Остаемся зимовать.
Нельзя сказать, что мы домучили мотивацию, но очередной отрывок у меня сплелся, как-то мы его обтесали, а поэтому - пусть так.
У меня все отрывки их линии с самого начала упорно получаются от лица Брана. Надо развернуть точку обзора)
***
Возвращаясь домой после недельных дозоров, особенно, когда эти дозоры были зимними, граф никогда не торопился сразу же добраться до замка. Ему нравилось не спеша проехать по городу, жадно ловя взглядом все детали, что могли измениться за время его отсутствия. Встречая взгляды людей, которым он мог успокаивающе и ободряюще кивнуть головой: они вновь вернулись, целые и невредимые, а значит, городу ничего не угрожает.
Но только не в этот раз: город, его суета, звуки и люди оглушили Мариту, мужчина чувствовал, как она сжимается в комок. Это было даже не похоже на обычный страх или панику, но разбираться графу было некогда. Как и ждать, что из этого может выйти.
В стенах замка оборотень вздохнула чуть свободней, но сам Фараден расслабляться не спешил. В стенах замка оборотень вздохнула чуть свободней, но сам Фараден расслабляться не спешил. Здесь ей тоже не избавиться от любопытных и удивленных взглядов. А пока сдерживаемый интерес слуг и придворных не превратился в вопросы и разговоры за спиной, граф поспешил послать за Эльдой. Старая служанка была именно тем человеком, который сможет позаботиться о девушке, не досаждая ей лишними разговорами или расспросами. Типичное для женщин любопытство в ней почти отсутствовало, Бран отметил это еще в ранней юности, когда Эльда исполняла роль одной из нянек. И точно, при виде Мариты старушка всплеснула руками, но не задала ни одного вопроса, и фразы «эта девушка была в плену у темных» ей вполне хватило. А насчет того, что следовало делать, она знала лучше самого Брана.
- Эльда о тебе позаботится, - шепнул граф Марите, сжимая ее плечо. - Слушай ее и ничего не бойся. Я вернусь, как только разберусь с делами.
Забот и вправду хватало: советники, конечно, неплохо без него управлялись, но многое требовало личного вмешательства графа. Немало времени пришлось потратить, чтобы просто выслушать их всех. Кроме того, нужно было спланировать пограничные маршруты, там, где они не прошли, и распорядится насчет новых дозорных отрядов.
Одним словом, об оборотне Бран вспомнил уже под вечер, притом, что в замок они вернулись до обеда. Сначала Фараден почти испугался, но тут же понял, что, если за все это время еще никто не бегал по замку с криками «волк», значит, все в порядке. По крайне мере, он мог на это надеяться. Стоило графу выйти из Большого зала, он увидел Эльду, уже некоторое время дожидавшуюся, когда он освободится.
- Я сделала для девушки все необходимое. Думала позвать мастера Бена, но она выглядит здоровой…
- Хорошо, - нетерпеливо прервал Бран. – Где она?
- В гостевых покоях. Я позволила себе оставить ее одну. Мне кажется, она плохо переносит, когда кто-то рядом.
Марита сидела на кровати, в углу у стены, сгорбившись, подтянув к себе ноги и обняв колени. Она, не отрываясь, смотрела в пылающий камин, и не обернулась, когда открылась дверь, хотя Бран видел, что она вздрогнула. Но, стоило ему переступить порог, как плечи девушки едва уловимо расслабились. Узнала, почувствовала?
Почуяла.
- Я задержался дольше, чем думал, - негромко произнес мужчина, прикрывая за собой дверь.
Она по-прежнему не оборачивалась и не проронила ни звука, тогда граф придвинул стул и сел рядом с кроватью. В комнате повисло молчание, но оно совсем не казалось Фарадену напряженным. Он разглядывал лицо девушки: по нему плясали оранжевые сполохи, и оно было совершенно непроницаемым. Бран не мог понять, заворожена ли она танцем огня, или вовсе не видит пламя, а ее мысли где-то далеко? Черные волосы вымыли и расчесали, но не заплели, и густые локоны лежали на спине тяжелым плащом, разметавшись по одеялу. Эльда подобрала ей простое платье, и, если одежда была для девушки непривычной, она ничем этого не выдавала.
