Остаемся зимовать.
Отыгрыш-долгострой, который в итоге стал сюжетно законченным рассказом. Тогда - почти год назад - это был для меня чуть ли не первый серьезный опыт отыгрывания, мне было страшно и вообще) Но тем не менее, в результате оно получилось.
Мои благодарности Girhasha и, отдельно - Des-Azar. В их концовку я вообще влюблена.
Мои благодарности Girhasha и, отдельно - Des-Azar. В их концовку я вообще влюблена.
26.05.2012 в 20:58
Пишет Girhasha:"Дороги пустыни", ролевой отыгрыш, он же рассказ.
Girhasha cовместно с Altavista. И, конечно, Des-Azar, без которого отыгрыш превратился бы в очередной бессюжетный бабий квест.
+ Наброски на полях
И еще старые картинки на тему, если кто-то пропустил
Короткое примечание
Этот отыгрыш был начат в июле прошлого года, после надолго заброшен и, наконец, закончен - не без помощи Des-Azar'a, который повсюду доставляет здравый смысл и литературность. По факту, это ролевой отыгрыш, но по оформлению и композиции он стремится к законченному рассказу. Мы не старались специально выгладить его в рассказ, поэтому кое-где встречается фрагментарность, присущая текстовым отыгрышам.
_________________________________________
- Дружище, я, кажется, ясно выразился? Работы нет – нет, и не будет, - трактирщик Ворчунелло, лысый как колено гоблин с голосом, похожим на скрип подшипников, лишь на секунду отвлекся от полирования стойки, чтобы взглянуть на посетителя.
Напротив, на низкорослом гоблинском стуле, скрючился долговязый тролль. Его темное, иссушенное солнцем и песком лицо, было размалевано каким-то дикарским раствором из жира и сажи, делая и без того мрачную рожу пустынника еще страшнее. Башка тролля могла посоперничать в густоте шевелюры с макушкой самого Ворчунелло, кривые клыки дикаря, как и вся его морда, были черными и омерзительными. Единственное, что хоть как-то могло скрасить впечатление от хари проводника, так это яркие, цвета индиго глаза. Синий зрачок и такой же синий белок, лишь немногим светлее радужки.
И одарила же природа уродца!
- Найди работа. Проводников в городе нет, я один. Я поведу, - потребовал тролль.- Найди работа. Проводников в городе нет, я один. Я поведу, - потребовал тролль.
- Некому путешествовать, будь прокляты твои шестеренки! – Ворчунелло начинал медленно выходить из себя, - Найдешь хоть одного путника в радиусе ста миль – можешь вести его хоть до Нордскола, мне плевать.
- Ты не расплатиться за прошлый рейд. Хорошо! – тролль развел руками в деланном смирении, - Я ждать плата с терпением, а ты давать другая работа.
- Какая «другая работа»? – передразнил тролля трактирщик, - И за что, скажи на милость, я должен тебе платить? Караван угроблен, верблюды и кодо разбежались, караванщиков перерезали, как свиней, а Гогельмогелю пришлось выплачивать страховку. Ты знаешь, что такое страховка, песочная ты голова?..
- А, дурацкий обычай гоблинов, - тролль усмехнулся, обнажив острые зубы, - Только идиоты платить другим за то, что они подохли.
- Еще раз назовешь Гогельмогеля идиотом – и вылетишь из города, как пробка из бутылки.
Но тролль, кажется, не замечал предупреждения коротышки, продолжая свои рассуждения:
- Я страховать кодо, потом убить кодо, а потом получать золото и покупать два новых кодо. Потом страховать оба кодо и снова убить, - он задумчиво побарабанил когтями по столешнице, - Слушай, гоблин, сколько сейчас стоит кодо? Я хотеть купить один.
- Обойдешься без кодо, - огрызнулся Ворчунелло, - Застрахуй свою руку и отрежь. Через год отрастет – и ты снова в бизнесе.
- А, хитрый коротышка! – тролль снова показал в ухмылке все зубы, - Если будешь и дальше давать такой же дельный совет, я взять тебя в дело.
- Говорит сначала как следует научись, - буркнул трактирщик и добавил со всем презрением, которое только имелось в его круглой зеленой голове, - Предприниматель.
- Возможно, я уметь говорить хорошо. Возможно, я не хотеть говорить хорошо – никогда не узнаешь наверняка, - тролль встал со своего места и бросил на стойку несколько медяков – за воду, что плескалась теперь в его бурдюке.
- Когда я прийти в следующий раз – позаботься о работа, коротышка. Иначе твоя рука иметь лишний локоть.
Ворчунелло скептически приподнял бровь: черномордый ублюдок постоянно кидал эдакие шуточки в своем стиле. Однако, гоблин уже давно привык не относится к угрозам проводника всерьез.
- Проваливай и не возвращайся, - в обычном для себя прощании отозвался трактирщик, - В следующий раз заведу сторожевого пса – специально против тебя.
- Застрахуй свой пес обязательно, коротышка, - посоветовал тролль и вышел из таверны, низко согнувшись перед дверным косяком.
Ворчунелло хмыкнул и принялся с прежним рвением полировать барную стойку. Другой более бесполезной работы в Прибамбасске, пожалуй, и не найти: едва вычистишь – опять все белесое от пыли. Пыль и песок, они тут везде. На одежде, на лицах, на шкурах животных. И, конечно, вездесущий песок попадает в горючее, в смазку, а с нею - в поршни и шестерни, заставляя стопориться даже самые надежные машины. Вот почему существование гоблинского поселения на самом краю Танариса представлялось трактирщику делом гиблым.
