Очень неправдоподобно сопливый ролевой кусок. По иронии - для самого сурового персонажа. Но я хочу, чтобы было так. В конце концов, у всех моих женщин все будет хорошо. Хотя бы относительно. Не умею я по-другому.

Эта ночь никого ни к кому не зовет.

Над Арати – тихая ночь, плотным покрывалом накрывшая травянистую равнину. Пыльная пустошь будто присыпана светом большой бледной луны, разбавленным ночным мраком. По мерцающему морю трав ветер бесшумно катит волны, разбивает их о высокие камни Арати, о стены Павшего Молота. Ивинг смотрит в окно и ей кажется, что спящий город, омываемый травяным морем, пуст. А они, с сидящим напротив нее орком, совсем одни среди этой ночи, одни на многие и многие мили вокруг.

- Всем нам паршиво пришлось, - Холгот поводит плечом.

- Всем нам паршиво пришлось, - Холгот поводит плечом.
Она почти три года его не видела, но помнит, кажется, каждый жест. Может потому, что вспоминала чаще прочих?
- Тут проще. Глушь… На Арати ничего не изменилось, после того, как свергли Вождя.
- Тебе здесь не доставалось?
- Мне? – женщина фыркнула. – Нет. Да и они… понимают все.
- А нам… ладно, что говорить. Мне не до того было. Табра... ты знаешь, как она любила моего брата. Плакала постоянно, хотела уйти, но не могла. Боялась. Убийцей называла. Спрашивала – а не ли я сам… Хорслета. Мол вам, кор’кронцам, что брат, что сын. Она даже о дочери забывала, я сам с Греймой возился. Я не знал, что с этой женщиной делать, как ее… утешить.
Ивинг поднимает на орка глаза, и он морщится, будто от боли.
- Я в жены ее не брал. Да она и сама не хотела. Она вообще… не знаю, зачем. И когда понесла, я боялся, что глупостей натворит.
- Обошлось? – орчиха смотрит в окно.
- Обошлось. Она родила мне дочь. Ей сейчас чуть больше года. Ньер.
«Соль». Ивинг едва заметно искривила губы в усмешке. Готова была поклясться, что имя дала Табра. О чем думала та женщина – о соленых слезах, которых пролила по своему убитому мужу-чернокнижнику? Или о том, как разъедало ее это – ребенок от кор’кронца, который был ее мужу братом. Сколько этих историй она слышала за свою жизнь от мужчин, с которыми какое-то время делила постель? Все правильно, и за бывшего своего старшину ей остается только порадоваться. Вот только не для того же он через три года перебрался через море, чтобы только рассказать ей об этом?
- Зачем ты приехал?
- Табра умерла.
Женщина вздрогнула и обернулась к Холготу.
- Через полгода, как родилась Ньер. Просто… я не знаю, лекари говорили – здорова. От горя, наверное.
Ивинг непроизвольно сжала кулаки. «Горе! Идиотка, всегда ей была! Я бы с ней поменялась – и назад бы не оглянулась». Орк наклонился вперед и осторожно взял женщину за руку.
- Я остался с девчонками. Боялся за Грейму – обоих родителей потеряла, сестренка маленькая. Но мы справились. Отец Табры мне помог. Он… отличный мужик. Когда я ему рассказал, что тебя хочу найти, он сказал – езжай, я погляжу за детьми. Ивинг, ты тут… одна?
- Одна.
Что могло измениться. Теперь особенно – те, кому просто ночью одиноко, помоложе себе кого отыщут. И не только морщины тому причиной, женщина знала, что со спины ее до сих пор за двадцатилетнюю принимают. Но последний год орчиха особенно остро ощущала, как черна стала тьма, которая плескалась на дне ее разлома. С каждым днем все гуще – и окружающие, кажется, тоже это видели. Ивинг помимо воли коснулась живота под рубашкой. Иногда ей начинало казаться, что вытатуированное рукой тролля переплетение сухих веток – единственное, за что она держится, чтобы самой туда не свалиться.
- Тогда возвращайся.
Женщина мотнула головой. Было бы куда – дома у нее нет, кроме казарм. А они что там, что здесь.
- Ты… послушай меня, - Холгот придвинулся к ней, протянул руки, чтобы обнять. – Женщина, мы пережили ту осаду, понимаешь? Я помню… как ты пробралась ко мне в лазарет тогда. И, когда ты уснула, я слушал, как повстанцы празднуют победу, и думал, что это самое великое чудо, которое случалось в моей жизни. То, что мы с тобой оба живы. Я не верил, что нас могут казнить. И это был единственный раз, когда я, проиграв, не хотел смерти. И даже когда я узнал, что тебя сошлют к черту на рога и знал, что мне придется заботиться о семье брата… Все равно. Мы были живы. Ты была жива.
Орк немного отстранился, взял в ладони ее лицо, наклонился, чтобы глядеть ровно в глаза.
- Пусть меня духи накажут за эти слова – я не жалел, что Табра умерла. Девчонок жалко, а ее… Я подумал, что смогу найти тебя. Ты бы знала, как я искал. Ты же тогда не прощалась, я понятия не имел, куда тебя распределили.
- Я не могла.
- Я знаю, - торопливо проговорил орк. – Знаю. Главное, что я тебя нашел… старые связи не отнимешь так же, как звания, а?..
Холгот хмыкнул и заговорил снова:
- Тебя переведут, если попросишь. Уже можно, многие вернулись. Возвращайся.
У женщины ком в горле стоял. «Возвращайся» - это не просто «в Оргриммар».
- Заче…
- Слушай, - мужчина ее перебил. – Ты просто… Я знаю, почему ты со мной оставаться не хотела – но у меня теперь есть дочь. Две дочери, - твердо поправился он.
Ивинг почувствовала, что у нее из глаз текут слезы. Последний раз она плакала в том самом лазарете после осады. Когда объявили, за кем победа. Орк ее не успокаивал, продолжая говорить:
- Я знаю, что не твои… Ты, если не захочешь – можешь вообще на них не глядеть. Я у тебя не попрошу помощи.
- Идиот.
- Прости. Я не знаю, что говорить. Я... тебя вспоминал. Постоянно. Таким дерьмом себя чувствовал, что с Таброй… Но я не знал, что мне с ней еще делать!
- Не оправдывайся, - орчиха дотянулась до лица, чтобы стереть соленые капли. - Ты про меня не знаешь, что ли?..
- Молчи, - рыкнул Холгот. – Не хочу больше ничего знать. Да мне всегда плевать было… Возвращайся.
- Я…
Темная, тихая, ночь над Арати. Ветер гнет травы, и между ними у самой земли гуляет густая темнота.
- Да замолчи ты, я сказал! – мужчина резко притянул ее к себе, и Ивинг уткнулась ему в плечо.
Над острыми травинками мечутся светлячки. Эта темная ночь светлее, чем кажется.
– Я на день только приехал – девочек не оставишь надолго. Я завтра обратно, а ты мне сейчас ничего не говори. Запомни просто: я тебя буду ждать. Неважно, сколько ты тут будешь решаться. Неделю, месяц, год… хоть пять лет. А если… не захочешь – я не хочу знать о твоем «нет». Я просто буду ждать. Хоть сколько.

