтобы насладиться чужим страхом, и как глупо было считать, будто разумные доводы их остановят. С таким же успехом они могли выволочь кого-нибудь на середину палубы и прирезать прямо у тролля на глазах, но это было бы дурным тоном даже для них. Что бы он ни говорил и каким бы покорным ни был, они уже пообещали ему страдания.
Он почувствовал прикосновение металла к руке, и верёвки, связывающие его, лопнули. Потирая запястья, он взглянул на командира – на этот раз без заискивания, только со злостью. Тот улыбнулся. Ему было плевать.
Под тяжёлыми взглядами кор’кронцев – и прицелом одного заряжённого арбалета – Чийва взял Юкики на руки. Он не уставал удивляться тому, что она до сих пор молчит. «Хорошо, это очень хорошо для нас обоих», - подумал шаман.
Женщина-сержант, как тень, встала у него за спиной. Впереди были покачивающиеся доски трапа. Он осторожно ступил на них. Юкики была лёгкой, но всё же не совсем невесомой, и когда сильно обхватила его руками – верно, имела глупость посмотреть вниз, на морскую пену – он чуть не попятился обратно на «Талбук». Командир хотел, чтобы у шамана были заняты руки, и чтобы ему не пришло в голову прыгать. Бросив тоскливый взгляд на цепочку островов вдалеке, тролль подумал, что шансы добраться до берега живым на судне кор’крона были всё-таки выше. Он шагнул на палубу, и его немедленно освободили от ноши, а его руки оказались снова связаны – на этот раз спереди.
- Даже не думай пускать в ход зубы – сержант уж точно глаз с тебя не спустит. И ей больше нравится, когда она видит руки того, кого допрашивает. Я тебе, знаешь ли, честь оказываю, духовидец. Она – лучшее, что у меня есть, - командир хлопнул Чийву по плечу и почти галантным жестом указал на чёрный дверной проём. – После вас…
Борт «Талбука» с мрачной фигурой капитана на нём начал отдаляться, когда за спиной у тролля раздался резкий крик.
- Сволочи! Сучьи дети! – это вопила Юкики, стуча кулаками по спине орка, который бесцеремонно перебросил её через плечо. - Вол’джин жив! Чёрное Копьё настигнет вас во сне, и бог смерти получит ваши жалкие души!
Чийва хотел обернуться, но кто-то из орков схватил его за голову всей пятернёй и пригнул к земле. Крики смолкли.
«Это будет очень непросто», - подумал шаман.
- Как я и говорил, - по знаку Холгота рубака уже не опустил – почти уронил – троллиху на доски, и ей стало не до криков. Не до угрожающих, по крайне мере. – Кому надо, тот уже в курсе.
Ивинг ждала этой вспышки: достаточно было один раз посмотреть в глаза девчонке, чтобы понять, что долго она молчать не сможет. Женщина даже подумывала, как бы ее спровоцировать: то, что сорвалась именно калека, а не шаман, сильно облегчало им дело. Ему бы такую выходку не простили. Была еще часть приказа, которую, само собой, не торопились озвучивать: в исключительных случаях агрессивного сопротивления им разрешалось казнить мятежников без допросов. Знала об этом кроме Холгота, только Ивинг: вторая после него по званию среди них, и убийца, которой в случае чего и пришлось бы приводить в исполнение приговор без суда.
Но, если бы им пришлось – именно что пришлось, кор’кронцы не смогли бы закрыть глаза на подобные слова из уст шамана, даже если захотели – убить тролля, они бы лишились информации. Девчонку же никто трогать не будет: что взять с калеки. Зато ее слова явно дают понять, что тролли как минимум были в курсе, что предводитель их племени жив. А это уже тема для разговора.
- Кажется, боги, которыми ты грозишься, не слишком-то помогали вашему жалкому племени, - Холгот даже не смотрел на троллиху, его взгляд был направлен на шамана, которого солдат ткнул носом в доски. – Где бы оно было, если бы не мы, а? Орки спасли вас в свое время от гибели. Мы дали вам дом и защиту, а чем вы решили нам отплатить, после стольких лет?
Троллиха тяжело дышала, пытаясь справиться с болью: ей было не до возражений и споров.
