Остаемся зимовать.
Мы с Рыбка Ёц шутили, что обменялись учениками в отыгрышах. Как-то так и вышло, обоим нашим персонажам нужен был сюжет с "наследником". Поэтому - вот начало еще одной истории.
Плюс пять лет с Осады. Дренор где-то за скобками. Много хэдканона об Изувеченной Длани.
Сухая утоптанная земля шуршала под ногами, и Ивинг вслушивалась в этот шорох, пытаясь отвлечься от посторонних мыслей. Смена следующая через два дня, как раз будет время заняться стиркой. После дня или ночи на посту к Строптивой уже не потаскаешься, а Грэйме поручать домашнюю работу орчиха не очень любила. Не потому, что старшая падчерица что-то делала плохо или выражала неудовольствие – просто Ивинг предпочитала справляться сама, насколько это было возможно. Но дела – завтра, а сегодня можно позволить себе зайти в таверну и выпить пару кружек пива, совсем как в старые добрые времена. Ньер уже спит, и, если что, сестра за ней присмотрит. В крайнем случае, есть, кому помочь: дед не так далеко живет, да и тролль под боком. И Холгот в ночном патруле, проходя мимо дома, наверняка заглянет, чтобы... Женщина мотнула косой. Легко раньше было – снял форму и вместе с ней все тревоги прошедшего дня. Теперь от забот так же тяжело отвлечься, как стряхнуть себя всю пыль после прогулки по Степям. Орчиха усмехнулась себе под нос, переступая порог таверны. Полумрак, разбавленный светом пары жаровен и трепещущих огоньков стеклянных светильников-бутылок на полках за спиной трактирщика, мягко окутал ее, заставляя вздохнуть глубже и спокойней. Ивинг обежала взглядом помещение, но на нее саму почти никто не взглянул – иное дело, если бы она все еще была в форме стражника. Она сама тоже никого, заслуживающего особо пристального внимания, не заметила и прошла к стойке.
– Пиво,– просто сказала она Морагу, опираясь на выглаженную многими ладонями – будто отполированную – деревянную столешницу.
– Кружку за счет казны? – фыркнул орк – узнал ее. Стражникам раз в неделю наливали бесплатную кружку – если они заходили после смены.
– За свои,– улыбнулась Ивинг, разворачиваясь лицом к залу.
читать дальше
***
Солнце рано выбралось из каньона, и на землю перед домами легли масляно-желтые прямоугольники, кое-где рассеченные крестовинами оконных решеток. Из таверны пахло пивом – таким же густо-желтым, как свет ламп,– жареным на углях мясом и еще... чем-то. Чем-то вкусным. Cелек помнил, как мать придвигала к стойке бочонок, чтобы он, совсем еще малец, мог разговаривать с трактирщиком, как взрослый. Вряд ли это было именно здесь, в Оргриммаре,– они с матерью много тогда путешествовали. Вернее сказать, скитались: разница между путешественником и скитальцем в том, что первому хоть где-то бывают рады. "Там, где он оставляет золото",– ухмыльнулся Селек и вошел в трактир, на крыльце отряхнув сапоги от пыли. А толку – порыв ветра тут же загнал песок внутрь, всколыхнув отогнутый юношей полог и юбку служанки. Женщина рассерженно замахнулась на Селека метлой.
– Опять соришь!
– Ветер же,– развел руками парень, обогнув орчиху вдоль стенки. – Сменя зато не сыплется.
Он кивнул на пару мужчин в дорожных плащах, раскуривающих трубки за низким столиком. Даже плечи у них были будто ржавчиной припорошены. Служанка хмыкнула и принялась выметать сор, больше не обращая на молодого орка никакого внимания. С приходом сумерек лавки только начали закрываться, а в большой городской кузне еще шла работа, поэтому собраться у Гришки успели разве что приезжие. Механик дирижабля, на вид еще не пьяный, сверял какие-то чертежи, прижав угол бумаги к столешнице кружкой. Торговки с побережья о чем-то громко судачили на своем томном наречии – от троллих веяло рыбой и прокисшими фруктами. Другие посетители разбрелись по углам и не бросались в глаза, но парень машинально сосчитал их и запомнил, кто и где сидит. Большой очаг ревел в пристроенной кухне за спиной у трактирщика Морага, а хозяйка заведения с помощницей стучали разделочными ножами. Селек решил, что и впрямь пришел слишком рано, и, ответив на приветственный кивок трактирщика, хотел было взять себе пива, чтобы не так скучно было коротать время, но его окликнули со столика у стены.
– Эй! – Ронг покачал в воздухе кружкой в протянутой руке; вторая, нетронутая, стояла на столе.
Парень дружелюбно фыркнул и пробрался к приятелю.
– Хорош,– он хлопнул Ронга по плечу, усаживаясь.– Я тебя не сразу заметил.
– Не сразу узнал,– тот покрутил в пальцах серьгу.– Ты на меня смотрел.
Селек не стал спорить. Прятаться у всех на виду было искусством, в котором они с Ронгом соревновались с тех пор, как на обоих обратил внимание учитель Гест. Лучшего он обещал взять в ученики. Эта игра была их ежедневной подготовкой к настоящим испытаниям, которые ожидали их на службе у Изувеченной Длани. Сегодня Ронг добился своего, обрившись наголо – соперник не сразу его признал. Но эта дешевая уловка сработает только один раз. Сам Селек, когда была его очередь скрываться, до таких фокусов не опускался. По сравнению с гривой, от которой избавился Ронг – не иначе, по совету старших товарищей – у него и особых примет-то не было. Только схваченный ремешком пук жестких угольных волос на затылке, а ведь половина рабочих в Волоке так ходит.
– Значит, я плачу за пиво?– спросил он и отхлебнул из кружки.
– Да ладно тебе, я знаю, что лишних денег у тебя не водится,– пожал плечами Ронг.– Ты работу хоть нашел?
– Нет пока,–Селек спрятал за кружкой гримасу.
– И отчиму помогать не хочешь? Он ведь сам предложил...
– Не хочу,– отрезал Селек.– Ты ведь не пить меня звал? Так выкладывай, что за дело.
"То-то же",– читалось в ухмылке бритого, когда он отодвинул кружку и нагнулся к приятелю через стол. Ронг был постарше Селека и уже несколько лет считал Расселину Теней своим домом. Он брался за любую работу и почти всегда делал ее хорошо, поэтому жил отнюдь не впроголодь. Присоединиться к Длани было в его случае честолюбивой затеей обычного вора. Селек мог понимать это и при этом уважать товарища. Но уступать ему свое законное место в клане не собирался.