@темы: Лок-тар!, Мне сказали слово, я расплел его в строку

---

Вяжу жгуты. Почему-то никак не могу начать Джан'Алая, другие задумки его каждый раз перехватывают. Не могу остановиться в прикручивании фетра к меди, мне кажется, в конце-концов из этого должно что-нибудь выйти.

В наушниках очень часто на повтор встает "Черный пес Петербург". И "Метель августа". Сейчас в них что-то есть.
...что пожнем, когда пыль рассеется?

Не получается заняться некоторыми вещами, которыми заняться хотела, ну, быть может, выйдет с другими.

Все еще не имею потребности пойти в отпуск.
И, при этом, не хочу никуда тратить "ресурс". Какая-то эгоистичная потребность делать что-то только для внутреннего профита. Не могу сформулировать более точно.

На улице очень холодно, и в этом морозе очень уютно. Я люблю зиму за ощущение, которое можно поймать, это здесь-и-сейчас. Умиротворяюще.

Пишу, попутно копая всяческое о монголах и - внезапно - о Непале. Когда я закончу первую часть, я пойду читать учебники по военному делу, видимо. Если соберусь продолжать. Я не понимаю, почему я вообще все еще это пишу.

лол.

[23.01.2014 20:41:39] Надежда: откуда во мне столько текста
[23.01.2014 20:42:26] Рыбка Ёц: сила любви

У меня острая ролевая нехватка личных троллей в организме.

@темы: Пыль и болотная тина, Твой конь не споткнется, летя через камни..., Я слежу за собственной жизни развитием, Я

---

...ты дождалась волчьего часа.
Мы близки, а наши клыки
Помнят тепло свежего мяса.

@темы: Строки

---

Нет, я не буду прятать это под кат.



Бытовухааа.