Из-за чертового песка они никак не могут отладить насосы и генераторы, что уж говорить об автоматизированных караванах, которые можно было бы направлять в любой край пустыни. «Путешествие по барханам - никакой опасности и максимум комфорта!» Эта вывеска над входом в его заведение наверняка привлекла быть толпы клиентов! Да где уж там… проклятый песок угробит любую повозку с мотором за пару дней – а с постоянными ремонтами, какая уж тут прибыль? Везет же ребятам на Мерцающей Равнине: у них там идеальное место для гонок – много соли и мало песка. Было идеальное место, пока не превратилось в дно морское. Воистину, странные настали времена!
Трактирщик скорбно вздохнул и взялся за дело, которое лучше всего помогало ему смириться с окружающей действительностью – стал пересчитывать дневную выручку.
«Эти гоблины все-таки отъявленные эгоисты», - подумала жрица, нагибаясь, чтоб зайти в таверну. – «В Прибамбасске ведь всегда полно путешественников и наемников, кого здесь только не увидишь – а они строят здания такими, будто живут здесь одни. Любопытно было посмотреть, как сюда заходит кто-нибудь, еще повыше меня».
Впрочем, внутри таверна была куда более просторная, да и потолок позволял эльфийке выпрямиться в полный рост. Окинув взглядом помещение, жрица подошла к стойке, за которой хозяйничал гоблин.
- Добрый вечер, леди, - он расплылся в улыбке, искренней до фальши, - Вы только прибыли к нам? Чего желаете?
Маленькие черные глазки гоблина пробежались по ее украшениям, поясу, дважды задержавшись – на кошеле и кинжале, и дорожной сумке.
Явиэль не могла похвастаться отличным знанием всеобщего языка, но гоблина она понимала. Кроме того, трактирщик мешал всеобщий с отдельными словами на дарнасском – причем, видимо, по привычке подстраиваться под клиента, машинально.
- Попасть в кратер Ун'Горо, - ответила Явиэль.
И не удержалась от легкой усмешки, заметив удивление в глазах гоблина. Она прекрасно знала, что даже с дорожным плащом на плечах и кинжалом на поясе мало походил на путешественницу.
- Ну, вам тогда караван ждать надо, пока туда отправится, - начал трактирщик, - Пустыня тут коварна – без проводника далеко не уйдете.
- Зачем мне ждать каравана?
- Одна с проводником пойдете? – приподнял брови трактирщик, - Это дороже, во-первых.
- Мне нужно как можно быстрее пересечь Танарис, - Явиэль, наконец, присела на стул перед стойкой. – И я готова за это платить.
Гоблин задумчиво побарабанил пальцами по стойке. Жрица гадала, с каким чувством борется в нем сейчас жажда денег.
- Проводник есть. Не знаю, насколько он вас устроит.
- Плохой послужной список? – хмыкнула эльфийка.
- Да нет, с этим все в порядке. В общем, придет – пробуйте договориться.
- Придет? И когда он придет?
- А вот того я не знаю. Но на днях должен. Может хоть сегодня вечером.
Явиэль вздохнула и положила сумку на соседнее пусто сидение.
- Тогда налей что-нибудь выпить. Лучше просто воды.
Ворчунелло скривил губы, но стакан воды налил.
- Пять медных, - невозмутимо проговорил он, ставя стакан перед посетительницей. Цену он, конечно, безбожно завысил. Если бы эта красотка хотя бы заикнулась о том, что в некоторых тавернах, дескать, воду дают просто так, задарма, лысый гоблин немедленно упрекнул бы ее в расточительности и изнеженности. Только те, кто живут в безжизненном Танарисе могут знать истинную цену воде! Проклятие, да она должна благодарить его за щедрость!
«Пожалуй, пять медяков, это даже маловато для такого большого стакана чистой и прохладной воды», - про себя решил Ворчунелло, бывалый трактирщик, который еще ни разу в жизни не испытывал смертельной жажды.
А его недавний посетитель, тот самый тролль с измазанным сажей лицом, цену жизни знал – и очень хорошо. Йолт’Зин – а именно так звали долговязого пустынника – первую свою жизнь провел среди песков и выбеленных скал Танариса, и привык относиться к воде с должным почтением. В былые времена ему ни раз приходилось лакать грязную муть из пересохших источников и пить сок жизни из тел собственных павших собратьев. Для существа, что не гнушается любой, даже самой дрянной воды, та прохладная жидкость с привкусом машинной очистки, что добывали и продавали в своем городишке гоблины, была истинным благословением.
Вот почему тролль всегда так неторопливо и аккуратно открывал свою флягу, а потом, утолив свою жажду двумя-тремя экономными глотками, так же бережно и тщательно ее закрывал. Это была хорошая, правильная привычка… к тому же, к вящему удовольствию пустынника, она немало раздражала тех, что ждали его в тени скал, и сейчас обступили настороженным, ощетинившимся копьями полукругом. Он видел, с какой ненавистью и завистью наблюдают за его действиями тролли. О! Он прекрасно знал этот горящий, измученный жаждой взгляд, вожделенно ловящий движения чужого кадыка.