– Есть работенка для пары крепких ребят в осадных мастерских…– заговорщически начал Ронг.
– Опять склады обчищать? – хмыкнул Селек. – Там и без нас... желающих хватает.
– Что сразу обчищать? Может, охранять,– почти обиделся бритый.
– Ну, охранять. Это то же самое. Всеравно что постоять на стреме, пока какой-нибудь толстопузый гоблин не приберет к своим ручонкам то, что там вообще еще осталось,–Селек помотал головой. – С тех пор как... – он проглотил несколько слов. – В общем, не нужны никому те мастерские. И работы честной там больше нет.
– Это отчим твой говорит?
– Все говорят,– буркнулСелек, опорожнив свою кружку.
Ронг медленно и как-то угрожающе покачал головой.
– Не понимаю я тебя. В подмастерья к отчиму идти ты не хочешь. Тем, что я предлагаю, брезгуешь. А если учитель тебя не возьмет, что делать будешь? Нельзя ведь так жить!
– А мне кажется, только так и можно,–Селек поднял на приятеля глаза цвета ржавчины. – Пойду, возьму еще пива,– он резко поднялся, со скрипом сдвинув скамью.
К исходу второй кружки Селек ощутимо захмелел – на его вес это была хорошая порция. Да и не сказать чтобы он был особенно привычным к выпивке. Встреча с Ронгом стала редким поводом. Но беседа у них не заладилась с самого начала, поэтому юноша старался больше глотать, чем говорить. Бритый это, впрочем, незамеченным не оставил:
– Ты какой-то смурной сегодня, малек.
Ребяческая поддевка царапнула парню слух. В Расселине его так давно не называли: он показал, что для своих лет на многое способен. А небольшой рост – это вообще преимущество. В Длани были и взрослые мужики меньше его, хотя наверняка тяжелее. Селек нахмурился, вытер губы.
– Вовсе нет.
– Что, отчим снова злобствует?
– Вовсе нет... – уже тише повторил Селек.
– Знаешь, что? – Ронг с ухмылкой откинулся спиной на стенку – он и сам был уже навеселе. – А я бы на твоем месте совсем от него свалил. Не будете друг другу глаза мозолить. А жить тебе где – придумаем.
Селек недоуменно вскинул брови. Удивился он больше не тому, что Ронг вдруг предложил ему перебраться в Расселину, а скорее словам приятеля о его, Селека, отчиме. Ему, конечно, случалось на старика пожаловаться, но совсем уж деспотом он на словах его никогда не выставлял. В конце концов, другой родни у него не осталось. Ронг, вон, вообще сирота: проводил родителей на войну – и с концами. Что он может понимать?..
– Совсем неплохо нам вдвоем живется,– вдруг охрипнув, возразил юноша.
Ронг опустил руку, которой небрежно подпирал голову, как-то собрался. А когда заговорил, каждое слово звучало отрывисто, как выпад ножом.
– Не пори чушь, малек. Я тебя без рубашки видел. И наколку твою вымаранную, клановую, тоже видел. Непонятно, думаешь, кто это сделал?!
– Чего-о-о? – зарычал Селек.
– Того! Я много таких знал, кто с горя совсем помешался. Бросай этого сбрендившего пьяницу, и...
Договорить бритый не успел: Селек перевалился через стол, опрокинув обе кружки – свою, пустую, и ту, в которой на дне еще плескалось пиво. Схватил Ронга за грудки и потянул его вбок, вытаскивая из-за стола. Тот как-то неловко взмахнул руками, будто потерял равновесие, но в следующую секунду в ребра Селеку прилетел тяжелый кулак.
– С дуба рухнул?!
Парень отскочил, как мяч из свиной кожи, чудом не налетев на соседний столик. Пригнулся – на этот раз кулак просвистел мимо уха. Одним ударом Ронг не ограничился, не рассчитывал привести противника в чувство, а сам явно был настроен на драку. Ну и отлично... Селек поймал его руку в замахе– какой все-таки медлительный – просунул вторую Ронгу подмышку, крутанулся, напирая плечом, с грохотом опрокидывая более тяжелого орка грудью на соседний, незанятый, стол. Тело двигалось будто по собственному разумению. Рука сама заскользила к голенищу сапога, где был спрятан нож, и только проблеск осознания оборвал это выверенный, механический жест. Селек вздрогнул всем телом и не отшатнулся даже – отступил одним текучим движением.
– Видел бы тебя... учитель... – пробормотал он, раздувая ноздри.
Когда в монотонный, негромкий гомон голосов посетителей вклинился чей-то невнятный возглас, Ивинг, лениво допивающая свою кружку, машинально выискала взглядом его источник. Два молодых орка за столиком о чем-то видать поспорили на пьяную голову. "Только бы не до дра..." Додумать женщина не успела: невысокий черноволосый парень уже выволакивал товарища – а товарища ли?– из-за стола. Женщина могла бы не вмешиваться: уж найдется, кому их разнять. Трактирщик тот же – вон, он уже начал огибать стойку. Парни, правда, никого ждать не собирались, но вряд ли успеют что-нибудьразнести. Хотя бритый уже улегся на соседний стол. Вдоль хребта у женщины прошла тягучая дрожь. Хороший вышел прием, эффектный – в том углу аж залюбовались – но орчиху было этим не впечатлить. Она сама замерла на месте едва ли не с открытым ртом, потому что слишком знакомыми показались ей движения парня. Сердце забилось быстрее, будто с места подхватив чужой пульс. Ух, как же он злится. И следующее его движение – рукой вниз, к ножу, Ивинг почувствовала на секунду раньше, чем увидела. Собственные рефлексы едва не подвели ее, изумленную происходящим, так что когда орчиха рванула вперед, черноволосый уже отступил от противника, так и не достав оружия. Ивинг вылетела между ними, когда оба орка уже ничего не делали, и обозлилась сама на себя:
– Что не поделили? –рявкнула она, скорее от злости и чтобы не молчать – итак глупо вышло.