@темы: Лок-тар!, Арт

---

- Я приготовлю ваш любимый сырник!
- Я сталь сварю вам!
- А я!.. повешусь.

@темы: Сегодня опять целый день помехи в эфире

---

...ночь стоит у причала.
Скоро в путь - я не в силах судьбу отыграть.
В этой темной воде отраженье начала
Вижу я и, как он, не хочу умирать.

@темы: Строки

---

Нравится.

@темы: Лок-тар!, Арт

---

«Все князья собрались, поставили золотой трон, посадили хана на него, положили меч перед ним и сказали: «Мы желаем, мы просим, мы приказываем, чтобы ты владычествовал над всеми нами». И он сказал им: «Если вы хотите, чтобы я царствовал над вами, то готов ли каждый из вас делать то, что я прикажу, приходить, когда бы я ни позвал, идти туда, куда я пошлю, предать смерти всякого, кого я прикажу?»

Они отвечали, что готовы.

Они отвечали, что готовы. Тогда он сказал им: «Мой приказ будет мой меч»... Потом посадили его на кусок войлока, говоря: «Смотри вверх на небо и познай Бога, и смотри вниз и увидишь войлок, на котором сидишь. Если ты будешь хорошо править, будешь щедр и справедлив... то весь мир преклонится перед твоим правлением и Господь пошлет тебе все, что ты пожелаешь в сердце твоем. Но если ты будешь делать противное, то будешь несчастен, отвержен и беден так, что даже войлок, на котором ты сидишь, не будет оставлен тебе». После этого они посадили жену хана рядом с ним на войлок, подняли их обоих вверх... и провозгласили: «Император и императрица всех монгол».
Так польский монах Бенедикт, спутник дипломата-францисканца Джованни Плано Карпини, описал церемонию возведения в ханы внука Чингиса, Гуюк-хана, в 1246 году. Она, скорее всего, копировала церемонию сорокалетней давности.
<...>
Этот кузнец ковал новую мораль Степи. Выше родовых усобиц, выше права свободно выбирать сюзерена и покидать его в случае обиды или перемены военного счастья, стала верность Верховному вождю. Вот к победителю приводят храбреца Хадах-багатура, который помог ускользнуть Ван-хану, прикрыв его отход. Темучин говорит: «Разве не настоящий муж-воин тот, кто не мог покинуть своего природного государя, кто сражался для того, чтобы дать ему возможность налегке уйти и спасти свою жизнь? Это — человек, достойный дружбы». А вот что услышали предатели, выдавшие Джамуху: «Мыслимо ли оставить в живых тех людей, которые подняли руку на своего природного хана? И кому нужна дружба подобных людей? Истребить даже до семени их!»
<...>
Тайчжиут Джэбэ только после окончательного поражения своего племени сам пришел к будущему своему покровителю и признался, что у Койтена именно его стрела едва не убила хана. «Подлинный враг всегда таит про себя свое душегубство и свою враждебность… А этот сам себя выдает с головой. Он достоин быть товарищем», — говорит Темучин и приближает сурового и прямого воина. Джэбэ-нойон становится «верным псом» Чингисхана и одним из величайших «генералов» империи. Именно он вместе с легендарным Субэдэй-багатуром совершит беспрецедентный кавалерийский рейд от Хорезма через Персию и Кавказ до донских степей, где их разведывательный корпус разобьет на реке Калке объединенную русско-половецкую армию.
<...>
Конечно, неверно было бы представлять Чингисхана «правильным царем» из сказок, радеющим исключительно о благе народа. Власть была его страстью, доставляла ему жгучее наслаждение. Персидский историк Рашид-ад-Дин оставил описание разговора «императора» о счастье со своими полководцами. Те единогласно решили, что высшее наслаждение — охотясь, скакать по весенней траве на резвом скакуне. Чингисхан не согласился: «Высшее наслаждение человека состоит в победе: победить врагов, преследовать их, лишить их имущества, заставить любящих их рыдать, скакать на их конях, обнимать их дочерей и жен».

@темы: Впечатления, Много дивного на свете

---

Для времени нет понятия «хватит»,
Время, старик, никогда не спит.
Но пусть этой ночью никто не заплачет,
Пусть никто не будет убит.

@темы: Строки

---

"Творческий" укур, извините.