- Я тебе скажу, что будет на самом деле, девчонка. Мы уничтожим вас. Уничтожим всех, кто посмел выступить против Вождя. Головы вашего Вол’джина и остальных предателей еще будут висеть на кольях посреди Оргриммара, а клыки станут трофеем Адского Крика.
Ивинг едва заметно поморщилась: Холгот опять рисковал. Скажи кто-нибудь такое про Гарроша, и ни один из них не смолчал бы, даже со скрученными руками. Если тролль все-таки сорвется вслед за девчонкой… Она поймала взгляд командира: они знали друг друга достаточно долго, чтобы он мог прочитать в ее глазах то, о чем она думала. Холгот кивнул ей и снова заговорил:
- Тащите девчонку в каюту. Пусть остынет. Я поговорю с нашим братом, - он перевел взгляд на связанного матроса. – Расскажу ему, как обстоят дела дома. Ивинг, забирай шамана. Я зайду к вам, когда закончу.
Кор’кронцы зашевелились. Ивинг подошла к троллю: солдат уже снова поднял его на ноги, и отступил в сторону, когда она приблизилась. Женщина положила ладонь шаману на плечо, подтолкнув его вперед. При их разнице в росте это могло бы показаться даже забавным.
Кают на таком кораблике немного, в некоторых, как и в той, куда они вошли, даже не было коек. Впрочем, женщине вполне хватило стола и стульев.
- Садись, - она подтолкнула шамана к столу, а сама подошла к окну, выглянув наружу, без боязни поворачиваясь к троллю спиной.
Обратно судно шло не на моторе, а под парусами: легкое и небольшое, оно обгонит корабль с грузом на несколько часов. Но время поболтать как раз есть.
- Не стоило твоей сестре этого говорить. Я бы могла убить ее на месте, - она обернулась к троллю, оставшись стоять у стены.
Тролль был в бешенстве. Он злился на кор’крон, на бугая, который чуть не сломал ему клыки – или нос, он не был уверен, что пострадало бы сильнее, приложи орк больше усилий – на дуру Юкики, которая подвела его после того, что он для неё сделал. Истерия вокруг возвращения Вол’джина из мёртвых разгорелась ещё в Пандарии, но Чийва и предположить не мог, что всё зайдёт так далеко. Что ж, пришло время признать, что он ошибался. Война так война. Он выдохнул и привёл себя в равновесие. У него не было ни тотемов, ни возможности читать заклинания, но кое-какие плоды обучения были ему по-прежнему доступны.
Шаман всерьёз подумывал зацепить путы одним из клыков и разорвать их, а затем использовать магию, чтобы оставить от сержанта большое обугленное пятно на стене, но быстро сообразил, что попытка освободиться будет последним, что он сделает в своей жизни. У орчихи под доспехами наверняка был спрятан целый арсенал, и её уверенность была весьма красноречива. Она обернулась и посмотрела на тролля, читая эмоции на его лице. Что она рассчитывала увидеть? Ужас? Гнев? Может быть, она думала, что он будет слёзно умолять пощадить его любимую сестрёнку?
- Простите её, - пробормотал Чийва, выложив связанные руки на стол. Нужно дождаться возможности получше, чем та, которую орчиха сама ему предоставит. – В ней говорят обида и боль. Те, кто больше не может сражаться во славу Орды, забивают себе голову всякими гнилыми мыслями... придумывают себе врагов. Звучит глупо, знаю, но так и есть! Если бы не было вас, она возненавидела бы меня, - он посмотрел в сторону и горько усмехнулся. - Я обещал вернуть сестру домой. Искал её по всей Пандарии. Я не боец, сержант, и тем более - я не воюю против своих...
Ивинг скривилась, обнажая клыки. Тролль хорошо сказал: либо он искусно упрятал в словах второй смысл, либо действительно понятие не имел о том, что творится в Дуротаре. Иначе поостерегся бы говорить о «своих» или «чужих». За последние недели женщина достаточно насмотрелась, как легко оказываются по другую сторону баррикад те, кто еще вчера прикрывал тебе спину.
- Зато твой вождь воюет, - произнесла орчиха и, не давая шаману осмыслить ее слова, или как-то на них отреагировать, спросила. - Откуда вы узнали, что Вол’джин выжил?