Впрочем, наивно было бы полагать, что парни так легко успокоятся. Бритый, собрав себя со стола, явно снова рвался в бой и хотел отшвырнуть ее с дороги –Ивинг стояла к нему спиной, но ощутила его движения прежде, чем орк их сделал. Отступила в сторону, так, что парень едва не пролетел мимо, схватила его за руку, заламывая ее за спину – он высокий, конечно, но силы взрослого мужика еще не набрал. Подоспел, наконец, трактирщик: схватил за плечи черноволосого, оттаскивая немного в сторону, хотя тот сейчас казался спокойней противника – даром что первый начал.
– Ну-ка, тихо!–Ивинг встряхнула парня, которого держала.
– А чего он!.. – рявкнул бритый и зашипел от боли в заломленной руке.
Селек почувствовал укол стыда: его противник выглядел таким жалким сейчас – совсем ему не ровня. Одно дело дать олуху в морду, чтобы проучить за сказанное, а совсем другое – применять мамину науку без веской причины. Так что парень послушно опустил плечи и будто бы обмяк, привалившись к трактирщику.
– Ронг,– мотнул головой Селек. – Зря мы это...
– Никакие не "мы"!– продолжал бесноваться Ронг. – Это ты на меня наехал! Такой же чокнутый, как твой старик...
Во второй раз оскорбление не возымело такой же силы: злость толкнулась и отхлынула, отпуская юношу. Селек прищурился, взглянув на товарища в последний раз, и опустил глаза в пол.
Ивинг чуть ослабила хватку и развернулась, чтобы широкоплечий парень не загораживал ей младшего. Тот, кажется, угас и продолжать не собирался. Женщина почти лихорадочно шарила по нему взглядом, будто выискивая в позе что-то еще, что могло выдать соответствующую выучку.
– Ну и что вы тут устроили? – к ним, наконец, подоспела Гришка.
Наметанным взглядом окинула место стычки, потом глянула на трактирщика.
– Они за пиво заплатили?
– Угу,–Мораг тоже расслабил ладони.
– Тогда на улицу обоих – будет с них на сегодня.
– Чтобы они перед таверной еще раз подрались? – хмыкнула Ивинг.
Во взгляде хозяйки таверны легко читалось "не моя забота", но согласилась она легко:
– Ладно. Этого,–орчиха ткнула пальцем во все еще возмущенно дышавшего бритого. – За порог.
И, не дожидаясь, пока ее указания выполнят, она развернулась в сторону кухни. Ивинг послушно подтолкнула парня, которого держала, в спину:
– Шагай, давай.
Орк запыхтел, но послушался – впрочем, выбора у него особо не было. Женщина отпустила одну руку, чтобы отодвинуть полог, и вывела парня на крыльцо.
– И не суйся внутрь, пока не остынешь.
Ответа Ивинг не стала дожидаться, поспешив внутрь – никак не получалось выкинуть из головы то, что она видела.
– А ты... – трактирщик рывком развернул Селека к себе лицом и ткнул ему в грудь пальцем. – Еще раз увижу, что ты мутишь воду, и ноги твоей больше не будет в заведении! Усек?
Парень осторожно кивнул. Мораг напоследок легко толкнул его в плечо, отряхнул ладони и прошел обратно за стойку, что-то ворча себе под нос. Селек обернулся в зал, поймав несколько заинтересованных взглядов. Большинство зрителей быстро спрятали глаза за донышками кружек или демонстративно уткнулись в тарелки. Только невысокая женщина, которая выпроводила Ронга, теперь вернулась и с порога изучала Селека пронзительным и неотрывным взглядом. Юноша сглотнул и выругался про себя, отступая в тень. Стражи ему только не хватало. Судя по тому, как быстро она полезла их разнимать, эта орчиха привыкла вот так наводить порядок. А что без формы – этим его не обмануть.
Он вернулся за столик и поднял опрокинутые кружки. По-хорошему, нужно было сразу убираться из таверны, может быть, нагнать приятеля и извиниться. "Не раньше, чем извинится он сам",– фыркнул Селек и тяжело плюхнулся на лавку.
"И чего ты разнервничалась",– попыталась одернуть себя орчиха, но получилось у нее плохо. Занервничаешь тут. Дело не в самом даже приеме – самый обычный он, каждый третий бы так смог. Но Ивинг видела, как парень двигался – и это были не просто бездумно заученные жесты. Хотя, с другой стороны – как раз бездумные, когда тело слушает не разум, а только противника. Кто-то ему это объяснил и показал. Женщина непроизвольно сжала ладони. Рано радоваться – может, ей показалось просто, да и мало ли где он нахватался... Слишком призрачный шанс – ее клан сгинул в Запределье и почти весь – еще тогда, когда оно звалось Дренором.
Парень, пока Ивинг за ним наблюдала, снова уселся. Орчиха помедлила еще немного и решительно направилась к его столу. Опустилась на лавку рядом и спокойно сказала, так, как будто они до этого выпивали вместе, и она продолжала прерванный разговор:
– Славно ты этого здоровяка на стол кинул.
Селек вытаращил на женщину глаза. Никаких "кто ты?" или "что вы не поделили?" – хотя, она ведь уже спрашивала... Значит, не хочет его спугнуть. Он скользнул по незнакомой орчихе взглядом: она могла бы быть ровесницей его матери или чуть старше. Такая же невысокая, поджарая. Только волосы очень длинные и заплетены в толстую, как хороший канат, косу. Если он раньше ее видел, то узнал бы.
– Да чего там,– поморщился Селек, трогая ребра. – Он мне тоже двинул крепко.
Ивинг рассеянно кивнула, скользнув взглядом вслед за пальцами парня. Задавила шевельнувшееся беспокойство: двинул и двинул, не рассыплется.
– Кулаком ткнуть – много ума не надо,– женщина подняла голову, глянув на прилавок. – Пива еще хочешь? Или хватит тебе?
– Хва-а-атит,– протянул юноша, вытерев о штанину липкую от пролитой выпивки ладонь.
Ему действительно было довольно. Во время драки опьянение отступило, но сейчас вернулось. Он снова взглянул на женщину, чуть запрокинув голову,– будто оценивающе.
– А с чего это вдруг? Угощаешь?
– Угощаю.
Ивинг встретилась взглядом с трактирщиком и все-таки махнула ему рукой. Сама выпьет – собиралась все-таки две.
– За историю.
"Какую еще?.." – насторожился парень. Кажется, женщина вошла уже после того, как они с Ронгом закончили обсуждать... работу. Но тогда что ее интересует?
