У автора какой-то ад со всякими водяными знаками (и я вообще даже вставить с девианта не могу), но я должна показать, ибо арт офигительнейший. и не потому, что на нем панде больно
Галерея тут. Заинтересованным лицам советую глянуть: художник знает толк в троллях, а еще там есть крылатые змеи и всякое с перьями и черепушками.
Ладно, моб про мысли. Меня два человека упоминали, так что будут две женщины. Все во всех уже им покидались, но в кого еще нет, а вам хочется - берите и валите все на меня. Да-да, это вы все в Дреноре и штурмуете Литейную.
Тоамна.Тоамна. Каждую ночь, даже в этих джунглях мне снится рысь. Я бы хотела, чтобы духи нашли тебя, братишка и ты вернулся. И, может быть, тоже обрел здесь свои дом. Так хочется побегать духом по зарослям, а нельзя( Мальчик и девочка, точно. Я все еще его боюсь. Немного.
Ивинг.Ивинг. извините, но плюс пять лет с Осады, я ничего не могу с собой поделать, "сейчас" вообще чернота какая-то Я никогда не думала, что собственный дом отнимает столько времени. Эту пыль вообще можно вымести?! Кинжалы пора точить, надо сходить в кузню. Если тот придурок в углу еще раз заведет рассказ о своих великих подвигах во время штурма, я ему руку сломаю. Не за "подвиги" - за вранье. Униформа у рубак отличная, но в следующий раз я надену рубашку. Где опять шляются Грэйма с моим учеником?
Ой да идите вы нафиг с вашим «железная орда ничего не смогла бы построить без гоблинов». Альтависта опять психанула и что-то написала. Немножко. По мотивам недодискуссии в группе близзгейма, которую я больше частью наблюдала со стороны. для Хранителей – нет, Черноклещ все еще не тот, просто не люблю-не умею придумывать гоблинские имена
*** Главный инженер машинально пересчитал глухие удары барабанов. Поздно уже и стемнело порядочно – но рабочие не спешили сворачиваться, ярче разжигая костры. У ворот города, ведущих в Азшару, уже высилось несколько разрушителей, но от плана бригады все еще отставали. Черноклещ склонился над ящиком, который служил ему рабочим столом, и извлек оттуда флягу с ромом. Пусть вкалывают, а у него… - Мастер Черноклещ!.. Гоблин торопливо сунул ром на место и поднялся навстречу вбежавшему в дом механику. Гоблин торопливо сунул ром на место и поднялся навстречу вбежавшему в дом механику. - Там… - механик выглядел скорее обескураженным, чем напуганным. – Там Вождь! Он вас ищет. - Гаррош? – переспросил гоблин. «Сломанная шестеренка, что ему тут понадобилось, на ночь глядя?!». Черноклещ лихорадочно вспоминал, не выгнал ли он кого-то в последнее время без уплаты жалованья. С обиженных сородичей может статься настучать о несуществующем саботаже. Но даже если так – какая проверка в такое время? Механик ответить не успел. На пороге небольшого домика, служившего инженерам штабом, показался широкоплечий коричневокожий орк. Черноклещ успел разглядеть за его спиной еще двоих рубак, но они оба остались у входа. - Вождь Адский Крик! – гоблин вытянулся по струнке. - Ты-то мне и нужен, главный инженер. Гаррош бросил короткий взгляд на замершего механика, и тот поспешил убраться, пробормотав что-то нечленораздельное. Черноклещ с завистью поглядел ему вслед и снова обернулся к орку. - Вы… вы хотите посмотреть на ход работ? Я уверяю, что… - Нет, - перебил его Гаррош. Он прислонил к стене Клиновопль, прошел к столу и сел прямо на пол, разглядывая кипу бумаг. – Это чертежи твоих