- Так он всё-таки жив? - ответил Чийва вопросом на вопрос, и тут же продолжил, прежде чем его тюремщица подумала бы, что он над ней издевается. - Были слухи. Нам объявили о смерти, но не показали тело. Для многих этого было достаточно. Видите ли, - он поднял глаза к потолку. - Некоторые не верили, что Вол'джин может умереть вот так запросто. Что тёмный охотник может умереть... Вы ведь знаете, что такое тёмный охотник?
Женщина неопределенно повела плечами. Тролль мог бы, верно, принять это за досаду. «Слухи были. Но не слухи собрали армию на островах Эха».
- Не знаю, - с непроницаемым лицом произнесла орчиха. – Расскажи мне.
Тролль приподнял одну бровь. Она это серьёзно? Его немой вопрос разбился о равнодушную исполнительскую маску на лице сержанта. Он не был готов рассказывать сказки тем, кто чуть ли не держит нож у его горла. "Ей не нужны сказки", - догадался шаман. - "Они хотят знать, с чем имеют дело. Выцепить зерно правды из того, что им кажется нелепым нагромождением суеверий моего народа. Они хотят знать, как убить Вол'джина. Тут я их не обрадую".
- Тёмные охотники - могущественные воины, владеющие колдовским искусством вуду, - пространно начал он, будто наставляя ребёнка. - Они говорят с лоа… с духами – и передают народу их волю. Так было раньше, - Чийва уловил на лице орчихи то, что принял за интерес и, воодушевившись, продолжил. - Но затем Чёрное Копьё стало частью Орды. У нас появились новые источники мудрости и знаний, кроме откровений лоа и слов их посредников. Может быть, кто-то из них не может смириться. Может быть, кто-то ищет войны, чтобы вернуть нас в тёмные времена...
Шаман внимательно посмотрел в серые глаза женщины.
- Может быть, - лёгким тоном сказал он. - У нас с вами очень много общих интересов на этой войне.
Его речь о темных охотниках – разумеется, она знала о них столько, сколько только мог знать орк – Ивинг пропустила мимо ушей. Тролль не был дураком, и обошелся общими фразами, в которые и вслушиваться не стоило. А вот последней репликой, как бы осторожно он ни пытался ее произнести, шаман женщину позабавил и разозлил одновременно.
«Осмелел, кажется». Ивинг отлично знала, как легко в разговоре с ней забывают, что перед ними – сержант кор’крона. Невысокую женщину, слишком тонкого для орчихи сложения не каждый станет воспринимать всерьез. Те, кто поопытней, впрочем, ее видом не обманутся, а кому-то, чтобы сделать выводы, хватит взгляда на знаки клана.
Тролль, конечно, отчетливо понимает, с кем говорит, да и глупо было бы пытаться втереться ему в доверие после всего, что произошло на палубе парусника. Но все же, Ивинг была уверена, что любому другому из ее отряда шаман отвечал бы несколько иначе. «Вот и хорошо: пусть болтает. Я его одергивать не буду. Разве что чуть-чуть…»
- Что-то ты слишком скоро судишь об интересах на войне, о которой не знаешь, шаман. Или знаешь? – Ивинг склонила голову на бок и как бы задумчиво поскребла шрам на скуле. – Почему вы с твоей… сестрой, - на этот раз женщина выделила это слово, – решили вернуться на Калимдор именно сейчас? Кто ждет вас на суше?
"Я зашёл в опасные воды", - подумал шаман и облизнул пересохшие губы. Он знал, что это могло говорить о волнении, но скорее было признаком жажды. Он с утра ничего не ел и не пил.
- Я знаю о войне ровно то, что она угрожает моей семье, - нетерпеливо заговорил Чийва. - Я вернулся, как только нашёл мою Юкики. Её раны были в ужасном состоянии, но она отказывалась оставаться у монахов. Я хотел, чтобы её осмотрела моя бывшая наставница - Кардрис Сновидица из Оргриммара. Какие мои интересы? Я хочу узнать, что творится с моим племенем, с моим домом. Хочу, чтобы лидер этого вашего бунта, будь он хоть самим Занзой, восставшим из могилы, сложил оружие и перестал морочить головы детям, которые думают, что могли бы умереть, выкрикивая его имя! Разве... - он замешкался. - Разве женщине не просто понять и разделить мои страхи и страхи моей бедной мачехи?