– А что хочешь знать? – он пожал плечами и отвернулся. – Имя девчонки, из-за которой мы подрались,– или вроде того?
Ивинг хмыкнула. Если б из-за девчонки – ее имя, верно, уже вся таверна бы знала. Да и нет ей особого дела, из-за чего они морды бить друг другу полезли.
– Нет,– женщина забрала принесенное ей пиво.
Дождалась, пока трактирщик отойдет, и спросила, глядя в затылок парню.
– Кто тебя такому научил?
Селек вздрогнул, чувствуя, как она сверлит его глазами. Он ведь не сделал ничего необычного... не успел. И все-таки чутье подсказало ему, что орчиха знает, о чем спрашивает. Отшучиваться было глупо. Парень снова обернулся к ней, почти лениво облокачиваясь на стол.
– Моя мать. Она говорила, что топор держать меня любой сержант научит, а постоять за себя я должен уметь сам.
"Вот как". Ивинг было немного неловко приставать к пареньку, но, кажется, выпивка более-менее развязала ему язык. Во всяком случае, пока можно просто спрашивать, не выковыривая ответы силой. Она улыбнулась орку, делая глоток, и полувопросительно произнесла:
– Только защищаться, выходит?
– Другого мне не надо,– хмыкнул Селек. – А этот сам нарвался. Я бы и так, без всяких хитростей его побил, но когда до меня дошло, он уже лежал,– орк торжествующе оскалился.
В другое время и в другом месте Ивинг бы залепила ему пощечину. Не потому, что использовал навыки в пьяной драке – их нельзя не использовать, если умеешь. Такая выучка – часть тебя, ты с ней дышишь, видишь и чувствуешь. Такое, раз поняв, уже не "отключишь". Но вот за то, как парень об этом говорил, он заслужил тычка в морду.
– Дошло, говоришь? – она смерила орка взглядом. – А если бы до тебя дошло после того, как ты нож вытащил?
– А ты откуда?.. – челюсть у парня отвисла. – То есть, я...
Он был уверен, что нож спрятан хорошо – не подкопаешься. Это значит, она заметила то, незаконченное движение. "Потому и вмешалась – думала, я сейчас убивать его буду",– мрачно подумал Селек. Но все равно, чтобы вот так разглядеть, нужен очень наметанный глаз.
– ...не вытащил же,– договорил орк. – Я ведь соображаю, а не то, что... он про меня сказал.
Ивинг молчала, расправляясь с пивом. Тьфу ты, столько вопросов задала, а все еще ничего непонятно. Парень, наверное, чуть постарше Грэймы– если бы его учили, как полагается, в этом возрасте он бы подобных глупостей не делал и болтал бы по-другому. С другой стороны, кто его знает – ее-то саму быстро учили потому, что война была... "А, демоны с ним – что вокруг да около ходить". Орчиха одним махом допила кружку и спросила, сощуря серые глаза:
– Так ты из Изувеченной Длани?
Селек моргнул, уставясь на женщину. Подозрение уже успело в нем шевельнуться – даже не подозрение, а какая-то... надежда, что ли. Хотя в том, что представитель клана только что полюбовалась, как он развязал пьяную драку, ничего хорошего не было. Длани не нужен убийца, который не умеет держать себя в руках. И все же...
– А ты? – парировал Селек, вместо того, чтобы ответить на вопрос.
– Мне раздеться? –Ивинг невозмутимо пожала плечами.
Парню такого ответа было достаточно: там, где он только что прижимал пальцами синяк на ребрах, была когда-то отметина убийцы – у этой женщины, если она не блефовала, должна быть наколота такая же. А она не врет. Раз знает про татуировку, значит, не врет. Да и не так уж трудно было бы попросить ее задрать рубаху, если на то пошло.
– Моя мать была оттуда,– признался Селек.
Женщина едва не поморщилась на это "была", не в силах скрыть разочарование. Потом опомнилась и ободряюще улыбнулась парню.
– Если она принадлежала Длани, то и ты, выходит тоже – так ведь? Как тебя зовут-то?
– Селек,– улыбнулся орк. – Мою мать звали Герна. Ты вряд ли про нее слышала, она... не очень ладила с кланом. Я почти никого оттуда не знаю. Но я уже искал наставника в Расселине Теней, чтобы закончить мое обучение. Чтобы меня отметили... – он положил ладонь на шрам под рубашкой. – ...отметили, как положено.
Он закончил говорить и впервые посмотрел на кружку в руках Ивинг с завистью – во рту совсем пересохло.
Ивинг беззвучно оскалилась. Она бы потолковала с тем, кто первый вздумал назвать именем ее клана эту... организацию. Конечно, вряд ли это делали с умыслом присвоить себе славу Длани, скорее обозначали то, чем занимались и чему учили. Но сама мысль о том, что кто угодно – даже не орк – может теперь трепать это название, заставляла руку тянуться к кинжалу.
– Забудь про тех, кто копошится в Расселине,– резко произнесла женщина. – Там тебя отметят только...
Орчиха проглотила остаток фразы вместе с грубостью. Парнишка не виноват, откуда ему знать, где искать тех, кто принадлежит клану по крови – она ведь и сама не знает.
Смысл сказанного орчихой юноша понял не до конца, но почему-то снова начал сердиться. Как будто она задела что-то, ему дорогое. Хотя она ведь сама из клана – почему тогда с таким презрением говорит о других?
– Как – забыть? – огрызнулся Селек. – Они ведь уже обещали меня принять! Они видели мою... – он смешался и проглотил остаток фразы.
– Принять? – негромко хохотнула Ивинг. – Куда это, интересно, они тебя принять или не принять могут? В клан? Если твоя мать была убийцей – ты родился одним из Длани. И, раз она тебя учила тому, что умела, значит, ты имеешь больше прав так называться,чем весь сброд из Расселины. Даже если эта наука тебе пока только для пьяных драк пригодилась.
Она развернулась, обжигая парня взглядом, и резко продолжила, пока он не успел вскинуться на ее слова.
– Твою что? Что ты им там демонстрировал?
Селек был готов заново взбелениться и заставить эту гордячку отвечать за свои слова. Он не полез бы в драку прямо здесь – не снова – но подумывал о том, чтобы вызвать ее на поединок по всем правилам клана. Клана, который она сейчас поносила, словно они были обычной разбойничьей шайкой. Но если в незнакомке действительно была та же кровь и те же навыки, шансов победить или хотя бы остаться в живых у парня было немного. По спине у Селека вскарабкался холодок... Он не сразу расслышал, что женщина переспросила, но когда до него дошло, губы орка искривились в оскале. Он со скрипом отодвинул лавку и вскочил на ноги.