машин? - Да, - осторожно кивнул Черноклещ. Гаррош наморщил лоб. - Я хочу, - медленно проговорил он. – Чтобы ты научил меня в этом разбираться. - Что?! – изумленно воскликнул гоблин. Спохватился и переспросил уже сдержанней. – В чем разбираться, Вождь? В… инженерии? - В инженерии, в механике – сам решай, что объяснять, чтобы я ваши бумажки понимал. «Все», - чуть не ляпнул гоблин, но вовремя прикусил язык. - Но… для чего? – недоуменно проговорил он. – Вы все равно… - Это мое дело, - рыкнул Гаррош. – Ты приказа не понял? - Это займет много времени! - гоблин запаниковал. - Вы ведь совсем ничего не знаете, нельзя так просто… Черноклещ резко замолчал и втянул голову в плечи, ожидая бури, но Гаррош вдруг раскатисто рассмеялся. - Я не жду, что завтра смогу собрать осадную машину, гоблин. Я буду приходить сколько понадобится и слушать тебя буду внимательно. И прибавку к жалованию ты за это получишь, если начнешь уже говорить по делу. Инженер еще несколько мгновений смотрел на орка, потом сам уселся за стол и вытянул из стопки чистый листок. Монетки лишними не бывают. Да и не выжил ведь из ума, чтобы спорить с Адским Криком.
Меня напрягает этот флэшмоб про мысли персонажа (уже со второй стороны прилетел). Написать по игре легко, но я не хочу так. А если "по-настоящему"... бррр. У меня все очень плохо со временем. Потому что вот если _сейчас_ - одна в "ссылке" на Арати, другая где-то в джунглях носит двойню и... я понятия не имею, что у них в голове. Челлендж, чо.
Пошел маленький троллечка на бг, не были у него заблочен Альтерак и ОЗ (потому что троллечка апнутый и вообще первый раз пошел на бг), и кинуло его на остров, собственно. Но не успел троллечка подумать "ну ок", как чат капсом сообщил: "Внимание, вы попали в примрейд Эшелона". Ну, это было любопытно :Р Плюс приятное количество хк, на дороге не валяются.
Некоторые настолько... эм... герои Азерота, что с ними даже спорить скучно. Почти парадокс. Но сержант запомнила. Она, впрочем, запомнила уже давно. И так же давно уже не удивляется. Иногда мне хочется обнять собственного персонажа и сказать "ты не одна такая, правда". Где-то водятся нештампованные орки и те, кто ими играет. Но не здесь и не сейчас.*тоска по бытовухе*
Кому осталось 4 победы?.. Блин, знаете, уже третий сезон так. Сначала эта цифра, которая кажется тебе капец огромной (особенно тогда, когда это было 75), "даяникогда" и вообще. А потом одна, вторая, десятая, а потом их остается четыре, и ты всеми силами пытаешься не упороться и не просидеть ночь, чтобы доделать.
Позвали на постоянку походить, я добавилась, конечно, но скорее всего не выйдет. Ну во-первых, без ящера мотивация меньше, во-вторых, я не могу столько играть, чтобы еще и такой статик. Да и вообще рт периодически. В этом месте не хватало волка, чтобы он поржал про "пвешницу". Хотя лол, он же все равно рпб не признает.
Орки-вары все делают лучше. Вот сегодня на рпб, ник - Коркронец. Было очень трудно не спросить.
Весьма соскучилась по Черноруку.
Можно пятиминутку соплей все по тому же поводу? Спасибо.НЕНАВИЖУ ВАС, ДВА ПРИДУРКА ВЫ ЭТАКИХ. НУ ЗАЧЕМ ЭТОТ РАССКАЗ СУЩЕСТВУЕТ. БЛИЗЗАРД НУ ПОЧЕМУ.
Громмаш еще раз посмотрел на свое отражение, затем перевел взгляд на чужака. — Ты мне кое-кого напоминаешь. — Кого? Ее. Вслух этого Громмаш не произнес. Это было просто невозможно. Но разве он только что собственными глазами не видел невозможное?