Граф думал, что только сейчас рассмотрит ее как следует, но понял, что ничего нового в ее облике – что бы могло его расположить или оттолкнуть – не замечал. Была ли она красива? Приятна, как почти все юные девушки, но не более. Она не была похожа на придворных дам – те даже в юном возрасте доверху напичканы манерами, фальшивыми позами и кокетливыми взглядами. Но и назвать девушку простолюдинкой тоже язык не поворачивался. Она была для этого слишком… сложной.
Марита казалась хрупкой, даже ломкой, но одновременно с этим в ее чертах и даже в этой сгорбленной, неуверенной позе угадывалась скрытая сила. Она могла бы дать отпор любому, кто обманется ее беззащитностью. За всем этим скрывалось что-то иное.
«Точно. Оборотень».
Бран безуспешно пытался отыскать черты зверя в человеческом облике. Если бы он не видел своими глазами, ему бы и в голову не пришло, что она не человек. В Марите определенно было что-то не так, но что именно, ему понять никак не удавалось.
Разве что глаза. Нет, они не напоминали желтые глаза волков, напротив, их цвет был вполне человеческий – серый. Мутный толстый лед, за который графу никак не удавалось проникнуть, чтоб понять, о чем она думает. Таким льдом зарастают зимой глубокие болота: мглистый, дымчато-серый, с белесыми вкраплениями-пузырьками и темными прожилками–травинками. Холодный, тяжелый и недружелюбный взгляд, который должен был казаться неуместным на нежном девичьем лице, но вместо этого удивительно ему шел. В ее глазах жила частица настоящего Севера: непримиримого, беспощадного к человеку и не прощающего слабость. Того, к которому сам граф едва прикасался во время вылазок на территорию врага: Селефаис – не самая гостеприимная земля, но если сравнить с чем, что творится за горами…
- Это твой замок?
Он не ожидал, что она заговорит первой: разглядывая девушку, Бран сам раздумывал, о чем бы спросить сначала. Но ответил без заминки:
- Мой. Я правитель этой земли.
- Значит, это с тобой хозяева воюют?
Граф поморщился, сдерживая непонятную досаду.
- Они тебе больше не хозяева, - Марита никак не отреагировала на эту фразу, и мужчина продолжил. – Да, в этой части Империи именно мы охраняем границу. Дальше – еще один замок, Кульм Аасин. Моя земля зовется Селефаисом. Слышала такие названия?
- Слышала. Хозя… Вампиры говорили.
Мужчина едва заметно улыбнулся. Оборотень снова замолчала, все так же глядя в очаг. Бран задумчиво произнес:
- Я думал, вы боитесь огня.
Она посмотрела на мужчину первый раз за то время, как он переступил порог, и впервые мутный лед ее взгляда пошел трещинами обычной человеческой эмоции – удивления. Потом в них мелькнуло нечто вроде раздражения.
- Вампиры боятся. Они ведь мертвые, им безразличен холод, если есть кровь. Но мы живые. Огня всегда не хватает, – она вновь обернулась к камину. – Холод, который там, за горами… Он жрет любое тепло, он сильнее тех жалких костров, что позволено разжигать. Даже шкура не всегда спасает, особенно, когда ты голоден.
Он говорила медленно, отрывисто. Брану казалось, что она вспоминает, как должно звучать то или иное слово, а что-то она произносила неправильно, хотя и понятно. Говорила равнодушно и безразлично, так, как не должен говорить человек о подобных вещах.
- Им крови нужно не так много, как нам – мяса. Поэтому, когда выпадает возможность идти в бой, мало кто остается в стороне. Ты согреешься и насытишься – или умрешь. Это тоже выход.