[13:14:45] Надежда: деспотия
[13:14:49] Надежда: автора
[13:14:52] Надежда: *истерика*
[13:15:32] Рыбка Ёц: "Сегодня я придумывала хэдканоны по книге, которую пишу... а потом поняла, что это канон! Я ЖЕ БОГ!"
[13:15:44] Надежда: ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы
[13:17:12] Надежда: дивное ощущение
[13:18:42] Надежда: *все еще не придумала смерть тажаня*
[13:19:07] Рыбка Ёц: кару небесную
[13:19:16] Надежда: неееее
[13:19:24] Надежда: а, ну да
[13:19:26] Надежда: если я бох
[13:19:37] Надежда: (devil)
[13:19:51] Рыбка Ёц: этоявнонебох
[13:20:03] Надежда: а может
[13:20:05] Надежда: я древний бох
[13:20:20] Рыбка Ёц: древний бох-шиппер
[13:21:10] Рыбка Ёц: щупалками так "НАУ КИСС!"

@темы: охлол, Люди

---

Отлично)

@темы: Арт

---

Смотрю чгк, там выдали ну просто дивную метафору:
"Ну, поскольку для меня здесь все равны, как для мертвой царевны 33 богатыря".

Я даже задумываться не хочу

@темы: охлол, Мимоходом

---

[11:24:37] орке: www.youtube.com/watch?v=9LUv3kbmNfg
[11:25:47] Надежда: он похож на мачете!!!
[11:26:03] орке: он как пять мачете!

@темы: охлол, Люди

---

Сама не понимаю, почему мне так жутко нравится эта песня. Наверно, ритм. Даже скорее всего.

@темы: Знать бы, кто выдумал ноты, Ролики

---

Есть фильмы, которые можно пересматривать тысячу тысяч раз, а они никак не надоедят.

@темы: Но я люблю смотреть фильмы

---

Среди завистливых ничтожеств и пустых болтунов
Скажи хотя бы, разглядеть тебя как?
Я вновь блуждаю в буреломе из обманчивых снов –
Ищу тебя, о мой единственный враг.

@темы: Строки

---

Железо и Золото.

Железо и золото. Часть 1.
Глава 1.
Глава 2.
Глава 3.

Глава 4.
Золото.

Конечно, он поговорил с Шабалом. Выслушал все его «клянусь, я не имею к этому никакого отношения». Вол’джин верил. Наместник был достаточно предан королю, чтобы стоять на стороне его советника. Девушку он не узнал, но Темный Охотник и не ждал, что наместник знает в лицо всех своих слуг. Он клятвенно пообещал разобраться, Вол’джин согласился, но знал, что Шабал ничего не найдет. Единственный для советника способ узнать, кто желает его смерти, было поймать убийцу живым. До сих пор Вол’джину этого не удавалось.
Гаррош больше не поднимал тему покушения вообще, его интересовали совсем другие вопросы. Какие порядки при дворе Растахана, чего нельзя говорить и делать ни при каких условиях; какие жесты расценят как проявление силы, а какие – страха или неуверенности. Вол’джин быстро втянулся в эти обсуждения и забыл об убийце. Они проводили дни в изучении друг друга, как два хищника, что кружат напротив, приглядываясь, пробуя на зуб чужую силу. Это будоражило тролля. Они не были друзьями и не пытались ими казаться, и они оба слишком хорошо понимали, как мало отделяет возможность союза от возможности войны. С каждой новой деталью, с каждым новым словом о Железной Орде Вол’джину становилось все страшнее – пропасть между ними казалась чудовищной. Но вместе с тем тролль обретал понимание, как привести переговоры к удачному завершению. И веру в то, что это вообще возможно. Чаще всего они сидели над картами вдвоем – Шабал дипломатично удалялся, составляя им компанию только на обедах и ужинах, да еще в тех редких беседах, что не касались политики или военного дела. Со стороны Гарроша посторонних тоже не было, хотя в другое время по левую руку от него всегда вставал молодой орк – Джорин Мертвый Глаз, как представил его Адский Крик. Парень смотрел на тролля почти с ревностью, но покорно оставался за порогом каждый раз, когда Адский Крик и Вол’джин садились за очередные планы. Глядя, как орк уверенно двигает фигуры на карте, или слушая его точные вопросы – Гаррош быстро выяснил все то, что касалось битв за Калимдор, которые провела Империя – Темный Охотник испытывал странное удовлетворение. Он невольно вспоминал их военные советы в Оргриммаре, и, порой бросая взгляд в желтые глаза орка, думал – не вспоминает ли он?

Но Гаррош говорил о прошлом еще реже, чем о покушении.