Жалкие отбросы! Они завидуют ему! Завидуют его воде и добротной фляге из кожи кодо, в которую эта вода налита. Завидуют ему за то, что под седлом у него прекрасный, сильный зверь, что может нести его по пескам от восхода до заката, избавляя своего хозяина от надобности плестись по осыпающимся дюнам. Они завидуют его туго набитым седельным сумках, в которых довольно и еды, и золота.
Завидуют. Подумать только, а когда-то они были его сородичами. Это и сейчас было заметно – в их пронзительно-синих, как знойное небо пустыни глазах, в их черной, иссушенной коже. Но что еще общего было между ними? Алчность, быть может? Пусть так. Но эти жалкие дикари, что называют себя племенем Ярости Песков, обречены до самой смерти молить свое божество о воде и пище, в то время как он, Йолт’Зин, однажды узнавший цену золотым круглякам, уже давно алкал совсем иных сокровищ.
- Так значит, вы решили не возвращаться в Зул’Фаррак? – спросил тролль, неторопливо прилаживая флягу к седлу своего раптора.
- Все верно, мы не вернемся, - один из троллей, верзила со сломанным клыком, как видно, мнивший себя главарем среди кучки этого сброда, устало покачал головой, - Дела совсем плохи. Одолеть город гоблинов невозможно. К тому же, они постоянно подсылают к нам вооруженные отряды, заставляя нас обороняться. Зул’Фаррак может стоять долго, а его защитники – нет. Я не знаю, как долго это будет продолжаться, но однажды нас все равно уничтожат.
- Не слишком героическая речь, мой однозубый друг, - лениво усмехнулся Йолт’Зин, – Не думал я, что ты так боишься умереть, Гихинджи.
Верзила осклабился:
- Сам знаешь – смерти я не боюсь. Боюсь, что смерти не будет. Зул’Фарраку нужны воины, много воинов – не важно, живых или мертвых. Как только мы погибнем, нас тут же поставят в строй. Снова, и снова, и снова.
Пустынник скривил губы, словно слова однозубого пробудили в нем какие-то давние, и не слишком приятные воспоминания, но ничего не ответил. Главарь, принимая его молчание за признак внимания к его речи, продолжал, уже более воодушевленно:
- Нам нужна вода, отступник. Вода и еда. Оружие. За все это мы готовы платить.
- Платить чем? – жестко прервал его тролль, - Вы сбежали из Зул’Фаррака, сколько ценностей вы успели с собой прихватить? Дай угадаю. Ровно столько, сколько уместилось в ваших карманах, когда вы впопыхах перед уходом выгребали свой жалкий скарб из хижин? У вас нет ничего, или не будет ничего, очень и очень скоро. Как долго вы, идиоты, сможете оплачивать мои услуги, не имея возможности появляться в Зул’Фарраке? Вы бедны и глупы, демоны вас подери, так на что вы собираетесь покупать у меня воду?
Однозубый, слушая его речь, едва сдерживал свою ярость. Не нужно было быть знатоком мимики, чтобы угадать плохо скрытое негодование в этих подергивающихся губах и бровях, грозно сомкнувшихся на переносице.
- Ты считаешь нас идиотами? Бедняками?
- В первую очередь – идиотами, - сквозь зубы процедил Йолт’Зин, уже уставший от их разговора. Нужно убираться отсюда, и побыстрее. А после – навсегда забыть о сделках с дикарями.
- Ты ошибаешься, отступник, - прорычал однозубый, - И, видят духи, я бы прибил тебя за эти слова, но я повременю со своим желанием – до тех пор, пока не получу от тебя все, что хочу.
- Я не сказал, что иду на сделку.
- Это потому, что ты еще не видел награды.
Главарь сделал знак одному из троллей, и он поспешно подал ему сумку. Однозубый открыл ее, позволив проводнику мельком взглянуть на содержимое. Этого, впрочем, было вполне достаточно. По лицу Йолт’Зина, в первый момент удивленно вытянувшемуся, а в следующий – расколовшемуся в приступе неудержимого хохота, все было ясно без слов.
- Ахха! Вы сделали это! Хороши же вы, ребята! Проклятие, вы унесли статуэтку вашего чертового божества из храма. Унесли! И после этого вы хоть на что-то надеетесь?..
- Мы не надеемся. Мы знаем, что ты сделаешь все, лишь бы получить этот кусок золота.
Лицо Йолт’Зина вновь приняло серьезное выражение:
- Почему не продадите сами?
На этот раз пришел черед однозубого расхохотаться:
- На кой черт нам деньги? К тому же, мы не дураки, и понимаем, что гоблины попытаются нас обмануть. Нет уж, лучше мы получим вознаграждения от тебя, и будем получать его долго. Придется, демон тебя побери, потрудиться, чтобы отработать эту штуку.
Йолт’Зин кивнул и коротко произнес:
- Ваши условия?
Когда раптор тролля принес своего хозяина обратно в Прибамбасск, уже стемнело. Ветер гулял над верхушками дюн, предвещая неспокойную ночь. В такую ночь лучше запереть своего скакуна в стоило, а самому спрятаться за надежными стенами таверны – там, где ни пыль, ни песок не смогут достать тебя. Йолт’Зин направил раптора к трактиру, намереваясь заночевать в заведении маленького гоблина. Однако, уже при приближении к приземистой, похожей на перевернутую миску гоблинской постройке, он почуял неладное. Трактирщик Ворчунелло ждал его на пороге свое забегаловки с фонарем в руках. На его зеленой роже было написано беспокойство.