– Вот это,– он рывком выдернул из-за пояса рубашку и задрал до груди, обнажив шрам. – Твое "право по крови".
Селек задержался достаточно, чтобы орчиха разглядела заплатку более светлой кожи с неровными краями, по размеру и круглым очертаниям которой можно было догадаться о рисунке под ней. Затем натянул рубашку обратно и рванулся, не оборачиваясь, прочь.
Ивинг бы схватила его, но секундной растерянности оказалось достаточно, чтобы упустить момент. Вид ожога резанул по глазам и по нутру – сам по себе шрам ничтожный, если не знать, что должно было быть вместо него. Орчиха вскочила следом, еще плохо понимая, что собирается говорить парню. Единственной мыслью было не дать ему сейчас уйти. Женщина вылетела на крыльцо – слава предкам, Селек не рванул с порога в подворотни, а едва успел спуститься со ступеней.
– Стой,–Ивинг схватила его за предплечье.
Селек был едва ли с нее ростом, но сейчас женщина не собиралась соревноваться с ним в силе или ловкости. Надо будет – она его скрутит, сядет сверху и не слезет, пока он ей не скажет все, что нужно. Если понадобится. Женщина потащила его за угол таверны, чтобы не привлекать лишнее внимание – личный у них разговор.
– Кто это сделал? – рыкнула Ивинг, несильно подталкивая парня к стене.
– А тебе зачем знать! – огрызнулся Селек.
Он дернулся было, чтобы вывернуться из захвата, но почувствовал, как пальцы орчихи сжались стальным обручем. Орк выплюнул ругательство, но покорно привалился к стене.
– Какая разница – кто? Я не заслужил носить этот знак. Может, мама его и набила, но это было против законов клана. А теперь ее больше нет, и я хочу все сделать правильно! Понимаешь? Если во мне кровь Длани, значит, я первый должен все эти законы выполнять.
– Ну и зачем тогда полез к этим самозванцам! – сквозь зубы рявкнулаИвинг.
Со свистом втянула воздух, заставляя себя замолчать. Ну, быть может, не против законов – но его мать поторопилась. Не рисуют отметку убийцы прежде, чем ее обладатель научится всем положенному. Но парень еще совсем молодой – значит, мать не так давно погибла? Внутри Ивинг вдруг шевельнулась какая-то теплота к этой женщине, которую она никогда не знала. Не забывшей, кто она есть, и попытавшейся оставить эту память после себя.
– Ты... Твоя мать сделал то, на что имела полное право. А про Расселину она, что ли, тебе рассказала?
– Нет, я сам их нашел,– буркнул Селек. – Мы после Осады с отчимом вдвоем остались: он то ли сам не знал, где искать, то ли говорить не хотел. Да они ведь не все самозванцы. Просто много кого туда берут. Наших совсем почти не осталось – будто сама не знаешь... – он поднял на женщину испытующий взгляд. – Или... ты знаешь других?
– Не знаю.
Ивинг ослабила хватку. На какой-то момент ей стало неловко – в глазах парня, она, наверное, выглядит какой-то идиоткой. Полила сборище в Расселине помоями, а как он спросил, где других искать, так ей и ответить нечего. Ну и что же теперь – если действительно нет!
– Я не говорю, что, эти тебя ничему не научат,– женщина постаралась говорить как можно спокойней. – Но не тому, что на самом деле может уметь убийца Длани. И отметки тебе от них не видать. Потому что правильно ты сказал – они много кого берут. И знают, если кто-то такой, как я, заметит нашу метку на каком-нибудь тролле – вырежут похлеще, чем твою вытравили.
Орчиха чуть отступила назад.
– Лучше никак, чем с ними.
Селек осторожно, но настойчиво шевельнул рукой, стряхивая ее пальцы. Убегать он все равно уже не собирался. Парень с усталым вздохом склонил голову набок и проговорил:
– Вот как? Сдаться мне прикажешь? Хоть своего учителя подскажи, если он у тебя такой-растакой настоящий.
Женщина улыбнулась и протянула руку, чтобы потрепать орка по волосам. На полпути опомнилась и уперлась ладонью в стену рядом с его плечом.
– Меня мои родители учили, Селек.
Он сощурилась и глянула в сторону улицы.
– Ты непременно убийцей быть хочешь? Это право тех, кто в Длани родился, а не обязанность.
– Не в моем случае,– криво улыбнулся юноша, тронув отметину под рубашкой.
Он чуть не добавил, что этого бы хотела его мать, но промолчал. Он все-таки делал это для себя.
– А чем ты вообще занимаешься? – хмуро спросила Ивинг.
– Чем придется,– ответил парень почти с упреком. – Раньше на речном причале лодки разгружал, отчиму еще помогал... Или намекаешь, что в солдаты не пошел, да?
Ивинг покачала головой.
– В солдаты нас и не берут... обычно. В строю мало толку.
Она оттолкнулась ладонью от досок. Разговор угасал, и теперь она ощущала растерянность – разбередила парню все, что можно, а теперь что, разворачиваться и уходить?
Селек твердо встал на ноги, глядя на орчиху исподлобья – ждал новых нравоучений. Но она молчала, как будто погруженная в свои мысли. Он вдруг осознал, что для нее эта встреча была такой же неожиданной и сбивающей с толку, как и для него, несмотря на всю разницу в возрасте и опыте. "Она прожила целую жизнь, не встретив никого из нас. А теперь я ее еще и разочаровал",– сокрушенно мотнул головой парень.
– Ну, видишь... – негромко сказал он. – Нет, я могу обойтись. Просто обидно, что в нашей семье это на мне прервется.
Слова парня отозвались внутри такой острой болью, что в глазах у орчихи едва не потемнело на мгновение. Слишком прицельным удар вышел, хотя, конечно, Селек не хотел ее задеть. Да Ивинг и сама не ожидала, что заденет. Ей самой пришлось смириться со схожей мыслью, но, быть может, парню было даже больнее – не за что ухватиться. Ивинг не могла представить, что бы делала без своих умений и того осознания, которого они приносили. Много лет метка клана была единственным, что держало орчиху среди живых и имело хоть какой-то смысл. "Если бы мне ее так выжгли, я бы свихнулась". Женщина отступила на шаг, пытаясь собраться с мыслями, но не представляла, что сказать парню и как его утешить. Ему нужен наставник, но Ивинг не знала никого живого из Изувеченной Длани... кроме себя. Внутри что-то беспокойно и смутно шевельнулось.