Но Гаррош говорил о прошлом еще реже, чем о покушении.
- Так вы на самом деле отвоевали Ашенваль? – Гаррош задумчиво постучал по карте ногтем.
- Ну… - Вол’джин вздохнул. – По правде говоря, не совсем. Мы заняли все заставы, что принадлежали Орде, но воздерживаемся от дальнейшего продвижения. Ответных атак пока не последовало, и, скорее всего, уже не последует – подкрепления эльфам ждать неоткуда. Но мы понимаем, что за остаток земель они будут драться насмерть.
- А Империи нужны эти земли? – на секунду в глазах орка мелькнул недобрый огонь.
- Было бы не лишним. Если мы выбьем ночных эльфов на Тельдрассил, о них можно будет забыть. А что, - Вол’джин оскалился. – Хочешь закончить начатое? Похоже, Адским Крикам во все времена не дает покоя этот лес?
- Вроде того, - хмыкнул Гаррош, не поднимая головы.
Тролль помолчал, и задал вопрос, который вертелся в его голове с тех пор, как он узнал, кто ведет Железную Орду:
- А Гром знает, кто ты вообще такой?
- Я зовусь Адским Криком открыто, ты слышал,- Гаррош пожал плечами, выпрямляясь.
- И как вы… с этим? – Вол’джину стало неловко.
- Он мой Вождь, - отозвался орк.

Три дня пролетели как один, так, что Вол’джин позволил себе несколько расслабиться . Настолько, что, когда во время обеда на четвертые стуки в зал вбежал дозорный, Темный Охотник даже не сразу насторожился. Только, когда услышал нотки паники в срывающемся голосе:
- Наместник!
- Что стряслось? – спросил Шабал. Немного напряженно – ясно было, что без серьезного повода к ним бы не посмели ворваться.
- Драконы, господин! Они приближаются к бухте, их пять, идут клином. Кажется, на них всадники, но пока точно нельзя сказать. Лучники уже поднялись на башни, прикажите…
- Стоять! - рявкнул Гаррош, встав на ноги, и опираясь о стол.
- Не стрелять, - торопливо повторил Вол’джин, закрепляя приказ, хотя сам еще не вполне понял, что произошло. Поглядел на орков – Джорин тоже подался вперед – и переспросил:
- Ваши?
- Да, - оскалился Гаррош и сказал, обращаясь к Шабалу. – Освободите место на причале. Знамена туда, чтобы обозначить место, и дымные факелы. Ей нужно будет приземлиться.
Орк вышел из зала так быстро, что Вол’джин не успел больше ничего спросить.
- Делайте, как он сказал, - бросил тролль Шабалу, поспешив следом, едва не столкнувшись у выхода с Джорином.
Вол’джин пытался скрыть свое волнение, но догадывался, что получается плохо. Тролль заставил себя спуститься со ступеней зиккурата как можно медленней, с достоинством, подобающим советнику, но быстро понял, что зря беспокоился о том, как выглядит. На него никто не смотрел. Взгляды всех жителей Бухты, высыпавших на улицы и балконы, были прикованы к пятерым не слишком крупным черным драконам, уже преодолевшим границу города и застывших в воздухе над причалом. Теперь уже отчетливо можно было видеть, что они действительно несут на себе всадников. Вокруг раздавались изумленные или испуганные крики, но присутствие советника и подоспевшего наместника, как видно, успокаивало жителей. Их – но не самого Вол’джина. То, что он помнил о драконах и орках, ему не нравилось.
Снижаться стал только один – широкими, плавными взмахами. В полной тишине он стукнулся когтями о доски причала и сложил крылья, повинуясь движению натянувшего поводья всадника. Всадницы. Вол’джин помимо воли сжал кулаки, когда вспомнил эту женщину. Орчиха выбралась из седла быстро, но вместе с тем немного неуклюже. Выпрямилась, выйдя из-за дракона, и тролль увидел, что она беременна, не меньше трети года. Простая рубаха и кожаный свободный жилет ничуть этого не скрывали. Она была при оружии и в таком же меховом плаще с металлическими подвесками, что и Гаррош во время его первой встречи с советником. Пока тролль пытался уместить все это в голове – судя по ошарашенному молчанию окружающих, не он один – вперед выступил Адский Крик. Они с женщиной обменялись коротким военным приветствием.
- Чем обязаны, полководец? – Гаррош довольно скалился.
- Я привезла новости от Вождя, - орчиха скрестила руки на груди и добавила. – И подтверждение того, что он будет в срок, он уже покинул лагерь.
- Приветствую, Зела из Драконьей Пасти, - Вол’джин, наконец, обрел дар речи и вспомнил о приличиях, встав рядом с Гаррошем.
Он поглядел на Шабала. Наместник нервно вертел кольцо на пальце, и по лицу тролля было видно, что он совсем не рад видеть в Бухте еще одного полководца Железной Орды. Даже если это всего лишь женщина, тем более на сносях. Но она прилетела на драконе, который сейчас смирно стоял подле нее. Тролли, конечно, имели дело, например, с террокрылами. Немногие могли совладать с этими грозными зверями, умение обращаться с ними было в почете. Вот только дракон дело иное. И тот, кто сумел его оседлать, внушал едва ли не трепет. .
- Здравствуй, Вол’джин, - Зела кивнула ему, развернулась, бросив взгляд на Шабала. – И вам, наместник.
Тролль вздрогнул, увидев широкий кривой шрам, протянувшийся от виска орчихи, через всю скулу, и спускающийся на шею, прячась за ворот рубахи. Он не слишком хорошо помнил ее лицо – куда лучше в память врезался жесткий, властный голос, обещающий сжечь всех, кто войдет в бухту – но такую отметину бы не забыл. «Три года прошло», - напомнил себе Темный Охотник.
- Не стоило являться без предупреждения, - проворчал Вол’джин, пытаясь вернуть себе контроль над ситуацией. Он понимал, что на женщину смотрит сейчас вся Бухта, включая даже их стражников и слуг. Эта была откровенная демонстрация силы – в месте, где власть троллей еще не была закреплена официально. – Мы могли сбить вас.
Всю глупость сказанного тролль осознал в тот самый миг, когда увидел насмешливый оскал женщины.
- Сбить? – переспросила Зела. – Неужели за три года твои стрелки начали целиться лучше, Вол’джин?
Никто кроме них и Гарроша не понимал весь смысл этой фразы, но Темный Охотник почувствовал, как горят кончики ушей. Эта стерва знала, куда бить.
- Не хотите отдохнуть с дороги? – сквозь клыки процедил тролль. Надо заканчивать это представление, а от Шабала слов не дождешься, как видно. Наместник в кой-то веки потерял дар речи. – А потом вы расскажите нам о новостях, что привезли.
- Не откажусь, - легко ответила женщина. – Мои орки устроят драконов за стенами Бухты. Они не причинят вам неудобств.
Вол’джин с достоинством кивнул, пытаясь не содрогаться при мысли о пяти крылатых тварях, которые будут сидеть в джунглях.
- Вам немедленно приготовят комнату.
- Ей не нужна отдельная комната, - хмыкнул Гаррош.
Тролль поглядел на него и только сейчас увидел, как орк смотрит на женщину. Вол’джин моргнул, соображая, и почувствовал себя полным идиотом.