Немного чабреца на фоне солнышка. и еще немытого окна Я его еще не ощипываю, но он явно воспрял с зимы.
И вот. Я решила ее еще прокалить, отсюда такие рыжие сполохи. Блин, клево, эта штука выглядит так, как должна. Но теперь я не знаю, что с ней делать. Потому что просто повесить на цепочку - скучно. Хочется нарисовать что-то вокруг (в смысле - в украшение), но где б надыбать фантазии...
харстоунЛол, там Пик черной Горы же открыли. Учитывая, кем я играю по умолчанию, диалог с Рендом был фееричнейший: - Мы - Истинная Орда! - Победа или смерть! У них явно конфликт интересов.
А еще вот: Жаль, что это не карта Вол'Джина, вот правда. Кстати, когда тролля кладешь на стол, он говорит "Духи не знают усталости". ...разве это не фраза Тралла из стратегии?
Это то, что действительно стоит посмотреть. Близзард были мечтателями, а создали вселенные, настолько реальные и яркие, что миллионы людей в них живут, ими восхищаются. Уж простите, но, сдается мне даже Джобсу до них - далеко. Компания - мечты, компания драйва и непередаваемого креатива!
Я не слушала целиком прицельно последний флеровский альбом, но вот две песни меня цапнули.
Эту я уже постила. Для меня в ней удивительная вещь есть, каким-то образом простая фраза "там, где проснусь, всегда ранняя осень" обрушивает на меня эту самую осень. Вот только не раннюю, а позднюю. Очень осязаемо мне, не знаю, почему. Ну и вообще, это мне сейчас - "железо поет"...
Та часть, где не про солнце. Молния в руке, момент, когда ты дышишь стихией. Я иду, и туча идёт за мной.
Вот просто не надо было вообще сегодня заходить в ВоВ. Вообще. В довершении всего, первый раз в жизни попала в баганутый рейд. Башни у Зелы не захватывались, дракона сбить было нельзя. Хорошо, ребята. Я все поняла, Харомм. Нахрен Осаду.
Рыба тут сказала - "а не хочешь?" и я так "что бы и нет". Поэтому мы тут внезапно c 8 по 11 мая в Москве. Я первый раз сама бронировала билеты и немного нервничаю по этому поводу. Не могу перестать думать, что что-то сделала не так.
*разминает пальцы* Семейная история закончена, время писать оду рейду. Кстати, я понимаю, что одна настолько упоротая, но если вдруг у товарищей играющих есть какие-нибудь хэдканоны или мысли (сколь угодно обрывочные) о Литейной, я с удовольствием вас выслушаю. Неважно, о персонажах или о том, откуда они там возят пресную воду.
Я поняла, что надо это немедленно заканчивать, иначе сейчас к новому патчу я распсихуюсь и не допишу вообще. С самого начала это должна была быть история о том, почему Гром не очень любил сына, но меня такая тоска одолела от текущего сюжета, что я уже просто не могу писать о том, как все плохо. Так что остался просто кусочек толком без начала и конца. Я даже не очень внимательно вычитала. Я как всегда: missing scene, хэдканон, Гром, Голка и совсем немного совсем маленького Гарроша. Сопли. Это «наш» Дренор. не вините за матчасть
*** По Награнду разлился душный полдень, солнце вытапливало из цветов сладкие ароматы, а бегущие по дороге волки вывалили языки, тяжело дыша. Всадники на жару обращали меньше внимания, возбужденно о чем-то переговариваясь. Гром, который ехал впереди, их почти не слушал, пристально глядя на виднеющиеся впереди струйки белого дыма. Они возвращались к становищу после двухдневного дозора, и никому не хотелось тратить лишние часы, чтобы переждать самое яркое солнце. Ему особенно. Гром ударил по руке, сбивая слепня, и пришпорил волка, не особо обращая внимания на остальных воинов. Догонят, не