К любой жизни можно привыкнуть, судя по тону Мариты – даже к той, что вела она и ее сородичи. Но ко всякой ли жизни стоит привыкать?
- Зачем вы их слушаетесь? – сердито и мрачно спросил Бран. – Они относятся к вам как к…
- Животным.
Бран замолчал. Разубеждать оборотня в том, что он зверь было бы очень глупо.
- Без них наша жизнь не отличалась в лучшую сторону, как говорят. Напротив, они дали нам какую-то… цель, - девушка долго подбирала слово, поэтому Бран не понял, сказала она то, что хотела, или заменила чем-то близким по смыслу. – Это сложно объяснить человеку. Ты не поймешь.
Он не понимал. Не мог представить ни одной причины, по которой можно добровольно исполнять приказы мертвых кровососов. Ни одной причины, по которой можно добровольно стать рабами. Отвращение к вампирам разгоралось от слов девушки, но и к ее сородичам он испытывал мало приязни.
Фараден не собирался спорить с Маритой, да и что он может объяснить девушке, с детства воспитанной рабыней? Она просто не знает, что можно по-другому. И все же Бран не смог сдержаться:
- Я думал, звери ценят свободу. Что хорошего можно найти в этих упырях?
- По крайне мере, они на нас не охотятся.
Лицо графа не изменило выражения, он поймал взгляд оборотня и внимательно смотрел в толщу льда, пока она не отвела глаза, и не опустила голову. Может быть, ее удар был справедливым, Брану некогда было это обдумывать. Он неясно ощущал, что ни в коем случае нельзя отдать ей инициативу, нельзя показаться смутившимся или растерянным. Что-то изменилось за время их разговора.
Было теперь нечто ненастоящее в ее тихом голосе с вызывающими интонациями, в этой обманчиво-покорной позе, которая походила на то, как зверь сжимается перед прыжком. Граф не чувствовал – еще не чувствовал? – опасности, но явственно ощущал ее напряжение. Она была собрана, как будто следила исподволь за каждым его движением. Будто бы граф этим разговором раздразнил ее. Или просто зверь, что выдохся в том поединке, отогрелся у очага, набрался сил и снова стремился занять свое место. Но этого Фараден не собирался допускать.
- Сколько тебе лет? - он говорил наугад, ища постороннюю фразу, которая сможет сбить ее с толку, отвлечь от этой недоброй сосредоточенности, и, пожалуй, угадал.
Она замешкалась, как если бы вспоминала, но ответила:
- Семнадцать.
"Немного старше, чем кажется. Но все равно".
- Тебе непривычно в этом облике?
- Да, - уже уверенней. – Так сложно выжить, поэтому в нем нет смысла. В шкуре тепло, в ней я сильнее…
- Но тебе придется привыкнуть, - граф произнес это почти жестко. – Здесь, напротив, твоей защитой будет облик человека.
Казалось, она задумалась.
- Если твои люди увидят волка, они меня убьют?
- Они могут попытаться. Я сам не знаю, что тогда будет. В любом случае, нам лучше сохранить это в секрете.
Бран протянул руку – он ожидал, что девушка отшатнется, но она не пошевелилась, и пальцы мужчины коснулись ее волос. Граф осторожно провел по жестким локонам, и серьезно сказал:
- Я обещал, что больше никто не посмеет причинить тебе вред. Я сдержу это обещание.
Она не ответила, и вновь Бран не мог понять ни выражение ее глаз, ни лица. Они снова молчали, теперь уже оба глядя в огонь. Бран первый раз за день понял, что смертельно устал, да и ей после всех переживаний нужен был отдых.
- Ладно. Думаю, сейчас тебе лучше всего лечь спать, – он поднялся, ободряюще улыбнувшись.