– Скажи,– негромко произнесла орчиха. – Что тебе мать про клан рассказывала?
Орк заметил, как женщина подалась назад, напряглась, словно увернувшись от невидимой пощечины. Селека эта реакция почти напугала. Он как будто увидел себя со стороны – ту же горечь и не находящую выхода злость в ответ на простые, в общем-то, слова. Или он просто навоображал их себе, потому что она тоже была из Длани. Она должна была его понять.
– Много разного,– он не знал, что именно она хотела услышать. – Она сама родилась уже после, ну, Портала. Поэтому пересказывала то, что узнала от своего отца. Про вождя Каргата, про Дренор, который прежний, наш... Что весь клан остался за Порталом, и теперь... –Селек отмахнулся и вдруг пристально взглянул на орчиху, задумчиво кусая губу. – А ты же... больше должна знать.
– Не больше, чем она, наверное.
Ивинг никак не могла собраться с мыслями. В ней поселилось тревожное чувство, которое никак не могло оформиться во что-то определенное. Вокруг уже почти совсем стемнело, и ошметки света от жаровни у входа в таверну положили на их лица красноватые штрихи. "Мне надо уходить".
– Меня зовут Ивинг,– женщина выпрямилась, возвращая позе уверенность. – Я живу в начале Аллеи Чести, через дом от тролльей лавки. Приходи, если захочешь... поговорить.
И, развернувшись на каблуках, орчиха шагнула к углу таверны.
Селек едва не прослушал, что женщина сказала, так как слишком пристально наблюдал, как она двигается. Словно мог чему-то научиться даже из этой короткой встречи. И она его не разочаровала: он даже не смог отследить момент, когда фигура орчихи растворилась в тенях, и, метнувшись за ней следом, ожидаемо увидел лишь пустой проулок. Парень чуть не присвистнул от восхищения. Она была настоящая!
Орк проговорил про себя ее последние слова, которые должны были помочь ему найти женщину. Не сказать, чтобы особенно точные: Аллея Чести большая, в ней не один ряд домов помещается. И магазинчиков с троллями и без там тоже хватает. Впрочем, эта Ивинг за дурака его точно не считала, чтобы разжевывать дорогу. Отыщет, дело нехитрое. "Если только она не подшутила надо мной",–юноша встряхнулся –какие тут шутки! Завтра, на трезвую голову, нужно сразу отправиться на поиски, задать столько вопросов... Минуту назад он даже мечтать не смел, что она станет его учить, но теперь, когда едкие словечки и укоризненный взгляд орчихи начали стираться из памяти, идея казалась не такой плохой. Зачем еще она могла его позвать? Не для того ведь, чтобы пересказывать старые легенды о клане. Селек широко ухмыльнулся и выскочил на Аллею Силы, неровной, но пружинистой походкой зашагал в гору, торопясь домой.
***
Хотя домой Ивинг вернулась примерно в то же время, что и собиралась, да и вторую кружку все-таки выпила, уснуть ей никак не удавалось. Она думала почему-то больше не о парне, а о его матери. Наверное, эта женщина была младше ее – или поздно сына родила? Селек сказал, что она не ладила с кланом, ну так это, может, потому, что не с кем ладить было… Где она выросла – в лагере, или среди орков Грома? Ивинг жалела, что не может познакомиться с ней: было особенно обидно так опоздать. «Зато есть этот мальчишка». Женщина так и проворочалась в постели, пока не хлопнула входная дверь. Вернулся со смены Холгот, значит, за полночь перевалило. Орчиха слышала, как он заглянул в комнату к дочерям, как стукнула о стол деревянная миска, когда мужчина полез за оставленным ужином. Едва ли не на цыпочках переступил порог их комнаты, протискиваясь в приоткрытую дверь – и встретился с ней взглядом.
– Разбудил что ли?
– Нет. Я не спала.
Холгот разделся, умылся из лохани и забрался в постель, зевая.
– Чего полуночничаешь?
– В таверне была.
– Что-то ты засиделась,– орк обнял женщину за талию, подтаскивая к себе.
– Я давно пришла. Послушай, Холгот. Я кое-кого встретила,– Ивинг ощутила, как мужчина напрягся, и негромко фыркнула, ткнувшись губами ему в плечо. – Не то, что ты подумал.
– А ты не знаешь, чего я подумал,– проворчал Холгот. – Ну, выкладывай.
– Паренька из моего клана. Только он… Его мать тренировала как убийцу, но умерла и доучить не успела.
Мужчина молчал – еще непонимающе.
– Он к этим собирался, в Расселине. А я ему столько наговорила про них. Сама не знаю, что на меня нашло, мне они не нравились, конечно, но вообще плевать было. Но когда я подумала, что орк, в котором кровь Длани, будет там перед этими…
– Так ты обидела его, что ли? –Холгот положил ладонь женщине на затылок, придвигая к себе ее голову. – И переживаешь?
– Он разозлился.
– Остынет.
– Да. Но он, кажется, на них очень надеялся. Надеялся, что кто-то закончит его подготовку, и он сможет носить нашу отметку.
Холгот задумчиво погладил ее кожу под левой грудью сквозь ткань рубахи.
– Это важно, да?
– Это очень важно,– твердо сказала Ивинг. – Я сказала ему, где живу. Сама не знаю, зачем.
– Ты учить его хочешь, что ли?
Ивинг моргнула. Казалось, эта мысль давно лежала на поверхности, но только когда Холгот произнес ее вслух, она обрела для орчихи плоть.
– Я… я не знаю. Он не мой ребенок.
– Когда-то, когда я спрашивал тебя про девочек,– орк перевернулся на бок, устраивая женщину рядом с собой, – ты сказала, что ваша выучка – дело клана. У вас же не все подряд убийцами были, так? Значит, детей не всегда собственные родители учили.
– Наверное. Я…
– Ладно, женщина,– Холгот зевнул. – Спи, давай. Может, он не придет еще.
Ивинг вздохнула, закрывая глаза и обнимая мужа. Усталость брала свое и орчиха, наконец, начала проваливаться в сон. Но успела еще подумать: «Он обязательно придет».