- Что, коротышка, найти работа? – с ухмылкой спросил Йолт’Зин, вновь возвращаясь от тролльего наречия к ломкому, неподатливому в его устах, языку торгашей.
- Найти, найти! – замахал руками Ворчунелло, - Сразу после того, как ты ушел, сюда заявилась девушка. Искала проводника в Ун’Горо. Клянусь шестеренками, в другое время я никогда не порекомендовал бы ей тебя, но так уж получилось – она спешила, выбора не было…
- Ты говорить опрометчиво – я хороший проводник. Я отвести девчонку.
- Так в том то и дел! – гоблин в отчаянии всплеснул руками, - Она не дождалась тебя, уехала до заката. Я, конечно, дал ей карту, но ты посмотри на погоду!
- Будет буря.
- Вот, я уже собрал тебе припасы в дорогу. И воду, я набрал для тебя воды.
Йолт’Зин бросил взгляд на лысого коротышку с высоты седла. Похоже, маленький прохвост отнюдь не такая бездушная скотина, которой хочет казаться.
- Давай сюда мешки. А пока говорить, куда ты направил ее.
Трактирщик отговаривал ее так упорно, что Явиэль почти поверила в его искренность. Но всего его разумные доводы не значили для жрицы ровным счетом ничего. Просто сидеть и ждать она могла и в Фераласе. Вернее – так и не смогла.
- Подкрепление слишком задерживается.
Тауриндил оторвался от рукояти кинжала, которую покрывал ровными витками кожаной полоски и посмотрел на эльфийку. Она стояла у окна, и друид ответил не сразу, залюбовавшись тем, как играет лунный свет в ее изумрудных волосах.
- Что поделать? Шандрисса обещала прислать отряд, а мы обещали его дождаться.
- А еще мы обещали быть в Силитусе через три недели, - резко бросила жрица. – Сколько прошло времени? И сколько понадобиться нам, чтобы с десятком-другим воинов переплыть Тысячу Игл, перейти Танарис и Ун’Горо?
- Да, мы прибудем позже. Но это даже хорошо – у Галаноделла и Мириммэ будет больше времени, чтобы организовать все в Крепости Кенария.
- Он начнет эту зачистку через три недели, вне зависимости от того, прибудем мы, или нет.
- Брось, - Тауриндил отложил кинжал и потянулся, - Он не глупец. Да и подкрепление скоро будет, Таэнаре говорит…
- Она всегда говорит. Слишком много. Лучше бы подумала что-нибудь со своими порталами, чтобы нам успеть вовремя.
- Да что с тобой? – удивленно спросил друид. – Ты слишком много думаешь об… этом. Тебе нужно успокоиться. Иди сюда, поспи, в конце концов.
Явиэль посмотрела на эльфа и покачала головой.
- Лучше я прогуляюсь, - и эльфийка вышла из комнаты, не дожидаясь возражений.
Новый Таланаар был наполнен негромкими звуками, привычными для ночного эльфийского городка. Почти мирного – после того, как удалось отбить основные атаки Зловещего тотема, здесь понемногу строился полноценный порт. А пока через море, в которое превратились Тысяча Игл можно было перебраться на легких эльфийских лодках, вмещавших до пяти воинов, или пару всадников с саблезубами.
Явиэль подошла к лунному колодцу и присела на белоснежный бортик.
Слева высились бесконечные хребты гор, на которые жрица посмотрела почти с ненавистью. Ведь Силитус совсем рядом, за этими пиками. Но их можно пересечь разве что в одиночку – гиппогрифы не переносят такого пути без остановок, а выбрать место для отдыха среди скал нелегко. Поэтому идти приходится, делая огромный крюк.
«Море, пустыня и джунгли. За сколько такой путь преодолеют два десятка воинов?» - Явиэль задумчиво посмотрела на мерцающую под лунным светом гладь воды. – «А за сколько этот путь преодолею я одна?».
За пять лет ей слишком часто приходилось срываться с места, что-то решив. Поэтому больше времени на раздумья жрица не тратила.
На ее счастье Тауриндил уже уснул. Явиэль аккуратно подняла свою сумку – в изматывающем ожидании жрица давно ее собрал – и бесшумно вышла, не задержав взгляд на спящем друиде.
Дежурный часовой без вопросов начал собирать лодку. Явиэль потрепала по голове саблезуба, недовольно усаживающегося в лодку и обернулась на шелест крыльев. На деревянный бортик, царапнув по нему когтями, уселась черная сова.
- А ты остаешься, дорогой, - Явиэль наклонилась погладить его по антрацитовым перьям, - В пустыне тебе делать нечего. К тому же, мне нужно, чтобы ты кое-что передал.
Жрица потянула из сумки кусочек пергамента и перо, быстро начертала несколько строк. Сова неподвижно сидела, пока жрица привязывала записку к ее лапке, только наклонила голову, внимательно смотря на эльфийку. И вспорхнула, едва она закончила.
«Одному я у него научилась очень хорошо. Уходить, не объяснив куда – слишком жестоко».