Марита неожиданно протянула к нему руку – словно хотела удержать, но опомнилась или не решилась, и тонкая ладонь замерла в воздухе. Бран замешкался, но потом осторожно сжал ее ладонь. Пальцы девушки мелко дрожали, и граф понял, что ей до сих пор страшно. Заморочена, сбита с толку, в замке тех, с кем ее народ и… хозяева сражались. Как убедить ее, что ей ничего не угрожает?
- Я вернусь завтра утром, - Бран не умел говорить ласково, он просто старался говорить так убедительно, чтобы она верила. – Наверное, к тебе еще заглянет Эльда. Если что-то понадобится, можешь попросить у нее. И постарайся уснуть, тебе нужно отдохнуть.
- Хорошо, - тихо отозвалась девушка, не глядя на него.
Несмотря на усталость и то, что после холодной и неуютной палатки он наконец-то лежал в своей постели, сам Бран так и не смог уснуть до самого утра. Мысли об оборотне не давали ему покоя. Тогда, после сражения он жалел ее, но сейчас граф думал, что Марита не нуждалась ни в капле его жалости. Пожалуй, оборотень уже видела и вынесла больше его самого, сейчас она всего лишь была растеряна, потому что все вокруг изменилось. Он ее спас, вместе с тем разрушив все, что было ей привычно. А значит, теперь обязан был помочь построить что-то новое.
Кроме того, он нес ответственность не только перед девушкой, но и перед своими людьми. Он привез в замок оборотня, который никогда подолгу не оставался человеком. Волчица никуда не денется, он уже видел это, пока разговаривал с девушкой. Граф не боялся: он справился со зверем один раз, был уверен, что справится и в следующий. Но это не означало, что он собирался доводить до этого.
Он смутно осознавал, что, чем меньше девушку будут трогать – как физически, так и эмоционально – тем проще с ней будет. Вот только как оградить ее от любопытных придворных и слуг, не запирая в клетке? К сожалению, она не высокородная дама, которую защищает само ее положение.
Брану казалось, что ему Марита доверяет, и он чувствовал, что она его _слушается_, то ли по привычке подчиняться, то ли по какой-то иной причине. Чтобы это понять, ему требовалось время. Понять, разобраться в том, о чем и как она думает. Он неплохо разбирался в людях, но за все время их разговора так и не мог угадать ее мысли. Граф мог бы понять человека, он бы мог даже понять зверя, хорошего охотника без этого понимания нет, а Бран Фараден был хорошим охотником. Но Марита не была ни тем, ни другим, а обоими сразу, и это сбивало мужчину с толку.
Брану было нужно время, но он правитель, у него слишком много обязанностей, чтобы он мог постоянно находиться рядом с девушкой. Не говоря уже о том, что такое внимание вызовет недоумение и еще больше пересудов со стороны обитателей замка.
Но попробуй теперь спокойно заниматься делами, не зная, что в этот момент происходит с оборотнем!
Фараден вздохнул: конечно, он не мог бросить девушку посреди зимнего леса, но ее присутствие в замке было большой проблемой. Но, пусть мысли об оборотне не давали Брану покоя, они его не пугали. Решение найдется всегда, если его искать. Чем прямее - тем лучше.
Утром, едва заря только брызнула мутным светом на каменные стены, Бран направился в комнату девушки. Марита спала, но, едва он подошел к кровати, как оборотень распахнула глаза, хотя Бран старался ступать как можно более бесшумно. Щурясь от света, она убрала с лица спутавшиеся пряди и молча посмотрела на мужчину. Графу показалось, что она едва заметно улыбнулась.
Бран сел на постель рядом с ней и произнес:
- Я всю ночь думал.
Серый лед как будто подернулся зыбью талой воды: любопытство, ожидание… что-то еще. Бран снова не мог разобрать. Ладно, будет еще время разобраться.
Граф протянул девушке раскрытую ладонь: Марита моргнула, то ли удивленно, то ли растерянно, но руку подала в ответ почти торопливо. Сейчас ее пальцы не дрожали.