Плюс пять лет с Осады. Дренор где-то за скобками. Много хэдканона об Изувеченной Длани.
***
Сухая утоптанная земля шуршала под ногами, и Ивинг вслушивалась в этот шорох, пытаясь отвлечься от посторонних мыслей. Смена следующая через два дня, как раз будет время заняться стиркой. После дня или ночи на посту к Строптивой уже не потаскаешься, а Грэйме поручать домашнюю работу орчиха не очень любила. Не потому, что старшая падчерица что-то делала плохо или выражала неудовольствие – просто Ивинг предпочитала справляться сама, насколько это было возможно. Но дела – завтра, а сегодня можно позволить себе зайти в таверну и выпить пару кружек пива, совсем как в старые добрые времена. Ньер уже спит, и, если что, сестра за ней присмотрит. В крайнем случае, есть, кому помочь: дед не так далеко живет, да и тролль под боком. И Холгот в ночном патруле, проходя мимо дома, наверняка заглянет, чтобы... Женщина мотнула косой. Легко раньше было – снял форму и вместе с ней все тревоги прошедшего дня. Теперь от забот так же тяжело отвлечься, как стряхнуть себя всю пыль после прогулки по Степям. Орчиха усмехнулась себе под нос, переступая порог таверны. Полумрак, разбавленный светом пары жаровен и трепещущих огоньков стеклянных светильников-бутылок на полках за спиной трактирщика, мягко окутал ее, заставляя вздохнуть глубже и спокойней. Ивинг обежала взглядом помещение, но на нее саму почти никто не взглянул – иное дело, если бы она все еще была в форме стражника. Она сама тоже никого, заслуживающего особо пристального внимания, не заметила и прошла к стойке.
– Пиво,– просто сказала она Морагу, опираясь на выглаженную многими ладонями – будто отполированную – деревянную столешницу.
– Кружку за счет казны? – фыркнул орк – узнал ее. Стражникам раз в неделю наливали бесплатную кружку – если они заходили после смены.
– За свои,– улыбнулась Ивинг, разворачиваясь лицом к залу.
читать дальше
***
Солнце рано выбралось из каньона, и на землю перед домами легли масляно-желтые прямоугольники, кое-где рассеченные крестовинами оконных решеток. Из таверны пахло пивом – таким же густо-желтым, как свет ламп,– жареным на углях мясом и еще... чем-то. Чем-то вкусным. Cелек помнил, как мать придвигала к стойке бочонок, чтобы он, совсем еще малец, мог разговаривать с трактирщиком, как взрослый. Вряд ли это было именно здесь, в Оргриммаре,– они с матерью много тогда путешествовали. Вернее сказать, скитались: разница между путешественником и скитальцем в том, что первому хоть где-то бывают рады. "Там, где он оставляет золото",– ухмыльнулся Селек и вошел в трактир, на крыльце отряхнув сапоги от пыли. А толку – порыв ветра тут же загнал песок внутрь, всколыхнув отогнутый юношей полог и юбку служанки. Женщина рассерженно замахнулась на Селека метлой.
– Опять соришь!
– Ветер же,– развел руками парень, обогнув орчиху вдоль стенки. – Сменя зато не сыплется.
Он кивнул на пару мужчин в дорожных плащах, раскуривающих трубки за низким столиком. Даже плечи у них были будто ржавчиной припорошены. Служанка хмыкнула и принялась выметать сор, больше не обращая на молодого орка никакого внимания. С приходом сумерек лавки только начали закрываться, а в большой городской кузне еще шла работа, поэтому собраться у Гришки успели разве что приезжие. Механик дирижабля, на вид еще не пьяный, сверял какие-то чертежи, прижав угол бумаги к столешнице кружкой. Торговки с побережья о чем-то громко судачили на своем томном наречии – от троллих веяло рыбой и прокисшими фруктами. Другие посетители разбрелись по углам и не бросались в глаза, но парень машинально сосчитал их и запомнил, кто и где сидит. Большой очаг ревел в пристроенной кухне за спиной у трактирщика Морага, а хозяйка заведения с помощницей стучали разделочными ножами. Селек решил, что и впрямь пришел слишком рано, и, ответив на приветственный кивок трактирщика, хотел было взять себе пива, чтобы не так скучно было коротать время, но его окликнули со столика у стены.
– Эй! – Ронг покачал в воздухе кружкой в протянутой руке; вторая, нетронутая, стояла на столе.
Парень дружелюбно фыркнул и пробрался к приятелю.
– Хорош,– он хлопнул Ронга по плечу, усаживаясь.– Я тебя не сразу заметил.
– Не сразу узнал,– тот покрутил в пальцах серьгу.– Ты на меня смотрел.
Селек не стал спорить. Прятаться у всех на виду было искусством, в котором они с Ронгом соревновались с тех пор, как на обоих обратил внимание учитель Гест. Лучшего он обещал взять в ученики. Эта игра была их ежедневной подготовкой к настоящим испытаниям, которые ожидали их на службе у Изувеченной Длани. Сегодня Ронг добился своего, обрившись наголо – соперник не сразу его признал. Но эта дешевая уловка сработает только один раз. Сам Селек, когда была его очередь скрываться, до таких фокусов не опускался. По сравнению с гривой, от которой избавился Ронг – не иначе, по совету старших товарищей – у него и особых примет-то не было. Только схваченный ремешком пук жестких угольных волос на затылке, а ведь половина рабочих в Волоке так ходит.
– Значит, я плачу за пиво?– спросил он и отхлебнул из кружки.
– Да ладно тебе, я знаю, что лишних денег у тебя не водится,– пожал плечами Ронг.– Ты работу хоть нашел?
– Нет пока,–Селек спрятал за кружкой гримасу.
– И отчиму помогать не хочешь? Он ведь сам предложил...
– Не хочу,– отрезал Селек.– Ты ведь не пить меня звал? Так выкладывай, что за дело.
"То-то же",– читалось в ухмылке бритого, когда он отодвинул кружку и нагнулся к приятелю через стол. Ронг был постарше Селека и уже несколько лет считал Расселину Теней своим домом. Он брался за любую работу и почти всегда делал ее хорошо, поэтому жил отнюдь не впроголодь. Присоединиться к Длани было в его случае честолюбивой затеей обычного вора. Селек мог понимать это и при этом уважать товарища. Но уступать ему свое законное место в клане не собирался.