заблудятся. Стражники у частокола прятались в тени навеса, но торопливо поднялись со своих мест, чтобы отдать честь Вождю. Слишком рассеянно – и в их неуверенных жестах Адскому Крику почудилось что-то большее, чем просто усталость от жары. - Что тут стряслось? – настороженно спросил он. - Что тут стряслось? – настороженно спросил он. Орки переглянулись. - Голка… - начал один из них и тут же запнулся, оглянувшись на вторую стражницу. - Что с ней? – рявкнул Адский Крик. Орчиха была на последнем месяце и Грому не нравилось покидать становище надолго, но у Вождя выбора немного. – Отвечайте! - На рассвете начались роды, - вмешалась женщина. – Мы не знали, откуда вас ждать и не могли послать за тобой, Вождь… Гром не дослушал ее, пнув волка под ребра. Зверь рыкнул, но послушно скакнул вперед, бегом пустившись через становище к знакомому шатру. «Еще ведь почти месяц!» Жители прятались от солнца в домах, так что на дороге им никто не попался. На их же счастье – Гром тормозить не собирался. Спрыгнув на землю перед своим шатром и не позаботившись о волке, орк решительно схватился за полог. Внутри было слишком тесно: лекарь-шаман, его помощники, за их спинами Гром не мог рассмотреть жену. Услышал: она не кричала, только глухо стонала от боли. - Вождь! Адский Крик не сразу сообразил, что его, замершего у входа, взяла за плечо Шетани, двоюродная сестра Голки. – Тебе лучше подождать снаружи, - высокая, широкоплечая женщина попыталась подтолкнуть его к выходу. - Что? – орк удивленно перевел на нее взгляд. - Вот еще, я здесь останусь! - Гром, - шаман быстро обернулся к ним. – Уйди. Нам не до тебя, помешаешь - Я?! – возмутился Адский Крик, оттолкнув от себя Шетани. – Я не… - Вон! У Грома едва волосы на загривке не встали дыбом от этого рыка. На несколько секунд он увидел Голку – с искаженным от боли лицом, с бисеринками пота на лбу. Она приподнялась на шкурах и успела рявкнуть еще раз, в полный голос, прежде, чем с шипением повалиться обратно: - Вон отсюда! Орк попятился назад и выскочил из шатра. Шагнул в одну сторону, в другую, понял, что не знает, куда ему деваться, и остановился на месте, глубоко вздохнув. Пальцы дрожали, и Гром торопливо сжал кулаки. Полог шевельнулся, и следом вышла хмурая Шетани. - Разве не рано еще? – почти беспомощно просил у нее Гром. - Раньше вышло, чем мы ждали, - кивнула орчиха, потирая запястья. – Но все идет неплохо. Иди пока, отдохни с дороги. Скоро уже. - Шутишь, что ли? – рыкнул Гром. – Куда я… - Ты ей ничем тут не поможешь, - покачала головой Шетани. – Голка без тебя справится. Гром хотел возмутиться, но Шетани не стала дожидаться его ответа и снова скрылась в шатре. Следующий час орк провел в беспокойном блуждании по становищу, не отходя далеко от дома и прислушиваясь. Отвел, наконец, волка в стойла, смыл с лица и плеч пыль двух дней пути, но к реке не пошел. Шетани вышла еще раз, сама принесла ему еды, молча посидела рядом, пока Гром проглотил похлебку, почти не ощущая вкуса. Адский Крик успел десяток раз проклясть свой дозор, но с каждой отчаянно медленно тянущейся минутой все отчетливее понимал: ждать с рассвета он бы не выдержал. Жара давила на голову, так что когда, наконец, орк услышал детский плач, он ощутил только растерянность. Голоса в шатре стали громче, шаман отдавал резкие и короткие команды. Дрогнул полог и на улицу вышла одна из повитух, оглядываясь по сторонам, пока не увидела Грома. - У тебя сын, Вождь, - орчиха улыбалась. Гром мигнул – никак не