- У меня есть одна мысль.
У меня все отрывки их линии с самого начала упорно получаются от лица Брана. Надо развернуть точку обзора)
***
Возвращаясь домой после недельных дозоров, особенно, когда эти дозоры были зимними, граф никогда не торопился сразу же добраться до замка. Ему нравилось не спеша проехать по городу, жадно ловя взглядом все детали, что могли измениться за время его отсутствия. Встречая взгляды людей, которым он мог успокаивающе и ободряюще кивнуть головой: они вновь вернулись, целые и невредимые, а значит, городу ничего не угрожает.
Но только не в этот раз: город, его суета, звуки и люди оглушили Мариту, мужчина чувствовал, как она сжимается в комок. Это было даже не похоже на обычный страх или панику, но разбираться графу было некогда. Как и ждать, что из этого может выйти.
В стенах замка оборотень вздохнула чуть свободней, но сам Фараден расслабляться не спешил. В стенах замка оборотень вздохнула чуть свободней, но сам Фараден расслабляться не спешил. Здесь ей тоже не избавиться от любопытных и удивленных взглядов. А пока сдерживаемый интерес слуг и придворных не превратился в вопросы и разговоры за спиной, граф поспешил послать за Эльдой. Старая служанка была именно тем человеком, который сможет позаботиться о девушке, не досаждая ей лишними разговорами или расспросами. Типичное для женщин любопытство в ней почти отсутствовало, Бран отметил это еще в ранней юности, когда Эльда исполняла роль одной из нянек. И точно, при виде Мариты старушка всплеснула руками, но не задала ни одного вопроса, и фразы «эта девушка была в плену у темных» ей вполне хватило. А насчет того, что следовало делать, она знала лучше самого Брана.
- Эльда о тебе позаботится, - шепнул граф Марите, сжимая ее плечо. - Слушай ее и ничего не бойся. Я вернусь, как только разберусь с делами.
Забот и вправду хватало: советники, конечно, неплохо без него управлялись, но многое требовало личного вмешательства графа. Немало времени пришлось потратить, чтобы просто выслушать их всех. Кроме того, нужно было спланировать пограничные маршруты, там, где они не прошли, и распорядится насчет новых дозорных отрядов.
Одним словом, об оборотне Бран вспомнил уже под вечер, притом, что в замок они вернулись до обеда. Сначала Фараден почти испугался, но тут же понял, что, если за все это время еще никто не бегал по замку с криками «волк», значит, все в порядке. По крайне мере, он мог на это надеяться. Стоило графу выйти из Большого зала, он увидел Эльду, уже некоторое время дожидавшуюся, когда он освободится.
- Я сделала для девушки все необходимое. Думала позвать мастера Бена, но она выглядит здоровой…
- Хорошо, - нетерпеливо прервал Бран. – Где она?
- В гостевых покоях. Я позволила себе оставить ее одну. Мне кажется, она плохо переносит, когда кто-то рядом.
Марита сидела на кровати, в углу у стены, сгорбившись, подтянув к себе ноги и обняв колени. Она, не отрываясь, смотрела в пылающий камин, и не обернулась, когда открылась дверь, хотя Бран видел, что она вздрогнула. Но, стоило ему переступить порог, как плечи девушки едва уловимо расслабились. Узнала, почувствовала?
Почуяла.
- Я задержался дольше, чем думал, - негромко произнес мужчина, прикрывая за собой дверь.
Она по-прежнему не оборачивалась и не проронила ни звука, тогда граф придвинул стул и сел рядом с кроватью. В комнате повисло молчание, но оно совсем не казалось Фарадену напряженным. Он разглядывал лицо девушки: по нему плясали оранжевые сполохи, и оно было совершенно непроницаемым. Бран не мог понять, заворожена ли она танцем огня, или вовсе не видит пламя, а ее мысли где-то далеко? Черные волосы вымыли и расчесали, но не заплели, и густые локоны лежали на спине тяжелым плащом, разметавшись по одеялу. Эльда подобрала ей простое платье, и, если одежда была для девушки непривычной, она ничем этого не выдавала.