Текст очень большой, поэтому выложен кусками в комментариях под этим постом. То есть здесь >>>
URL записи
Girhasha cовместно с Altavista. И, конечно, Des-Azar, без которого отыгрыш превратился бы в очередной бессюжетный бабий квест.+ Наброски на полях
И еще старые картинки на тему, если кто-то пропустил
Короткое примечание
Этот отыгрыш был начат в июле прошлого года, после надолго заброшен и, наконец, закончен - не без помощи Des-Azar'a, который повсюду доставляет здравый смысл и литературность. По факту, это ролевой отыгрыш, но по оформлению и композиции он стремится к законченному рассказу. Мы не старались специально выгладить его в рассказ, поэтому кое-где встречается фрагментарность, присущая текстовым отыгрышам.
_________________________________________
- Дружище, я, кажется, ясно выразился? Работы нет – нет, и не будет, - трактирщик Ворчунелло, лысый как колено гоблин с голосом, похожим на скрип подшипников, лишь на секунду отвлекся от полирования стойки, чтобы взглянуть на посетителя.
Напротив, на низкорослом гоблинском стуле, скрючился долговязый тролль. Его темное, иссушенное солнцем и песком лицо, было размалевано каким-то дикарским раствором из жира и сажи, делая и без того мрачную рожу пустынника еще страшнее. Башка тролля могла посоперничать в густоте шевелюры с макушкой самого Ворчунелло, кривые клыки дикаря, как и вся его морда, были черными и омерзительными. Единственное, что хоть как-то могло скрасить впечатление от хари проводника, так это яркие, цвета индиго глаза. Синий зрачок и такой же синий белок, лишь немногим светлее радужки.
И одарила же природа уродца!
- Найди работа. Проводников в городе нет, я один. Я поведу, - потребовал тролль.- Найди работа. Проводников в городе нет, я один. Я поведу, - потребовал тролль.
- Некому путешествовать, будь прокляты твои шестеренки! – Ворчунелло начинал медленно выходить из себя, - Найдешь хоть одного путника в радиусе ста миль – можешь вести его хоть до Нордскола, мне плевать.
- Ты не расплатиться за прошлый рейд. Хорошо! – тролль развел руками в деланном смирении, - Я ждать плата с терпением, а ты давать другая работа.
- Какая «другая работа»? – передразнил тролля трактирщик, - И за что, скажи на милость, я должен тебе платить? Караван угроблен, верблюды и кодо разбежались, караванщиков перерезали, как свиней, а Гогельмогелю пришлось выплачивать страховку. Ты знаешь, что такое страховка, песочная ты голова?..
- А, дурацкий обычай гоблинов, - тролль усмехнулся, обнажив острые зубы, - Только идиоты платить другим за то, что они подохли.
- Еще раз назовешь Гогельмогеля идиотом – и вылетишь из города, как пробка из бутылки.
Но тролль, кажется, не замечал предупреждения коротышки, продолжая свои рассуждения:
- Я страховать кодо, потом убить кодо, а потом получать золото и покупать два новых кодо. Потом страховать оба кодо и снова убить, - он задумчиво побарабанил когтями по столешнице, - Слушай, гоблин, сколько сейчас стоит кодо? Я хотеть купить один.
- Обойдешься без кодо, - огрызнулся Ворчунелло, - Застрахуй свою руку и отрежь. Через год отрастет – и ты снова в бизнесе.
- А, хитрый коротышка! – тролль снова показал в ухмылке все зубы, - Если будешь и дальше давать такой же дельный совет, я взять тебя в дело.
- Говорит сначала как следует научись, - буркнул трактирщик и добавил со всем презрением, которое только имелось в его круглой зеленой голове, - Предприниматель.
- Возможно, я уметь говорить хорошо. Возможно, я не хотеть говорить хорошо – никогда не узнаешь наверняка, - тролль встал со своего места и бросил на стойку несколько медяков – за воду, что плескалась теперь в его бурдюке.
- Когда я прийти в следующий раз – позаботься о работа, коротышка. Иначе твоя рука иметь лишний локоть.
Ворчунелло скептически приподнял бровь: черномордый ублюдок постоянно кидал эдакие шуточки в своем стиле. Однако, гоблин уже давно привык не относится к угрозам проводника всерьез.
- Проваливай и не возвращайся, - в обычном для себя прощании отозвался трактирщик, - В следующий раз заведу сторожевого пса – специально против тебя.
- Застрахуй свой пес обязательно, коротышка, - посоветовал тролль и вышел из таверны, низко согнувшись перед дверным косяком.
Ворчунелло хмыкнул и принялся с прежним рвением полировать барную стойку. Другой более бесполезной работы в Прибамбасске, пожалуй, и не найти: едва вычистишь – опять все белесое от пыли. Пыль и песок, они тут везде. На одежде, на лицах, на шкурах животных. И, конечно, вездесущий песок попадает в горючее, в смазку, а с нею - в поршни и шестерни, заставляя стопориться даже самые надежные машины. Вот почему существование гоблинского поселения на самом краю Танариса представлялось трактирщику делом гиблым.
Из-за чертового песка они никак не могут отладить насосы и генераторы, что уж говорить об автоматизированных караванах, которые можно было бы направлять в любой край пустыни. «Путешествие по барханам - никакой опасности и максимум комфорта!» Эта вывеска над входом в его заведение наверняка привлекла быть толпы клиентов! Да где уж там… проклятый песок угробит любую повозку с мотором за пару дней – а с постоянными ремонтами, какая уж тут прибыль? Везет же ребятам на Мерцающей Равнине: у них там идеальное место для гонок – много соли и мало песка. Было идеальное место, пока не превратилось в дно морское. Воистину, странные настали времена!