По лицу вяло ковыряющегося в рыбе Шабала было ясно, что, если он еще и не поддерживает тех, кто рад был бы спихнуть Вол’джина с его места, то уже явно их понимает. Молчание, в котором они вдвоем – Гаррош ушел вместе с женщиной – заканчивали прерванный обед, давило почти физически. Тем ощутимее, что орки за соседним столом болтали громко и радостно. Навострив уши, тролль понял, что они Зелу тоже не ждали, и особенно – верхом на драконе. Но они были рады. «Еще бы, - злился про себя тролль. – Довольны, что щелкнули нас по носу». Вол’джин осознавал, что орки об этом думают в последнюю очередь, что злость его скорее всего, не обоснована, но ничего не мог с собой поделать. На его счастье, женщина отдыхала недолго – они с Гаррошем отыскали тролля примерно через час после окончания обеда. Вол’джин ощутил непреодолимое желание позвать Шабала, но понимал, как глупо бы это выглядело. Было невыносимо сидеть напротив них двоих. Почему-то только теперь Темный Охотник в полной мере ощутил это _против_. Женщина будто привезла с собой дыхание той Железной Орды, о которой до этого тролль только слышал лишь на словах. Привезла полустершиеся воспоминания о том, как ее клан держал бухту Острорука и доставил осаждающим немало хлопот. Вол’джин знал, что ее тела после взятия города не нашли, но искали достаточно небрежно, чтобы тролль позволил себе решить, что Зела погибла вместе с остальной Драконьей Пастью. Потом ее имя прозвучало, когда после суда исчез Адский Крик. Вол’джин поморщился, но быстро забыл об этом – тогда еще никто не мог и подумать, к чему приведет побег Гарроша. И никто не мог вообразить, с чем орк вернется. «А теперь она снова привела им драконов», - подумал тролль про себя.
- Так что за новости, полководец? – спросил он, откидываясь на спинку низкого короткого дивана.
Где-то по краю сознания скользнула мысль, что женщине, верно, неудобно на таком сидеть, но следом тут же обожгло мстительным «потерпит».
- Как хорошо ваши шпионы следят за Восточными королевствами? – если Зеле и было действительно неудобно, она ничем не выдавала этого.
- Не рано ли задавать подобные вопросы? – Вол’джин приподнял одну бровь. – Достаточно для того, чтобы мы узнали об открытии портала раньше Альянса – большего пока вам знать не обязательно.
- Как вам известно, - Зела и ухом не повела, - основные силы Альянса до сих пор остаются в землях Лордаэрона, что позволило нам закрепиться вокруг Портала. Король уже начал обратный переброс войск, но до того момента, пока у Штормгарада соберется армия достаточная не только для обороны, но и для атак, пройдет еще не меньше пары месяцев.
Вол’джин молча пожал плечами. Пока женщина говорила известные им вещи.
- Не последняя причина, по которой войска, захватившие Подгород полтора года назад, так долго оставались на востоке – Зул’Аман.
Тролль на мгновение прикрыл глаза. Эльфы крови помоги в очищении Лордаэрона, люди в благодарность своим союзникам приняли участие в окончательном разорении тролльего города. Он помнил, как бесновались аманийцы в армиях и Зулдазаре – с таким остервенением и болью, что к ним никто и подойти не смел. Но Империя никак не могла помочь племени на тот момент - слишком далеко были эти земли, чтобы они успели привести армию. Растахан поклялся, что Амани смогут отомстить, и возьмут по столько жизней за каждого своего погибшего сородича, сколько захотят. Тогда к Вол’джину приходил Хир’ик и, будто тоже обезумев, показывал картины кровавого возмездия, одну за другой каждую следующую еще более жестокую, чем предыдущую. Темный охотник думал, что это были молитвы уцелевших к лоа.
- А потом их войско несколько поредело. Когда перестала существовать Орда, когда были уничтожены Отрекшиеся, были те, кто вернулся к своим внутренним проблемам. Империи известно, что происходит сейчас у Черной Горы?
- Нет, - Вол’джин мигнул и прищурился. – Дворфы?
- Да. Мойра Тауриссан, или как там ее? – Зела скривила губы в усмешке. – Внутрь горы я не заглядывала – было не до того, но по развернутой там армии могу сказать, что атаки в самом разгаре. Кажется она решила вышвырнуть всех, кто там водится. Считай сам, сколько сил и ресурсов это у нее отнимет.
