Ладно, и пока я об этом - у меня серьезные глюки по поводу возраста персонажей. Я запуталась. Траллу, как и Артесу что-то около двадцати шести, это я откопала когда-то где-то. Вот только - это было на момент варкрафта? Если да, то сейчас вождю тридцать. Джайне, подозреваю, около двадцати трех. У меня упорное ощущение, что в варкрафте ей восемнадцать-девятнадцать. Вринн? Если учесть, что у него сын, которому 11, то тоже в районе тридцати. Впрочем, логично, что они с Траллом одного возраста. А вот сколько Гаррошу? Гром, кажется, был старше Тралла. Но все равно, сын его у меня молодой получается - восемнадцать, двадцать? Кстати - сколько живут таурены? Кэрн - старый, да, но сколько ему? Шестьдесят или за сотню?
Хы, а вот интересно - я доиграю до момента, когда сын будет таки у Тралла? А вообще меня глючит, что если у него будут дети, близзарды сделаю дочь))
Если нашим вождем станет Гаррошь, то Азероту хана и без Катаклизма. Будет "два барана на мосту весело бодались". Траааал, ну скажи мне, ну как ты после всего этого мог оставить его преемником? Как ты вообще мог куда-то упереться (и, все-таки - куда?!) в такое время?
Ох, фраза хороша "Мы все потеряли очень многое на этой войне, но мы можем потерять все, если не объединимся, а продолжим сражаться друг с другом".
Врата Гнева? Вринн, включи мозг, это было предательство. И Орда потеряла не меньше, чем вы. Джайна, ну сделай ты с ним что-нибудь, а?..
Нашла скрин. Хочу вот такую делать. Вот прямо такую . В пень посох, я возьму любой простенький кинжал и вот этот, очень троллий щит. Только косяк - я убилась ,не могу найти на вовхэде эту кольчугу. Нашла похожие, но не такую. А только по этому скрину делать как-то... И блин, ну что за стриптиз опять. И из чего это вообще делать - из кожи? О_о Но как ей идет... Красавица. Обожаю ее.
А вообще - слова больше не скажу.
Апд. МУХАХАХАХАХА. Случайно. На аукционе. Нашла. Я жесть. А вот за юбкой такой придется вторично идти в инст. В самый мной ненавидимый инст... А, впрочем, может обойдусь вовхэдом. Черт, под такую красоту одевать рубашку - преступление. Но блин...
Но только ничего нет, ничего нет, Ничего нет, и в общем не светит. Ничего нет, а жаль, не повезло нам всем, Ничего нет, и никто не заметит.
Что ничего нет в сердцах, ничего нет вокруг, Ничего нет, любовь в Интернете. Ничего нет в глазах новых друзей и подруг, Ничего нет, и в общем не светит.
Дотронься до меня, и ты поймешь - не повезло, Ничего нет, ничего нет...
Зато весной, как всегда куча концертов. Смотрю на это все, везде хочу... Но никуда не пойду. Да мая, до грачей. Антон, Алина, вы помните, да?.. Дико туда хочу... Дико хочу и дико боюсь того, что со мной будет твориться после.
Она поклонялась лишь богам лесным И ножом чертила у костра, На алтаре из бронзовой сосны Приносила в жертву каждый раз меня... Полночью...Оставаясь только до утра, Она не хотела чтоб о ней знали люди с севера.
Диалоги о… — Я тебе ирокез помял. — Погоди, я ещё попробую. — Я тоже. — Блин!! — Пошли, другое место поищем. — *истерика*
<...>
— Давай, я его уведу и убью? — Не жалко?) — А то помешает... — Давай. — Тролли, блин. Вот как есть тролли. Стоят и обсуждают, убивать или нет дворфа за то, что вид портит. — Он сейчас реснется. — Ничего, успеваем. — *истерика* Успеваем ЧТО?)))))
<...>
— А если нас _сейчас_ кто-нибудь увидит — точно не отмажемся... — Мы брат и сестра!!
Так два тролля искали уютное место в Дан Мороге, куда пришли приручать белого волка. Альтависта, я тебя обожаю. Сестра... Нет, мне это определённо нравится. А разница в «возрасте» — уверяю, это временно.