Трактирщик скорбно вздохнул и взялся за дело, которое лучше всего помогало ему смириться с окружающей действительностью – стал пересчитывать дневную выручку.
«Эти гоблины все-таки отъявленные эгоисты», - подумала жрица, нагибаясь, чтоб зайти в таверну. – «В Прибамбасске ведь всегда полно путешественников и наемников, кого здесь только не увидишь – а они строят здания такими, будто живут здесь одни. Любопытно было посмотреть, как сюда заходит кто-нибудь, еще повыше меня».
Впрочем, внутри таверна была куда более просторная, да и потолок позволял эльфийке выпрямиться в полный рост. Окинув взглядом помещение, жрица подошла к стойке, за которой хозяйничал гоблин.
- Добрый вечер, леди, - он расплылся в улыбке, искренней до фальши, - Вы только прибыли к нам? Чего желаете?
Маленькие черные глазки гоблина пробежались по ее украшениям, поясу, дважды задержавшись – на кошеле и кинжале, и дорожной сумке.
Явиэль не могла похвастаться отличным знанием всеобщего языка, но гоблина она понимала. Кроме того, трактирщик мешал всеобщий с отдельными словами на дарнасском – причем, видимо, по привычке подстраиваться под клиента, машинально.
- Попасть в кратер Ун'Горо, - ответила Явиэль.
И не удержалась от легкой усмешки, заметив удивление в глазах гоблина. Она прекрасно знала, что даже с дорожным плащом на плечах и кинжалом на поясе мало походил на путешественницу.
- Ну, вам тогда караван ждать надо, пока туда отправится, - начал трактирщик, - Пустыня тут коварна – без проводника далеко не уйдете.
- Зачем мне ждать каравана?
- Одна с проводником пойдете? – приподнял брови трактирщик, - Это дороже, во-первых.
- Мне нужно как можно быстрее пересечь Танарис, - Явиэль, наконец, присела на стул перед стойкой. – И я готова за это платить.
Гоблин задумчиво побарабанил пальцами по стойке. Жрица гадала, с каким чувством борется в нем сейчас жажда денег.
- Проводник есть. Не знаю, насколько он вас устроит.
- Плохой послужной список? – хмыкнула эльфийка.
- Да нет, с этим все в порядке. В общем, придет – пробуйте договориться.
- Придет? И когда он придет?
- А вот того я не знаю. Но на днях должен. Может хоть сегодня вечером.
Явиэль вздохнула и положила сумку на соседнее пусто сидение.
- Тогда налей что-нибудь выпить. Лучше просто воды.
Ворчунелло скривил губы, но стакан воды налил.
- Пять медных, - невозмутимо проговорил он, ставя стакан перед посетительницей. Цену он, конечно, безбожно завысил. Если бы эта красотка хотя бы заикнулась о том, что в некоторых тавернах, дескать, воду дают просто так, задарма, лысый гоблин немедленно упрекнул бы ее в расточительности и изнеженности. Только те, кто живут в безжизненном Танарисе могут знать истинную цену воде! Проклятие, да она должна благодарить его за щедрость!
«Пожалуй, пять медяков, это даже маловато для такого большого стакана чистой и прохладной воды», - про себя решил Ворчунелло, бывалый трактирщик, который еще ни разу в жизни не испытывал смертельной жажды.
А его недавний посетитель, тот самый тролль с измазанным сажей лицом, цену жизни знал – и очень хорошо. Йолт’Зин – а именно так звали долговязого пустынника – первую свою жизнь провел среди песков и выбеленных скал Танариса, и привык относиться к воде с должным почтением. В былые времена ему ни раз приходилось лакать грязную муть из пересохших источников и пить сок жизни из тел собственных павших собратьев. Для существа, что не гнушается любой, даже самой дрянной воды, та прохладная жидкость с привкусом машинной очистки, что добывали и продавали в своем городишке гоблины, была истинным благословением.
Вот почему тролль всегда так неторопливо и аккуратно открывал свою флягу, а потом, утолив свою жажду двумя-тремя экономными глотками, так же бережно и тщательно ее закрывал. Это была хорошая, правильная привычка… к тому же, к вящему удовольствию пустынника, она немало раздражала тех, что ждали его в тени скал, и сейчас обступили настороженным, ощетинившимся копьями полукругом. Он видел, с какой ненавистью и завистью наблюдают за его действиями тролли. О! Он прекрасно знал этот горящий, измученный жаждой взгляд, вожделенно ловящий движения чужого кадыка.
Жалкие отбросы! Они завидуют ему! Завидуют его воде и добротной фляге из кожи кодо, в которую эта вода налита. Завидуют ему за то, что под седлом у него прекрасный, сильный зверь, что может нести его по пескам от восхода до заката, избавляя своего хозяина от надобности плестись по осыпающимся дюнам. Они завидуют его туго набитым седельным сумках, в которых довольно и еды, и золота.