получалось уместить эту мысль в голове – а потом рассмеялся и шагнул к шатру. - Еще нельзя, - повитуха перегородила ему дорогу, и ее улыбка угасла. - Что-то не так? – сзади подошла Шетани. - У нее кровотечение, - женщина опустила глаза. – Мы делаем, что нужно. - Кровотечение? – растерянно переспросил Гром. Слово ассоциировалось у него только с ранами от оружия. – Это опасно? Повитуха подняла взгляд, и Адский Крик отчетливо прочитал в нем «как ты думаешь?». - Мне надо идти, - орчиха отступила назад. – Там нужна помощь. - Стой! – Гром шагнул за повитухой, но Шетани схватила его за плечо, и женщина скрылась в шатре. Адский Крик резко повернулся к свояченице. - Дай лекарям работать спокойно, - сказала она. – Так будет лучше для Голки. - Лучше? – орк чувствовал, как его затапливает душная ярость. От минутной светлой радости не осталось и следа, все разом как будто стало еще хуже и чернее. – Она мучилась все эти месяцы, а теперь умереть может! Если с ней что-то случится – клянусь, я придушу этого ребенка! Шеатни отшатнулась от него – почти с отвращением. А потом с размаху ударила – хорошим своим ударом, каким сносила ограм головы – так, что клык Грома рассек ему губу и по подбородку потекла кровь. - Если с ней что-то случится, - прорычала орчиха. – Этот ребенок – единственное, что у тебя останется от нее. Она развернулась на каблуках и быстрым шагом ушла прочь. Гром тяжело отдышался, вытер кровь, оглянулся на шатер, подошел ближе и сел прямо на землю у порога. Адский Крик не испытал стыда от слов орчихи и не пожалел о том, что сказал сам. Он радовался, когда Голка сказала, что у них будет ребенок. Тогда Грому нравилось думать, что они зачали его после крупной стычки с ограми в середине зимы, которую Песнь Войны выиграла. Победы достались им не так часто, особенно серьезные. Орки отвоевали себе несколько месяцев спокойной жизни и закатили большой праздник. Они пировали, даже не смыв с себя кровь и грязь, среди ярких больших костров, под глухой бой барабанов в ранних сумерках. Гром не выпил даже кружки хмеля, но все равно чувствовал себя пьяным – так кипела после сражения кровь. Жену он утащил прямо из-за стола, когда орчиха, сама едва не дрожа от восторга, что-то рассказывала одному из командиров. Хвалилась подстрелянным ограми, наверно. Гром подхватил ее на руки и унес в шатер, не обращая внимания на все возмущенные возгласы. Повалился вместе с ней на шкуры, навис, рассматривая так, будто видел первый раз. - Идиот, - вздохнула женщина. – Ну что ты делаешь? - Ты такая красивая. Эта была единственная его внятная мысль. Глядя на взбудораженную победой, пахнущую сражением, кровь и сталью Голку, Гром просто не мог думать ни о чем другом. Это должно было случиться именно тогда. И этот ребенок должен был стать продолжением их победы – их общей победы. От мысли, что из-за него Голка может умереть, во рту становилось горько. Гром никогда не умел обращаться к предкам, не привык просить духов о чем-то. И сейчас мысли складывались только в беспомощное «защитите ее». Защитите, потому, что мой топор сейчас бесполезен. Потому что с ней из этой степи уйдет солнце. Потому что она сильнее всех, она воин и заслужила другую смерть. Орк не знал, сколько так просидел, кажется, даже задремал, а на улице успело стемнеть. Полог шевельнулся, и Адский Крик, встрепенувшись, поднял голову. - Что? – спросил он у вышедшей повитухи. - Она очень устала, - орчиха и сама выглядела вымотанной, но улыбалась. – Иди. Можно. Гром