У моей троллихи появился брат!) Сводный, судя по цвету кожи, и еще молодой и неопытный+) Я давно такого удовольствия от отыгрыша в вове не получала, без волка там тоже скучно, а таурен-папа хоть и чудо, но малоразговорчивое по роли. Водила его за питомцем-волком. Кстати, Амарок тоже чудо. Дело было в дворфийской локации, братом обожаемой. После чего мы устроили по ней экскурсию... Любовались пейзажем с гор, сидели в лодке и спали в обнимку у костра. Я люблю Вов! И я дико люблю свою расу)))
В общем, Антон, с тебя фотки скрины! Ибо я через двадцать минут от смеха уже едва могла клавиши нажимать)))
Это безумно правдиво, невероятно красиво и до слез пронзительно. Оставлю здесь и буду перечитывать. Много-много раз.
Надеюсь, если автор не откроется на фесте, хоть в у-мыл стукнет. Я хочу знать, кто это. Потому что это ве-ли-ко-леп-но.
***
Нам в приюте когда-то давно говорил отец Андерсон: если вдруг стало плохо-плохо, если кажется, что жизнь пошла под откос, а спасения нет, достаточно просто закрыть глаза, глубоко вдохнуть и вспомнить о нашей Вере, и увидеть под веками её свет. Lux aeterna, свет вечный, свет спасительный, забрезжит в темноте, и сразу станет легче, и высохнут слёзы. Отец Андерсон всегда был любителем таких пространных речей. Сколько бы я не закрывал глаза, там была темнота.
Темнота пришла в Лондон, как обычно, рука об руку с огнём. Когда дело доходит до открытого военного конфликта, всё становится так просто: пальба, грохот, кровь и крики, и зарево пожаров. Весь этот стандартный набор, классическое "убивай - или будь убит". Никогда не любил простоту. Чем примитивнее оказываются мотивации и действия, тем ближе человек к зверю, тем легче ему поддаться соблазну и греху. Я - не поддамся. (Почему так холодно?) Ангелы слетаются к агонизирующему городу, ангелы смотрят на нас с небес. А там внизу - как всегда, не меня - ждёт она.
Она сидит напротив и смолит одна за другой свои сигариллы, и воздух пропитан неприятным запахом дыма, и, что ещё хуже, им пропитаны мои волосы и одежда. От этого потом не избавиться никак, пока я не доберусь до отеля. Хочется уйти прямо сейчас. Душно, и переговоры не ладятся, и яда в ответных репликах Хеллсинг - не меньше, чем в моих. Это не страшно: я слишком часто захлёбывался ядом с детства, я стал невосприимчив к нему. А захлёбываться в слезах отучили ещё в первом приюте. Хочется уйти - или вырвать из пальцев сигариллу, сломать, сжимая в кулаке. Хочется сломать эти пальцы, услышать вскрик боли, и плевать, что будет потом. Хочется прервать её поцелуем. Это не страшно - это просто кровь жаром бьётся в висках. Хочется взять её за руку и сказать: я приму твоё одиночество, и улыбнуться, и увести её прочь. И пусть она примет моё, Господи, и свет забрезжит во тьме.
Тьме этой я пытался противиться. Похоть, в сущности, такая простая вещь. Я хотел, чтоб всё это закончилось. Ждал, что наваждение уйдёт само - но оно не проходило. Ждал, что эту женщину убьют во время очередной миссии - но у неё были слишком сильные слуги. Ждал, что однажды она посмотрит на меня красными глазами нежити, и я легко отдам приказ уничтожить - но она не поддавалась соблазну, и взгляд её оставался льдисто-синим. Я молчал, и смеялся над собой, и ни на минуту не забывал, чем завершается "Собор Парижской Богоматери". Я был самым непримиримым, самым верным врагом Интегры Хеллсинг - никем иным быть не мог. Похоть, в сущности, простая вещь. Но что, ради всех святых, мне делать с любовью? И что делать, если спасительный свет оказался - чёрным?
Чёрным и красным раскинулся город вокруг. Я ни на минуту не забывал, что подобные истории всегда кончаются одинаково: смертью. Что ж, враг мой и не моя женщина, я приду умереть от любви, чтобы утром проснуться живым. Или не проснуться вовсе - это тоже выход. Жаль только, что я не успел рассказать тебе, как цветёт под веками темнота, когда закрываешь глаза. Но я уверен, ты знаешь это и так.
***
А еще мне совершенно выносит мозг, как туда вплетена песня. Не прямыми цитатами, а за строчками, но так, что я ее вижу. Черный цвет солнца, Боже мой...