Граф думал, что только сейчас рассмотрит ее как следует, но понял, что ничего нового в ее облике – что бы могло его расположить или оттолкнуть – не замечал. Была ли она красива? Приятна, как почти все юные девушки, но не более. Она не была похожа на придворных дам – те даже в юном возрасте доверху напичканы манерами, фальшивыми позами и кокетливыми взглядами. Но и назвать девушку простолюдинкой тоже язык не поворачивался. Она была для этого слишком… сложной.
Марита казалась хрупкой, даже ломкой, но одновременно с этим в ее чертах и даже в этой сгорбленной, неуверенной позе угадывалась скрытая сила. Она могла бы дать отпор любому, кто обманется ее беззащитностью. За всем этим скрывалось что-то иное.
«Точно. Оборотень».
Бран безуспешно пытался отыскать черты зверя в человеческом облике. Если бы он не видел своими глазами, ему бы и в голову не пришло, что она не человек. В Марите определенно было что-то не так, но что именно, ему понять никак не удавалось.
Разве что глаза. Нет, они не напоминали желтые глаза волков, напротив, их цвет был вполне человеческий – серый. Мутный толстый лед, за который графу никак не удавалось проникнуть, чтоб понять, о чем она думает. Таким льдом зарастают зимой глубокие болота: мглистый, дымчато-серый, с белесыми вкраплениями-пузырьками и темными прожилками–травинками. Холодный, тяжелый и недружелюбный взгляд, который должен был казаться неуместным на нежном девичьем лице, но вместо этого удивительно ему шел. В ее глазах жила частица настоящего Севера: непримиримого, беспощадного к человеку и не прощающего слабость. Того, к которому сам граф едва прикасался во время вылазок на территорию врага: Селефаис – не самая гостеприимная земля, но если сравнить с чем, что творится за горами…
- Это твой замок?
Он не ожидал, что она заговорит первой: разглядывая девушку, Бран сам раздумывал, о чем бы спросить сначала. Но ответил без заминки:
- Мой. Я правитель этой земли.
- Значит, это с тобой хозяева воюют?
Граф поморщился, сдерживая непонятную досаду.
- Они тебе больше не хозяева, - Марита никак не отреагировала на эту фразу, и мужчина продолжил. – Да, в этой части Империи именно мы охраняем границу. Дальше – еще один замок, Кульм Аасин. Моя земля зовется Селефаисом. Слышала такие названия?
- Слышала. Хозя… Вампиры говорили.
Мужчина едва заметно улыбнулся. Оборотень снова замолчала, все так же глядя в очаг. Бран задумчиво произнес:
- Я думал, вы боитесь огня.
Она посмотрела на мужчину первый раз за то время, как он переступил порог, и впервые мутный лед ее взгляда пошел трещинами обычной человеческой эмоции – удивления. Потом в них мелькнуло нечто вроде раздражения.
- Вампиры боятся. Они ведь мертвые, им безразличен холод, если есть кровь. Но мы живые. Огня всегда не хватает, – она вновь обернулась к камину. – Холод, который там, за горами… Он жрет любое тепло, он сильнее тех жалких костров, что позволено разжигать. Даже шкура не всегда спасает, особенно, когда ты голоден.
Он говорила медленно, отрывисто. Брану казалось, что она вспоминает, как должно звучать то или иное слово, а что-то она произносила неправильно, хотя и понятно. Говорила равнодушно и безразлично, так, как не должен говорить человек о подобных вещах.
- Им крови нужно не так много, как нам – мяса. Поэтому, когда выпадает возможность идти в бой, мало кто остается в стороне. Ты согреешься и насытишься – или умрешь. Это тоже выход.