Завидуют. Подумать только, а когда-то они были его сородичами. Это и сейчас было заметно – в их пронзительно-синих, как знойное небо пустыни глазах, в их черной, иссушенной коже. Но что еще общего было между ними? Алчность, быть может? Пусть так. Но эти жалкие дикари, что называют себя племенем Ярости Песков, обречены до самой смерти молить свое божество о воде и пище, в то время как он, Йолт’Зин, однажды узнавший цену золотым круглякам, уже давно алкал совсем иных сокровищ.
- Так значит, вы решили не возвращаться в Зул’Фаррак? – спросил тролль, неторопливо прилаживая флягу к седлу своего раптора.
- Все верно, мы не вернемся, - один из троллей, верзила со сломанным клыком, как видно, мнивший себя главарем среди кучки этого сброда, устало покачал головой, - Дела совсем плохи. Одолеть город гоблинов невозможно. К тому же, они постоянно подсылают к нам вооруженные отряды, заставляя нас обороняться. Зул’Фаррак может стоять долго, а его защитники – нет. Я не знаю, как долго это будет продолжаться, но однажды нас все равно уничтожат.
- Не слишком героическая речь, мой однозубый друг, - лениво усмехнулся Йолт’Зин, – Не думал я, что ты так боишься умереть, Гихинджи.
Верзила осклабился:
- Сам знаешь – смерти я не боюсь. Боюсь, что смерти не будет. Зул’Фарраку нужны воины, много воинов – не важно, живых или мертвых. Как только мы погибнем, нас тут же поставят в строй. Снова, и снова, и снова.
Пустынник скривил губы, словно слова однозубого пробудили в нем какие-то давние, и не слишком приятные воспоминания, но ничего не ответил. Главарь, принимая его молчание за признак внимания к его речи, продолжал, уже более воодушевленно:
- Нам нужна вода, отступник. Вода и еда. Оружие. За все это мы готовы платить.
- Платить чем? – жестко прервал его тролль, - Вы сбежали из Зул’Фаррака, сколько ценностей вы успели с собой прихватить? Дай угадаю. Ровно столько, сколько уместилось в ваших карманах, когда вы впопыхах перед уходом выгребали свой жалкий скарб из хижин? У вас нет ничего, или не будет ничего, очень и очень скоро. Как долго вы, идиоты, сможете оплачивать мои услуги, не имея возможности появляться в Зул’Фарраке? Вы бедны и глупы, демоны вас подери, так на что вы собираетесь покупать у меня воду?
Однозубый, слушая его речь, едва сдерживал свою ярость. Не нужно было быть знатоком мимики, чтобы угадать плохо скрытое негодование в этих подергивающихся губах и бровях, грозно сомкнувшихся на переносице.
- Ты считаешь нас идиотами? Бедняками?
- В первую очередь – идиотами, - сквозь зубы процедил Йолт’Зин, уже уставший от их разговора. Нужно убираться отсюда, и побыстрее. А после – навсегда забыть о сделках с дикарями.
- Ты ошибаешься, отступник, - прорычал однозубый, - И, видят духи, я бы прибил тебя за эти слова, но я повременю со своим желанием – до тех пор, пока не получу от тебя все, что хочу.
- Я не сказал, что иду на сделку.
- Это потому, что ты еще не видел награды.
Главарь сделал знак одному из троллей, и он поспешно подал ему сумку. Однозубый открыл ее, позволив проводнику мельком взглянуть на содержимое. Этого, впрочем, было вполне достаточно. По лицу Йолт’Зина, в первый момент удивленно вытянувшемуся, а в следующий – расколовшемуся в приступе неудержимого хохота, все было ясно без слов.
- Ахха! Вы сделали это! Хороши же вы, ребята! Проклятие, вы унесли статуэтку вашего чертового божества из храма. Унесли! И после этого вы хоть на что-то надеетесь?..
- Мы не надеемся. Мы знаем, что ты сделаешь все, лишь бы получить этот кусок золота.
Лицо Йолт’Зина вновь приняло серьезное выражение:
- Почему не продадите сами?
На этот раз пришел черед однозубого расхохотаться:
- На кой черт нам деньги? К тому же, мы не дураки, и понимаем, что гоблины попытаются нас обмануть. Нет уж, лучше мы получим вознаграждения от тебя, и будем получать его долго. Придется, демон тебя побери, потрудиться, чтобы отработать эту штуку.
Йолт’Зин кивнул и коротко произнес:
- Ваши условия?
Когда раптор тролля принес своего хозяина обратно в Прибамбасск, уже стемнело. Ветер гулял над верхушками дюн, предвещая неспокойную ночь. В такую ночь лучше запереть своего скакуна в стоило, а самому спрятаться за надежными стенами таверны – там, где ни пыль, ни песок не смогут достать тебя. Йолт’Зин направил раптора к трактиру, намереваясь заночевать в заведении маленького гоблина. Однако, уже при приближении к приземистой, похожей на перевернутую миску гоблинской постройке, он почуял неладное. Трактирщик Ворчунелло ждал его на пороге свое забегаловки с фонарем в руках. На его зеленой роже было написано беспокойство.
- Что, коротышка, найти работа? – с ухмылкой спросил Йолт’Зин, вновь возвращаясь от тролльего наречия к ломкому, неподатливому в его устах, языку торгашей.
- Найти, найти! – замахал руками Ворчунелло, - Сразу после того, как ты ушел, сюда заявилась девушка. Искала проводника в Ун’Горо. Клянусь шестеренками, в другое время я никогда не порекомендовал бы ей тебя, но так уж получилось – она спешила, выбора не было…
- Ты говорить опрометчиво – я хороший проводник. Я отвести девчонку.