одним рывком поднялся, замешкался на пороге, ступил осторожно, сначала заглянув в шатер. Там уже зажгли очаг, и по стенам метались угольные тени, резко пахло травами, спиртом и кровью. «Будто среди раненых после боя», - мельком подумал орк, за широкой спиной шамана пытаясь рассмотреть жену. Лекарь выпрямился и сам обернулся. - Не торчи на пороге, сквозит же, - осуждающе произнес он. Гром торопливо зашел, тщательно опустив за собой полог. Сделал еще шаг и, наконец, увидел Голку. В первый момент снова перепугался – женщина была смертельно бледной, с глубокими кругами под глазами. И только когда орчиха подняла на него взгляд, страх, что крепко засел у Адского Крика внутри, наконец его отпустил. Голка полулежала на их постели уже накрытая одеялом, и держала на руках похныкивающий сверток. Орк прошел вперед, плечом отодвинул шамана – тот не возразил – и осторожно опустился рядом с женщиной. Тронул орчиху за плечо, будто проверяя, в самом ли деле это она. Голка слабо улыбнулась ему бледными губами. - Сразу зовите, если ей или ребенку станет плохо, - шаман закончил собирать свои инструменты. – И обязательно поешь сегодня. Я Шетани скажу, чтобы она проследила. И, не дожидаясь ответа, шаман вышел, пропустив вперед себя помощницу с ворохом окровавленных тряпок. Гром на них даже не обернулся, продолжая разглядывать жену. Она стала будто тоньше, тверже, что-то в ней изменилось, и это делало ее немного чужой. Адскому Крику хотелось крепко прижать ее себе, но он будто боялся по-настоящему прикоснуться к женщине. Голка шевельнулась, подхватила орка за подбородок, заставляя его поднять голову. Гром взял ее за запястье, плохо понимая, чего она хочет. - У тебя сын, Адский Крик, - проговорила женщина, глядя ему в глаза. Гром опустил взгляд и будто очнулся. Он почти забыл о ребенке, думая только о том, что может потерять жену. Орк вспомнил слова Шетани и на этот раз они действительно обожгли его стыдом. - Сын, - почти шепотом повторил он, протянув ладонь к сморщенному посапывающему младенцу, завернутому поверх пеленки в красно-белый флаг Песни Войны. Голка вдруг едва не всхлипнула, уткнулась лбом ему в плечо, и это окончательно стряхнуло с орка оцепенение. Он сгреб ее, затаскивая себе на колени, поцеловал в висок, прижался губами за ухом, торопливо и жарко проговорив: - Спасибо… Слышишь, женщина? Спасибо. Она только негромко, ласково рассмеялась, крепче прижимая к себе сверток. Орчонок таких жестов не оценил – захныкал громче, а потом заплакал в голос, распахнув янтарные глаза. - Тише… - Голка торопливо выпуталась из одеяла, чтобы дать ему грудь. Гром и сам притих, крепче прижав к себе жену. - А…имя? – спросил он. – Ты думала? - Я всегда знала, как назову твоего сына, - с усмешкой отозвалась орчиха, ласково погладив чмокающего орчонка по щеке. – Гаррош. - Сердце воина, - повторил Гром. Голка кивнула, а потом тихо запела колыбельную. Адский Крик закрыл глаза, дыша ей в затылок. Слова песни сами всплывали в памяти: о ветре и перекати-поле, которое он гоняет по степи. О доме, куда каждый рано или поздно возвращается. Орк слушал и повторял про себя, пробуя на языке слова: «Гаррош. Сын Грома».
…а потом все равно все было плохо. Ребенок родился недоношенным и с самого начала много болел, рос слабым, неудивительно, что подхватил эту самую красную оспу. А Голке тяжелые роды серьезно подорвали здоровье, и Гром именно это считал причиной ее гибели в последующем сражении. И винил угадайте кого. Но это все было потом.