К любой жизни можно привыкнуть, судя по тону Мариты – даже к той, что вела она и ее сородичи. Но ко всякой ли жизни стоит привыкать?
- Зачем вы их слушаетесь? – сердито и мрачно спросил Бран. – Они относятся к вам как к…
- Животным.
Бран замолчал. Разубеждать оборотня в том, что он зверь было бы очень глупо.
- Без них наша жизнь не отличалась в лучшую сторону, как говорят. Напротив, они дали нам какую-то… цель, - девушка долго подбирала слово, поэтому Бран не понял, сказала она то, что хотела, или заменила чем-то близким по смыслу. – Это сложно объяснить человеку. Ты не поймешь.
Он не понимал. Не мог представить ни одной причины, по которой можно добровольно исполнять приказы мертвых кровососов. Ни одной причины, по которой можно добровольно стать рабами. Отвращение к вампирам разгоралось от слов девушки, но и к ее сородичам он испытывал мало приязни.
Фараден не собирался спорить с Маритой, да и что он может объяснить девушке, с детства воспитанной рабыней? Она просто не знает, что можно по-другому. И все же Бран не смог сдержаться:
- Я думал, звери ценят свободу. Что хорошего можно найти в этих упырях?
- По крайне мере, они на нас не охотятся.
Лицо графа не изменило выражения, он поймал взгляд оборотня и внимательно смотрел в толщу льда, пока она не отвела глаза, и не опустила голову. Может быть, ее удар был справедливым, Брану некогда было это обдумывать. Он неясно ощущал, что ни в коем случае нельзя отдать ей инициативу, нельзя показаться смутившимся или растерянным. Что-то изменилось за время их разговора.
Было теперь нечто ненастоящее в ее тихом голосе с вызывающими интонациями, в этой обманчиво-покорной позе, которая походила на то, как зверь сжимается перед прыжком. Граф не чувствовал – еще не чувствовал? – опасности, но явственно ощущал ее напряжение. Она была собрана, как будто следила исподволь за каждым его движением. Будто бы граф этим разговором раздразнил ее. Или просто зверь, что выдохся в том поединке, отогрелся у очага, набрался сил и снова стремился занять свое место. Но этого Фараден не собирался допускать.
- Сколько тебе лет? - он говорил наугад, ища постороннюю фразу, которая сможет сбить ее с толку, отвлечь от этой недоброй сосредоточенности, и, пожалуй, угадал.
Она замешкалась, как если бы вспоминала, но ответила:
- Семнадцать.
"Немного старше, чем кажется. Но все равно".
- Тебе непривычно в этом облике?
- Да, - уже уверенней. – Так сложно выжить, поэтому в нем нет смысла. В шкуре тепло, в ней я сильнее…
- Но тебе придется привыкнуть, - граф произнес это почти жестко. – Здесь, напротив, твоей защитой будет облик человека.
Казалось, она задумалась.
- Если твои люди увидят волка, они меня убьют?
- Они могут попытаться. Я сам не знаю, что тогда будет. В любом случае, нам лучше сохранить это в секрете.
Бран протянул руку – он ожидал, что девушка отшатнется, но она не пошевелилась, и пальцы мужчины коснулись ее волос. Граф осторожно провел по жестким локонам, и серьезно сказал:
- Я обещал, что больше никто не посмеет причинить тебе вред. Я сдержу это обещание.
Она не ответила, и вновь Бран не мог понять ни выражение ее глаз, ни лица. Они снова молчали, теперь уже оба глядя в огонь. Бран первый раз за день понял, что смертельно устал, да и ей после всех переживаний нужен был отдых.
- Ладно. Думаю, сейчас тебе лучше всего лечь спать, – он поднялся, ободряюще улыбнувшись.
Марита неожиданно протянула к нему руку – словно хотела удержать, но опомнилась или не решилась, и тонкая ладонь замерла в воздухе. Бран замешкался, но потом осторожно сжал ее ладонь. Пальцы девушки мелко дрожали, и граф понял, что ей до сих пор страшно. Заморочена, сбита с толку, в замке тех, с кем ее народ и… хозяева сражались. Как убедить ее, что ей ничего не угрожает?