- Так в том то и дел! – гоблин в отчаянии всплеснул руками, - Она не дождалась тебя, уехала до заката. Я, конечно, дал ей карту, но ты посмотри на погоду!
- Будет буря.
- Вот, я уже собрал тебе припасы в дорогу. И воду, я набрал для тебя воды.
Йолт’Зин бросил взгляд на лысого коротышку с высоты седла. Похоже, маленький прохвост отнюдь не такая бездушная скотина, которой хочет казаться.
- Давай сюда мешки. А пока говорить, куда ты направил ее.
Трактирщик отговаривал ее так упорно, что Явиэль почти поверила в его искренность. Но всего его разумные доводы не значили для жрицы ровным счетом ничего. Просто сидеть и ждать она могла и в Фераласе. Вернее – так и не смогла.
- Подкрепление слишком задерживается.
Тауриндил оторвался от рукояти кинжала, которую покрывал ровными витками кожаной полоски и посмотрел на эльфийку. Она стояла у окна, и друид ответил не сразу, залюбовавшись тем, как играет лунный свет в ее изумрудных волосах.
- Что поделать? Шандрисса обещала прислать отряд, а мы обещали его дождаться.
- А еще мы обещали быть в Силитусе через три недели, - резко бросила жрица. – Сколько прошло времени? И сколько понадобиться нам, чтобы с десятком-другим воинов переплыть Тысячу Игл, перейти Танарис и Ун’Горо?
- Да, мы прибудем позже. Но это даже хорошо – у Галаноделла и Мириммэ будет больше времени, чтобы организовать все в Крепости Кенария.
- Он начнет эту зачистку через три недели, вне зависимости от того, прибудем мы, или нет.
- Брось, - Тауриндил отложил кинжал и потянулся, - Он не глупец. Да и подкрепление скоро будет, Таэнаре говорит…
- Она всегда говорит. Слишком много. Лучше бы подумала что-нибудь со своими порталами, чтобы нам успеть вовремя.
- Да что с тобой? – удивленно спросил друид. – Ты слишком много думаешь об… этом. Тебе нужно успокоиться. Иди сюда, поспи, в конце концов.
Явиэль посмотрела на эльфа и покачала головой.
- Лучше я прогуляюсь, - и эльфийка вышла из комнаты, не дожидаясь возражений.
Новый Таланаар был наполнен негромкими звуками, привычными для ночного эльфийского городка. Почти мирного – после того, как удалось отбить основные атаки Зловещего тотема, здесь понемногу строился полноценный порт. А пока через море, в которое превратились Тысяча Игл можно было перебраться на легких эльфийских лодках, вмещавших до пяти воинов, или пару всадников с саблезубами.
Явиэль подошла к лунному колодцу и присела на белоснежный бортик.
Слева высились бесконечные хребты гор, на которые жрица посмотрела почти с ненавистью. Ведь Силитус совсем рядом, за этими пиками. Но их можно пересечь разве что в одиночку – гиппогрифы не переносят такого пути без остановок, а выбрать место для отдыха среди скал нелегко. Поэтому идти приходится, делая огромный крюк.
«Море, пустыня и джунгли. За сколько такой путь преодолеют два десятка воинов?» - Явиэль задумчиво посмотрела на мерцающую под лунным светом гладь воды. – «А за сколько этот путь преодолею я одна?».
За пять лет ей слишком часто приходилось срываться с места, что-то решив. Поэтому больше времени на раздумья жрица не тратила.
На ее счастье Тауриндил уже уснул. Явиэль аккуратно подняла свою сумку – в изматывающем ожидании жрица давно ее собрал – и бесшумно вышла, не задержав взгляд на спящем друиде.
Дежурный часовой без вопросов начал собирать лодку. Явиэль потрепала по голове саблезуба, недовольно усаживающегося в лодку и обернулась на шелест крыльев. На деревянный бортик, царапнув по нему когтями, уселась черная сова.
- А ты остаешься, дорогой, - Явиэль наклонилась погладить его по антрацитовым перьям, - В пустыне тебе делать нечего. К тому же, мне нужно, чтобы ты кое-что передал.
Жрица потянула из сумки кусочек пергамента и перо, быстро начертала несколько строк. Сова неподвижно сидела, пока жрица привязывала записку к ее лапке, только наклонила голову, внимательно смотря на эльфийку. И вспорхнула, едва она закончила.
«Одному я у него научилась очень хорошо. Уходить, не объяснив куда – слишком жестоко».
Текст очень большой, поэтому выложен кусками в комментариях под этим постом. То есть здесь >>>
URL записи
@темы: Творческое, Во имя Элуны!, Мне сказали слово, я расплел его в строку, Люди
-
-
26.05.2012 в 21:36-
-
28.05.2012 в 19:39-
-
02.06.2012 в 16:13Да, это на самом деле впечатляет! Бедная Явиэль, такие испытания для её нервов х_х
Очень понравился момент с "ожившим" лоа)
-
-
02.06.2012 в 16:38Тоже очень нравится момент. Так просто должно было рано или поздно получится))
-
-
03.06.2012 в 21:31-
-
04.06.2012 в 14:33-
-
04.06.2012 в 14:43-
-
04.06.2012 в 14:51