- Если понадобиться, она снимет осаду и отведет войска туда, куда прикажет Ринн, - Вол’джин задумчиво потеребил бороду.
- Скорее всего. Но он все еще не приказал. Значит, пусть по капле, но они все еще теряют силы.
Тролль замолчал. Да, пожалуй, это была интересная информация. Она будет небесполезна, если союз все-таки состоится. Темный Охотник глянул на женщину почти с благодарностью.
- Ты ловила у Черной Горы драконов?
- Да. До Сумеречного Нагорья слишком далеко, чтоб идти туда пешком.
- Нагорье? – Вол’джин хмыкнул. – Ты хотела найти остатки своего клана?
- И я нашла, - в голосе Зелы скользнул металл.
Вол’джин почуял, как Гаррош едва заметно подался вперед, и тролль с трудом сдержался, чтобы не оскалиться.
- Немного осталось, да, - продолжила тем временем Зела . – Но это не имеет никакого значения. Сколько бы нас ни осталось, сколько бы лет ни прошло. Мы все клялись в верности Адскому Крику. Мы принадлежим Орде.
Вол’джин подумал, что еще слово – и он крикнет, чтобы она закрыла рот. Чертовы орки с их речами о клятвах и верности. И тем хуже, что они отчаянно верят в свою же болтовню. Три года хранить верность свергнутому вождю и пропавшей предводительнице – невелика заслуга. Неужели она действительно считает, что жалкие остатки ее клана думали о своих обещаниях, когда рухнуло то, частью чего они были? Вол’джин знал – каково это, и был уверен, что любой, кто оказался в подобной ситуации, думать будет об одном. Как бы выжить. Он прошел эту дорогу со своим племенем, и знал, как быстро слова становятся прахом. Выжить – любой ценой. И, если появилась возможность встать рядом с новой силой, только глупец пройдет мимо нее. Никакие клятвы тут не при чем.
Тролль не сразу понял, что женщина замолчала сама.
- Значит, - Темный Охотник старался говорить как можно ровнее. – У вас снова есть драконы.
- Немного, - женщина ответила ему лучезарной улыбкой и поднялась на ноги. – Пока что – немного. К слову, я пойду проверю, как мои орки их устроили. И отпущу их пообедать.
Она увидела, как изменился в лице Вол’джин и рассмеялась.
- Не драконов, советник, моих ребят. Они могут рассчитывать на вашу кухню?
- Разумеется, - буркнул Вол’джин, чувствуя огромное облегчение от того, что она сейчас уйдет.
- Буду признательна, если дадите нам солдат, чтобы помочь присмотреть за ними. Чтобы наездники отдохнули по очереди. Не волнуйтесь, - она снова улыбнулась. – эти звери еще не натасканы на троллей.
- Я отправлю кого-нибудь.
- Благодарю вас, советник, - женщина иронично полупоклонилась ему пред тем, как выйти.
Вол’джин чуть было не вздохнул вслух от облегчения, потом глянул на Гарроша, смотрящего вслед женщине, и опомнился.
- Раз Вождь уже в пути, - сказал тролль, отводя взгляд. – Я отбываю в Зулдазар. Шабал проследит за вашим отплытием. Мне нужно успеть переговорить с Растаханом и все подготовить. Да и тебе удобней будет пересказывать Грому все, до чего мы договорились ,наедине.
- Хорошо, - несколько рассеянно кивнул Гаррош.
Темный охотник поморщился. Видно, что орк не испытывал по этому поводу ни малейших сожалений. Еще бы – вряд ли сейчас ему будет здесь скучно. Вол’джин почувствовал, как внутри него снова разворачивается змея холодной злость. Ему в лицо дохнуло глубиной той пропасти, о которой тролль уже думал. «Все эти переговоры – просто бред. С чего я взял, что мы сможем договориться?» Тролль заерзал и бросил взгляд на стоящий рядом стол. Карта с расставленными фигурами, кусок пергамента, исписанный его колючим почерком. На орочьем – три года Империи так и не вытравили до конца эту привычку, а сейчас она вернулась сама собой. К Хаккару эту бабу – глупо начинать сомневаться из-за нее. За эти дни они с Адским Криком сделали почти все, что от них зависело. В следующий раз они встретятся в Зулдазаре.
- Откуда у нее этот шрам? – ляпнул Вол’джин, просто чтобы спросить. Кажется, сейчас внимание Гарроша было трудно привлечь чем-то другим, кроме Зелы. – Вы и в Дреноре успели как следует повоевать?
Орк повернулся к нему, и Темный охотник вздрогнул от его взгляда.
- Попробуй упасть с дракона на камни Дуротара, тролль. Покажешь потом, какие шрамы останутся у тебя.