Ивинг поморщилась. Заныл шрам под одеждой, змеящийся от бедра, через живот и до самых ребер. Ерунда это все, морок, такие старые раны – великие духи, почти двадцать лет прошло – уже не болят. Просто слишком уж меткой оказалась случайная фраза. Женщина помимо воли коснулась тотемов шамана, кисет с которыми теперь висел у нее на поясе. Говорящих с духами ее народ уважал, но вместе с тем их часто сторонились, побаиваясь. Тем более, троллей: живя с ними бок о бок столько лет, орки так и не поняли до конца все их ритуалы и обычаи, не узнали настоящих возможностей того самого вуду, о котором упомянул ее пленник. Ивинг всегда скептически относилась к слухам и байкам, но сейчас на короткий миг ей стало не по себе. Впрочем, женщина взяла себя в руки прежде, чем тролль бы смог что-то заметить по ее глазам.
«Продолжит в том же духе – все-таки получит в зубы», - подумала она. Орчиха все еще не спешила напоминать мужчине, кто из них двоих должен спрашивать, а кто – отвечать. Возможно, тролль сам сделает выводы из того, что она пропустила его вопрос мимо ушей.
Ивинг неторопливо приблизилась к столу, обошла шамана и почти небрежно облокотилась на спинку его стула.
- Если я спрошу у девчонки, как зовут вашего отца, она назовет мне то же имя, что назовешь мне ты? – нарочито задумчиво проговорила женщина в самое троллье ухо. – Что она мне ответит, если я спрошу, что ты делал в Пандарии?
Что-то изменилось в спёртом воздухе каюты, наполненном запахами моря, пота, смеси пыли и трав с одежды шамана. Он вспомнил слова учителя, произнесённые как-то давным-давно: настоящий знахарь с первого вдоха узнаёт недуг, а с первого взгляда на больного - лекарство. Спустя столько лет Чийва думал об этом с улыбкой, но доверять своему чутью он всё же научился. Лицо женщины осталось равнодушным - почти - но язык тела говорил сам за себя - он наобум задел какую-то струну. Следовало быть осторожным и не пытаться разбередить рану прежде необходимого. У женщин, даже самых сильных, не так много струн.
"Она заманивает меня в ловушку", - подумал тролль. - "Позволяет говорить столько, сколько я хочу, а потом – оп! - и дверца захлопнется". Его уязвило, что орчиха, похоже, считает его беспечным и как будто играет с ним в поддавки. Что за странный вопрос, поморщился он, когда её горячее дыхание коснулось его уха - вернее, того истрёпанного, обмороженного лоскута кожи, с которым он вернулся из Нордскола когда-то. Близость тюремщицы действовала ему на нервы, он почти непроизвольно оскалил зубы. Она что, действительно считает, что я могу опростоволоситься на ровном месте?
Он, разумеется, знал отца Юкики: Чёрное Копьё - маленькое племя. Он знал достаточно имён и историй, чтобы сплести не слишком изощрённую ложь. История, придуманная им, забавным образом соответствовала правде - разве что была немного более жалобной. Не для того, чтобы выдавить из кор'кронцев слезу, конечно, скорее, чтобы вызвать у них пренебрежение и скуку. Его и самого утомляли бесконечные признания в братской заботе и любви. У него была собственная семья, о которой следовало думать, и девчонке просто повезло, что он наткнулся на неё, когда влажность и паразиты едва не превратили её в ходячую падаль. "Смирись, Чийва, это твоё бремя - возиться с неблагодарными дураками, которым не терпится сдохнуть", - вздохнул шаман. Он надеялся, что, когда Юкики немного остынет, она вспомнит о его стараниях, и скажет ровно то, что уже напрашивалось.
- Нашего отца зовут Нав'ай, а её мать - Туна, она корзинщица. О том, что я делал в Пандарии, до того, как найти сестру, мои вещи расскажут намного лучше. Там есть мой путевой журнал. Он написан по-нашему, но вы можете посмотреть картинки, - шаман сморщил нос, представив, как толстые пальцы кор'кронцев будут размазывать грязь по аккуратным рисункам. Некоторые наброски, вроде распростёртого на земле красивого зандаларского юноши - мёртвого, конечно - не предназначались для чужих глаз, но он сомневался, что орки смогут отличить его маленькие слабости от сухого анатомического интереса.