- Я вернусь завтра утром, - Бран не умел говорить ласково, он просто старался говорить так убедительно, чтобы она верила. – Наверное, к тебе еще заглянет Эльда. Если что-то понадобится, можешь попросить у нее. И постарайся уснуть, тебе нужно отдохнуть.
- Хорошо, - тихо отозвалась девушка, не глядя на него.
Несмотря на усталость и то, что после холодной и неуютной палатки он наконец-то лежал в своей постели, сам Бран так и не смог уснуть до самого утра. Мысли об оборотне не давали ему покоя. Тогда, после сражения он жалел ее, но сейчас граф думал, что Марита не нуждалась ни в капле его жалости. Пожалуй, оборотень уже видела и вынесла больше его самого, сейчас она всего лишь была растеряна, потому что все вокруг изменилось. Он ее спас, вместе с тем разрушив все, что было ей привычно. А значит, теперь обязан был помочь построить что-то новое.
Кроме того, он нес ответственность не только перед девушкой, но и перед своими людьми. Он привез в замок оборотня, который никогда подолгу не оставался человеком. Волчица никуда не денется, он уже видел это, пока разговаривал с девушкой. Граф не боялся: он справился со зверем один раз, был уверен, что справится и в следующий. Но это не означало, что он собирался доводить до этого.
Он смутно осознавал, что, чем меньше девушку будут трогать – как физически, так и эмоционально – тем проще с ней будет. Вот только как оградить ее от любопытных придворных и слуг, не запирая в клетке? К сожалению, она не высокородная дама, которую защищает само ее положение.
Брану казалось, что ему Марита доверяет, и он чувствовал, что она его _слушается_, то ли по привычке подчиняться, то ли по какой-то иной причине. Чтобы это понять, ему требовалось время. Понять, разобраться в том, о чем и как она думает. Он неплохо разбирался в людях, но за все время их разговора так и не мог угадать ее мысли. Граф мог бы понять человека, он бы мог даже понять зверя, хорошего охотника без этого понимания нет, а Бран Фараден был хорошим охотником. Но Марита не была ни тем, ни другим, а обоими сразу, и это сбивало мужчину с толку.
Брану было нужно время, но он правитель, у него слишком много обязанностей, чтобы он мог постоянно находиться рядом с девушкой. Не говоря уже о том, что такое внимание вызовет недоумение и еще больше пересудов со стороны обитателей замка.
Но попробуй теперь спокойно заниматься делами, не зная, что в этот момент происходит с оборотнем!
Фараден вздохнул: конечно, он не мог бросить девушку посреди зимнего леса, но ее присутствие в замке было большой проблемой. Но, пусть мысли об оборотне не давали Брану покоя, они его не пугали. Решение найдется всегда, если его искать. Чем прямее - тем лучше.
Утром, едва заря только брызнула мутным светом на каменные стены, Бран направился в комнату девушки. Марита спала, но, едва он подошел к кровати, как оборотень распахнула глаза, хотя Бран старался ступать как можно более бесшумно. Щурясь от света, она убрала с лица спутавшиеся пряди и молча посмотрела на мужчину. Графу показалось, что она едва заметно улыбнулась.
Бран сел на постель рядом с ней и произнес:
- Я всю ночь думал.
Серый лед как будто подернулся зыбью талой воды: любопытство, ожидание… что-то еще. Бран снова не мог разобрать. Ладно, будет еще время разобраться.
Граф протянул девушке раскрытую ладонь: Марита моргнула, то ли удивленно, то ли растерянно, но руку подала в ответ почти торопливо. Сейчас ее пальцы не дрожали.
- У меня есть одна мысль.
@темы: Творческое, Мне сказали слово, я расплел его в строку, Тень ворона