так. ладно.
Вот еще фичок с прошедшей ФБ. Это я не помню к чему вспомнила Кренну и задала себе закономерный вопрос - а какого, собственно, я до сих пор не написала этот пэйринг? кроме того, что Гаррошика нельзя отдавать никому, кроме Зелы К результату я отнеслась прохладно, вышло несколько скомкано, а еще, как мне кажется, заметно, что рейтинг запихнут ради этого самого рейтинга) Ну, в смысле, расписано, чтобы попасть на левел, и можно было бы без этого. Но я перечитала, когда выкладывала на фикбук, и вдруг решила, что вообще-то финал мне нравится очень. Стоило, пожалуй, ради него написать. Я уже успела посметь.
Пахнет снегом прозрачная боль —
То ли даль, то ли высь, то ли смерть.
Мельница, «Господин горных дорог».
***
Шипы на железных стенах крепости Песни Войны резали порывы холодного ветра, но тише он от этого не становился. Хлопал знаменами, выдирал солому из потрепанных тренировочных манекенов и ворошил волосы стоящего у парапета Гарроша. В крепости всегда было душно из-за кузнечных печей, и в этой духоте, которая чем-то неуловимо, но ясно отличалась от дуротарского жара, Адскому Крику часто не спалось. Тогда он выходил на открытые площадки башен, там, где ему бы не мешали часовые, и стоял, пока не начинал мерзнуть. Обычно его уединение не успевали нарушить, хотя порой на него натыкался патруль. Но сегодня раздавшиеся за его спиной шаги принадлежали только одному орку. Гаррош обернулся. На стену вышла женщина и остановилась, увидев его.
— Адский Крик.
В ее удивлении не было ничего необычного, но Гаррош заметил, что она помедлила, прежде чем отдать честь. Ее голос показался орку знакомым, и он прищурился, разглядывая ее в отсветах факелов. У женщины был короткий гребень черных волос на выбритой голове и повязка на правом глазу.
— Здравствуй, Кренна.— Здравствуй, Кренна.
— Надо же, — она уже справилась со своим замешательством и оскалилась, подходя к одной из стоек с тренировочными, незаточенными топорами. — Ты помнишь меня?
Гаррош промолчал. В лицо — почти не помнил, и не узнал бы, наверное, не будь она одноглазой. Но слова их случайной перепалки в Оргриммаре задели его крепко, и это Гаррош помнил до сих пор. Конечно, он не собирался говорить об этом Кренне.
— Ты все-таки вытащил нас на эту войну, а? — продолжала женщина тем временем, выбрав себе оружие. — Пришлось задать кое-кому трепку?
— Я уже однажды чуть не задал трепку тебе за подобные слова, — без настоящей злости проворчал Гаррош. — И я запретил тренироваться по ночам в одиночку.
— Но ты же здесь? Присмотришь за мной?
Она развернулась к манекену и атаковала, не дождавшись ответа. Замах у нее был хороший.
— Где твоя сестра? — спросил Гаррош, когда на манекене добавилось отметин.
— Шляется тут где-то, — Кренна заметно поморщилась, останавливаясь. — Жаль, нельзя ее тут и оставить, придется тащить с собой в Седые Холмы.
— Седые Холмы?
— Я буду командовать в тамошнем форпосте, — женщина говорила медленно, успокаивая дыхание. — Хочу назвать его Крепостью Завоевателей, что скажешь?
— Ты? Командовать? — Гаррош не поверил своим ушам. — Ты же не офицер. Ты даже не солдат.
— Теперь солдат, — она ударила себя в грудь, по надетой поверх шерстяной рубахи табарде.
Гаррош посмотрел на кусок красной ткани. И правда, они тут все солдаты Армии Песни Войны. Его армии.
— К тому же им нужен тот, чьи приказы будут выполнять. Мои будут.
— Ты разве не говорила, что ты не слуга Вождя?
— Я служу Орде. К тому же, здесь командует не Тралл. Здесь ты командуешь.
— Так ведь — я ему под стать? Так ты сказала?
Кренна низко расхохоталась, и Адский Крик сам улыбнулся. Здесь и сейчас воспоминания обо всех ее словах, что так долго не давали ему покоя, почему-то совсем не злили Гарроша. Эта женщина была словно весточка из Оргриммара, напоминание о доме. Все остальное не имело значения. Орчиха вернулась к тренировке, и Гаррош не без удивления отмечал, что она знает, как обращаться с топором. Ему нравилось на нее смотреть, как на любого хорошего воина. Она была очень красива сейчас.
— А ты там был? — спросила она, когда остановилась, чтобы передохнуть. — В Седых Холмах?
— Нет. С той стороны континента начали закрепляться Отрекшиеся.
— Говорят, там тепло, — почти мечтательно протянула женщина, опираясь на топор.