- Обязательно посмотрим.
Ивинг замолчала на какое-то время. Орчиха специально подошла близко, чтобы не дать троллю сосредоточиться, пока она будет обдумывать его слова.
Ей самой было совершенно безразлично, есть ли на самом деле между пленными троллями кровная связь. Холгот, пожалуй, мог к этому прицепиться, и прицепился бы, уверенный, что маленькая ложь прикрывает большую. Но Ивинг понимала: шаман не решился бы врать кор’кронцам, не будучи достаточно уверенным, что сможет сделать свою ложь убедительной. Он выглядел рассудительным, да и возраст говорил сам за себя. Должно быть, они с женщиной были ровесниками, но тролли стареют быстрей. В любом случае, сестра ему девчонка или нет: это ничего не решает.
Самое важное было другое: действительно ли он ничего не знал о восстании, действительно ли возвращался по своим причинам, а не по зову мятежников. Сейчас, когда восстание набирало силу, нужно было пресечь возможность любого подкрепления, и неплохо было бы знать пути, по которым оно может прибыть.
И в этом, в главном, женщина верила шаману: он просто возвращался домой. Когда Холгот спросит, что она думает, Ивинг ответит: отправьте его в Аллею Духов. Пусть сидит там вместе с остальными, под наблюдением надсмотрщиков.
Не верила она другому, тому, как тролль говорил о самом восстании.
- Во главе мятежников стоит твой вождь, тролль. Ты можешь не быть бойцом, но с той самой минуты, когда ты ступишь на землю Дуротара, у тебя не получится оставаться в стороне. Ты ведь не думаешь, что я поверю, будто ты не пойдешь за своим предводителем?
Наитие подсказало троллю, что допрос закончился, и теперь орчиха спрашивала то, на что, как ей казалось, она знала ответ. Выхода не было. Самое большое, что он мог выиграть, обмениваясь любезностями с сержантом - свою жизнь. Ему суждено было оставаться пленником, пока его близкие будут умирать - если они вообще были живы до сих пор. Долгожданное путешествие домой закончилось кошмаром.
Все эти мысли пронеслись в голове, пока орчиха стояла над ним, одним своим присутствием требуя ответа. Он решил не слишком раздумывать.
- Мой "вождь", - едко сказал Чийва, - умер четыре месяца назад. Всё это время я считал, что служу Адскому Крику, - его голос дрогнул, и ногти вонзились в ладони. - Что если, когда я вернусь домой, меня тоже посадят под замок или того хуже? Вы арестовали бедного парня за меньшее, чем я мог бы высказать Вол'джину в лицо.
Ивинг выпрямилась, задумчиво глядя в узкое окно. «Если ты действительно служишь Адскому Крику, то тебе нечего бояться», - хотела сказать она, но вместе этого молча положила ладонь троллю на плечо. Совсем не дружеский жест, но и угрозой от ее движения не веяло.
Правда была в том, что никому из его племени больше не верили, не важно, что они говорили и кому клялись в верности. Она и сама не верила.
Открылась дверь: на пороге стоял Холгот, за его спиной маячил еще один кор’кронец.
- Ты, я вижу, еще жив, парень. Выходит, хорошо себя ведешь, - ухмыльнулся командир. Прошел в каюту, уперся руками в столешницу и спросил, обращаясь к Ивинг. – Закончила?
- Да, - женщина легко оттолкнулась от спинки стула, подошла к орку.
- Что скажешь? Стоит нам выкинуть его за борт? – вряд ли кто-нибудь с уверенность мог сказать, серьезно говорил командир, или это была своеобразная шутка.
- Не стоит, - уголки губ женщины поднялись вверх в едва заметной улыбке.
- Хорошо. Тогда сиди тихо, тролль, пока мы не доберемся до берега, - Холгот снял с пояса флягу и бросил ее на стол. – Пойдем, Ивинг.
Он шагнул к двери, и женщина – снова тенью – последовала за ним. Вместо них в каюту протиснулся кор’кронский рубака, замерший у дверного проема.
- Не болтай с ним ни о чем, - сказал Холгот орку прежде, чем захлопнуть за собой дверь.