_____________________________
Примечания:

Это должна была быть глава о двух женщинах, но вышло об одной.

@темы: Лок-тар!, Мне сказали слово, я расплел его в строку

---

Я не то, чтобы люблю змей, но на эти фотографии вчера залипла. Очень осязаемо и сочно, вдохновляют.

Еще 6 клубков.

@темы: Арт, Много дивного на свете

---

Черт, я наткнулась на эту песню. Как можно было написать такую дурную вещь. Я помню, как еще учась в институте, и во время длинных дорог туда-обратно слушая "Наше радио", ежилась от нее. Слишком противоречивые эмоции. Хотя да, она мне нравится.

@темы: Знать бы, кто выдумал ноты, Какими мы были смешными и глупыми

---

День постов ненависти.

Серия "Преводчика с собачьего", где говориться о людях, которые держат дома волков-полукровок.



А еще раньше я прочитала статью в "Вокруг света", "Осторожно — в доме волк". Я поразилась масштабу проблемы, что щенки-полукровки и волчата - это бизнес. Я поразилась тому, что существуют специальные питомники, в которых приходится держать "домашних" волков и полуволков, с которыми не справились хозяева и реабилитировать их. И что такие питомники переполнены.
У меня один вопрос - о чем думают все эти люди?! Твою мать, да многие не могут переальфачить чихуахуа, о каких волках может идти речь.
Или вон, в выпуске, тетка гворит, что мол у них был маламут, но он трижды убежал, и его забрала служба отлова собак (или как там у них правильно), закон такой ,как я понимаю, усыпили пса. И после этого, не справившись с собакой, они завели помесь маламута и волка. Который у них тоже убегал уже, и они боятся, что "ой, вдруг он снова убежит и его заберут". Что. у. них. в. голове.

@темы: Я бы вышел на балкон и разрядил бы пистолет, Много дивного на свете, Весь этот бред