— По сравнению с тундрой — может быть, — пожал плечами Гаррош.
— Ясное дело, не Дуротар. Но мне говорили, что там зеленая трава. И много деревьев.
— Ты здесь только и делаешь, что языком со всеми треплешься?
— Конечно, — невозмутимо отозвалась Кренна. — Мне ведь знать нужно, что там будет. С чем мне придется дело иметь. Командир должен готовиться к таким вещам, разве не так, Адский Крик?
— Наверное, так, — нехотя признал орк. — Что еще узнала?
— Ледяные тролли не захотели с нами договариваться добром, и безопасный проход через Драк’Тарон мы не получили: придется драться за крепость. И еще нужно будет избавиться от врайкулов, чтоб получить контроль над западными территориями. Как там эта их деревня…
— Волдрун.
— Точно. Седые Холмы полны нужных нам ресурсов. Руда и дерево, и остальное. Говорят, там много зверья, их шкуры пойдут на наше обмундирование. Ну что, Адский Крик, я не зря языком трепала?
— Поглядим, когда до дела дойдет, — Гаррош оттолкнулся ладонями от парапета. — Заканчивай. Раз ты теперь солдат, то и правила тебя касаются.
— Слушаюсь, — с легкой усмешкой отозвалась Кренна.
Спускаясь по лестнице с площадки, Гаррош слышал глухие удары по манекену, но был уверен, что скоро они прекратятся.
***
Следующие несколько дней прошли своим чередом. Гаррош несколько раз видел Кренну в крепости, однажды ему показалось, что он заметил и ее сестру, Горгонну. Но вторую женщину он помнил еще хуже, поэтому не был уверен. Адский Крик находил странное удовлетворение от мысли, что Кренна не стала отсиживаться в Оргриммаре, а прибыла сюда. От того, что она станет командиром, от того, что умеет держать оружие в руках. Значит, все, что она кричала ему в Оргриммаре — не пустые слова. Гаррош счел эту встречу знаком удачи, и больше о женщине не вспоминал.
Пока она не постучалась к нему в каморку посреди ночи.
— Что там стряслось? — он стоял на пороге, щурился на нее спросонья и перебирал в голове все поводы, по которым в крепости могли поднять тревогу.
— Ничего, — Кренна почему-то смотрела мимо него. — Мы с утра завтра отправляемся. Ну, в Седые Холмы.
Гаррош был слишком удивлен, чтобы отвечать, и даже для того, чтобы выговаривать ей за такие выкрутасы. Кренна позволяла себе слишком многое, как вообще ей в голову взбрело будить командира, чтобы сказать ему что-то вроде этого? Но женщина сумела удивить его еще сильней — все-таки перевела на орка взгляд и спросила:
— Я подумала, вдруг ты попрощаться захочешь?
Адский Крик почему-то ни на мгновение не усомнился, к чему она клонит. Но как он должен реагировать, Гаррош не знал. Здесь у него были десятки вещей, о которых ему приходилось беспокоиться, и думать о женщинах было попросту некогда. Думать о ней — тоже. Он, демоны подери, вообще спал. Но Кренна стояла перед ним и ждала, не развернулась тут же, поняв, что он не собирается сходу валить ее на пол. В свете факела ее единственный вишневый глаз горел, как закатное солнце над Дуротаром.
— А ты хочешь, значит? — грубо вышло, почти издевкой.
Но и сейчас Кренна не ушла, не шевельнулась даже, только что-то изменилось в ее взгляде, и Гаррош вдруг понял, как она на него смотрит. Так же как тогда, в Оргриммаре, когда она стояла перед ним, сжав кулаки, готовая защищаться.
Гаррош больше не думал — втащил ее в комнату и захлопнул дверь. Сгреб ладонью за затылок, прижал к себе, но не поцеловал — провел большим пальцем по ее приоткрывшимся губам. И ощутил, как по хребту прошла дрожь предвкушения, когда женщина в ответ скользнула по подушечке его пальца языком. Гаррош толкнул ее к койке. Он смотрел, как Кренна раздевается, стоя к нему спиной — на то, как перекатываются гладкие мышцы плеч, на ямочки поясницы, на круглый зад. Ему казалось, что Кренна делает все очень медленно, но он просто смотрел на нее и ждал. Ждал, пока она обернется, подойдет к нему, прижмется, почти царапая торчащими сосками, скользнет языком по его шее и ключицам. Пока она спустится ладонями по груди — и остановится, зацепившись пальцами за пояс штанов. Тогда Гаррош толкнул ее второй раз, сам избавляясь от штанов, прежде, чем прижать ее к постели. Накрыл ее грудь ладонью, перекатывая между пальцами горошину соска, слушая, как учащается ее горячее дыхание. Выпрямился, подхватил Кренну за бедра, одним движением насаживая на себя. Женщина сжала его бедрами, но орк недовольно рыкнул, схватил за колени, рывком раздвинул ее ноги шире, чтобы она не мешала входить как следует, до конца. Женщина была хороша с оружием у манекена, и она была хороша сейчас, узкая, влажная, сжимающая его внутри. Выгибающаяся навстречу, толкающаяся в ответ, пытаясь то ли подхватить его ритм, то ли навязать свой. Ее горячее дыхание давно стало стонами, и Гаррош, чувствуя скорую развязку, зажал женщине рот ладонью. Кренна вцепилась ему в плечи в долгой, сладкой судороге, которая стала последней каплей для самого орка. Гаррош сцепил клыки сдерживая то ли стон, то ли рык, и отпустил ее, судорожно дыша. Они так и молчали, глядя друг на друга, пытаясь справиться с распирающим грудь дыханием. Наконец Гаррош наклонился, коснулся губами ее виска, соленого от пота, и серьезно произнес:
— Крепость Завоевателей — отличное название.