@темы: Лок-тар!, Мне сказали слово, я расплел его в строку

---

Где-то тут +1. Не, плюс много.
Выпиленный кусок поста

21.07.2013 в 19:40

Пишет  Оля Смородина:
<...>
от которого хотят то одного то другого
сначала папаньку бесит что он недостаточно яростен
потом в карантиннике тычут в рожу отцом-кровопийцей
окей получили забитого самого себя боящегося чувака
теперь он плох потому что слабый
потом приходит тралл
гром был псих и гром был клев говорит он
гром вел себя как мудак
но в последние 5 минут жизни стал героем подразумевает он
ты станешь новым громом лол!
...
а потом на него собирают рейд

это какая-то оргия несправедливости
я негодую
я говорила что буду на стороне гаррошика
даже если он совсем спятит и совершит ужасные вещи
вот по этой причине!
пожните бурю мудаки
нельзя так с людьми обращаться
<...>
URL записи

Пожните бурю, да. Мне нравится.

@темы: Лок-тар!, Весь этот бред

---

Какие грозы в этом году)
И главное даже не дождь – хотя ливни у нас знатные! – а гром.
До фундамента домов, до корней земли, до сердца. Рокот, на который у меня что-то отзывается внутри, неосознанное и неосязаемое.

Тем удивительней потом тишина.

@темы: Пыль и болотная тина, Я

---

За стенами изморозь выше, все выше.

Черт, да эта песня круче «Прялки».

Где твоя плаха? Время настало!
Смех снегопада, голос металла металла.
Год на излучину, небо за тучами – путь замело.


В ней есть очень осязаемое воплощение одного из ликов зимы. Страшного и злого, но от этого не менее прекрасного.

@темы: Знать бы, кто выдумал ноты, Впечатления, Строки, Арт

---

Through paw licking to world domination by *woxys on deviantART

@темы: Арт

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ну, что-то меня опять.

Даже, когда я неправ,
Даже, когда я веду безнадежный заведомо бой.

Вообще очень странный набор песен в плеере сейчас.
Очень странный.

Ни в чем не клянись, просто будь на моей стороне.

@темы: Строки, Весь этот бред

---

Слушайте, у Йовин, оказывается, столько ниэпически прекрасных песен, которые прошли мимо меня. Не знаю - то ли Rosa Alba это ее второй ник, то ли этот альбом с ней (ним?) они писали.



Вот восходит луна над лесом
И лезвием бьет в висок.

@темы: Знать бы, кто выдумал ноты, Впечатления

---

Мотылек.

@темы: Hand-made, Медный курган, Фотографическое

---

Черт, у меня ворд правкой орфоргафии хочет заменить "протодракон" на "протодиакон".
Я ржу, простите.

@темы: Мимоходом

---

Два дня дожди и, черт возьми, я давно не слышала. чтоб они так шумели)

@темы: Пыль и болотная тина

---

Черт, это почти кощунственно, цитировать такую песню в таком контексте, но блин :Р

Революция, ты научила нас
Верить в несправедливость добра.

Хочу ролик 5.4.

@темы: Лок-тар!, Весь этот бред

---

Вчера спать упала часов в десять. Все-таки недосып за неделю жутко копится. Вообще, в отпуск бы мне, наверное, что-то я устала.

Проснулась, сунулась в инеты.
Камнем по голове.

@темы: Знать бы, кто выдумал ноты, Катись, колесо, Весь этот бред

---

@темы: Арт

---

Околоролевое.

Меня на самом деле заклинило на этом имени – Свейхве. Точно, туман над болотами. Или туман над топью. Над омутом. Будем считать, что, называя вторую дочь, Тоамна вспоминала Каменор, бгг. И вообще, вторыми должны быть близнецы, мальчик и девочка. Мда, отличные планы, осталось сообщить их «папочке» XD

Жалко, что я заперта миром – отмотать бы n лет вперед, написать бы что-нибудь. Такое, атмосферное и хорошее.
Но кто знает, может, игра загнется (ну а мало ли), и история застопорится, или опять половину континентов кто-нибудь расхерачит, хотя бы тот же Легион. Я уже не говорю о том, что непонятно, что станет с фракцией и племенем.
Хотя… кажется, я все-таки поняла, как Тоамна отреагирует, когда в конце концов узнает о том, что творится в Дуротаре. Гарроша, допустим, не поддержит, но это не главное. Главное, что Вол’джин навсегда упадет в ее глазах: просто потому что поднял оружие на того, кому присягал на верность. И потому, что они пустили Альянс в Степи - у девчонки на эти земли слишком здоровенный клин. Правда это все для нее уже ничего не изменит.

Ну короче ладно, я просто очень ее люблю и не могу перестать обдумывать всякие мелочи XD

@темы: Лок-тар!, Мысли вслух

---

У меня весь подоконник в каких-то заготовках и обрывках идей, опять многое не довожу до конца, а что-то даже начать никак не могу.
Хочу сделать себе болото. Тоже еще не придумал - как)

@темы: Мимоходом

---

А у нас туман. Мягкий, ласковый, совсем не промозглый.
Когда улицы заливает белесой, напоенной водой дымкой, мне всегда кажется, что за следующим поворотом будет болото. И дышится легко.

@темы: Пыль и болотная тина, Мимоходом