Кренна не рассмеялась и потянулась обнять его. Орк улегся на бок рядом с ней и прикрыл глаза. Женщина нашарила покрывало, набросила на них обоих. В жаркой истоме, заполнившей маленькую комнатку, сейчас было бы очень сладко уснуть. Он успел, кажется, провалиться в дрему, когда в дверь снова постучали.
— Кому еще я понадобился?.. — под нос себе проворчал Гаррош, нехотя разжимая руки и слезая с постели.
Кое-как натянул штаны и приоткрыл створку. На пороге стоял хмурый Саурфанг. Верховный Правитель очень внимательно смерил его взглядом, и Адский Крик почувствовал, что краснеет. Вряд ли, конечно, Варок что-то слышал, но… Гаррош обозлился сам на себя — никого не касается, с кем и как он проводит ночь, — и довольно грубо спросил:
— Что?
— Срочные донесения разведки. Требует вашего внимания, командир.
— Сейчас приду, — Гаррош захлопнул дверь и, выслушав удаляющиеся шаги, повернулся к Кренне.
— До утра не вернешься? — по тону женщины было ясно, что она рассчитывала на продолжение, когда они проснутся.
— Вряд ли. Но можешь не торопиться, — Гаррош быстро одевался. — Тебя никто отсюда не выгонит.
Кренна хмыкнула, и потянулась всем телом — так, что Гаррош сам пожалел, что надо уходить.
— Возвращайся с победой, — сказал он ей.
***
Больше они не виделись. И только через несколько месяцев Гаррош увидел ее имя в отчетах с дальних застав. Письмо, подписанное Горгонной. Сообщение о смене командования в крепости Завоевателей.
— Они там совсем с ума посходили? — ворчал Саурфанг. — Мак’гору устраивают в военное время? Отношения выясняют, лишая нас воинов?
«Завоевательница Кренна злоупотребляла своим положением командующего», — читал Гаррош. — «Я вынуждена была принять меры».
— Нужно разобраться в этом, — продолжил Варок.
— Некогда сейчас разбираться, — ответил Гаррош. — Если Горгонна выиграла поединок — пусть командует. У нас есть дела поважнее.
Он отдал Саурфангу письмо и вышел из зала. Гаррош не ощущал настоящей боли или скорби — она была ему никем. Только грусть от того, что Орда потеряла отличного воина, и, он был в этом уверен — прекрасного командира. Только горечь от мысли, что она пала от руки кого-то столь жалкого, как ее сестра. Гаррош надеялся, что Горгонна не переживет эту войну. Она была бы недостойна этого. Но того, кто оказался сильнее, не судят.
Гаррош поднялся на площадку башни и подошел к парапету, глядя на восток. Где-то там лежали Седые Холмы, в которых он не был. Он больше не вспоминал их с Кренной разговор у источника в Оргриммаре. Те слова, что вели его многие месяцы, теперь больше не имели значения.
Теперь у него были другие — те, которые она сказала ему вслед, растянувшись на его постели.
— Лок-тар огар, Вождь.
Гаррош обернулся. Он понял, почему она так сказала, понял, зачем, поэтому не стал говорить об очевидном, он не ответил: «Я не Вождь».
— Я не хочу быть Вождем, — сказал он.
— Подумай не о том, чего хочешь ты. Подумай о том, что нужно Орде, — ответила Кренна, в который раз за ту ночь позволяя себе слишком многое. — Времена меняются, Адский Крик.
И в этих ее словах Гаррош услышал что-то еще — звон железа и вой ветра. Эти ее слова опустились тяжестью ему на плечи, но тяжестью приятной, как хороший и надежный доспех.
Этот доспех, кажется, был ему впору.