– Есть работенка для пары крепких ребят в осадных мастерских…– заговорщически начал Ронг.
– Опять склады обчищать? – хмыкнул Селек. – Там и без нас... желающих хватает.
– Что сразу обчищать? Может, охранять,– почти обиделся бритый.
– Ну, охранять. Это то же самое. Всеравно что постоять на стреме, пока какой-нибудь толстопузый гоблин не приберет к своим ручонкам то, что там вообще еще осталось,–Селек помотал головой. – С тех пор как... – он проглотил несколько слов. – В общем, не нужны никому те мастерские. И работы честной там больше нет.
– Это отчим твой говорит?
– Все говорят,– буркнулСелек, опорожнив свою кружку.
Ронг медленно и как-то угрожающе покачал головой.
– Не понимаю я тебя. В подмастерья к отчиму идти ты не хочешь. Тем, что я предлагаю, брезгуешь. А если учитель тебя не возьмет, что делать будешь? Нельзя ведь так жить!
– А мне кажется, только так и можно,–Селек поднял на приятеля глаза цвета ржавчины. – Пойду, возьму еще пива,– он резко поднялся, со скрипом сдвинув скамью.
К исходу второй кружки Селек ощутимо захмелел – на его вес это была хорошая порция. Да и не сказать чтобы он был особенно привычным к выпивке. Встреча с Ронгом стала редким поводом. Но беседа у них не заладилась с самого начала, поэтому юноша старался больше глотать, чем говорить. Бритый это, впрочем, незамеченным не оставил:
– Ты какой-то смурной сегодня, малек.
Ребяческая поддевка царапнула парню слух. В Расселине его так давно не называли: он показал, что для своих лет на многое способен. А небольшой рост – это вообще преимущество. В Длани были и взрослые мужики меньше его, хотя наверняка тяжелее. Селек нахмурился, вытер губы.
– Вовсе нет.
– Что, отчим снова злобствует?
– Вовсе нет... – уже тише повторил Селек.
– Знаешь, что? – Ронг с ухмылкой откинулся спиной на стенку – он и сам был уже навеселе. – А я бы на твоем месте совсем от него свалил. Не будете друг другу глаза мозолить. А жить тебе где – придумаем.
Селек недоуменно вскинул брови. Удивился он больше не тому, что Ронг вдруг предложил ему перебраться в Расселину, а скорее словам приятеля о его, Селека, отчиме. Ему, конечно, случалось на старика пожаловаться, но совсем уж деспотом он на словах его никогда не выставлял. В конце концов, другой родни у него не осталось. Ронг, вон, вообще сирота: проводил родителей на войну – и с концами. Что он может понимать?..
– Совсем неплохо нам вдвоем живется,– вдруг охрипнув, возразил юноша.
Ронг опустил руку, которой небрежно подпирал голову, как-то собрался. А когда заговорил, каждое слово звучало отрывисто, как выпад ножом.
– Не пори чушь, малек. Я тебя без рубашки видел. И наколку твою вымаранную, клановую, тоже видел. Непонятно, думаешь, кто это сделал?!
– Чего-о-о? – зарычал Селек.
– Того! Я много таких знал, кто с горя совсем помешался. Бросай этого сбрендившего пьяницу, и...
Договорить бритый не успел: Селек перевалился через стол, опрокинув обе кружки – свою, пустую, и ту, в которой на дне еще плескалось пиво. Схватил Ронга за грудки и потянул его вбок, вытаскивая из-за стола. Тот как-то неловко взмахнул руками, будто потерял равновесие, но в следующую секунду в ребра Селеку прилетел тяжелый кулак.
– С дуба рухнул?!
Парень отскочил, как мяч из свиной кожи, чудом не налетев на соседний столик. Пригнулся – на этот раз кулак просвистел мимо уха. Одним ударом Ронг не ограничился, не рассчитывал привести противника в чувство, а сам явно был настроен на драку. Ну и отлично... Селек поймал его руку в замахе– какой все-таки медлительный – просунул вторую Ронгу подмышку, крутанулся, напирая плечом, с грохотом опрокидывая более тяжелого орка грудью на соседний, незанятый, стол. Тело двигалось будто по собственному разумению. Рука сама заскользила к голенищу сапога, где был спрятан нож, и только проблеск осознания оборвал это выверенный, механический жест. Селек вздрогнул всем телом и не отшатнулся даже – отступил одним текучим движением.
– Видел бы тебя... учитель... – пробормотал он, раздувая ноздри.
Когда в монотонный, негромкий гомон голосов посетителей вклинился чей-то невнятный возглас, Ивинг, лениво допивающая свою кружку, машинально выискала взглядом его источник. Два молодых орка за столиком о чем-то видать поспорили на пьяную голову. "Только бы не до дра..." Додумать женщина не успела: невысокий черноволосый парень уже выволакивал товарища – а товарища ли?– из-за стола. Женщина могла бы не вмешиваться: уж найдется, кому их разнять. Трактирщик тот же – вон, он уже начал огибать стойку. Парни, правда, никого ждать не собирались, но вряд ли успеют что-нибудьразнести. Хотя бритый уже улегся на соседний стол. Вдоль хребта у женщины прошла тягучая дрожь. Хороший вышел прием, эффектный – в том углу аж залюбовались – но орчиху было этим не впечатлить. Она сама замерла на месте едва ли не с открытым ртом, потому что слишком знакомыми показались ей движения парня. Сердце забилось быстрее, будто с места подхватив чужой пульс. Ух, как же он злится. И следующее его движение – рукой вниз, к ножу, Ивинг почувствовала на секунду раньше, чем увидела. Собственные рефлексы едва не подвели ее, изумленную происходящим, так что когда орчиха рванула вперед, черноволосый уже отступил от противника, так и не достав оружия. Ивинг вылетела между ними, когда оба орка уже ничего не делали, и обозлилась сама на себя:
– Что не поделили? –рявкнула она, скорее от злости и чтобы не молчать – итак глупо вышло.
Впрочем, наивно было бы полагать, что парни так легко успокоятся. Бритый, собрав себя со стола, явно снова рвался в бой и хотел отшвырнуть ее с дороги –Ивинг стояла к нему спиной, но ощутила его движения прежде, чем орк их сделал. Отступила в сторону, так, что парень едва не пролетел мимо, схватила его за руку, заламывая ее за спину – он высокий, конечно, но силы взрослого мужика еще не набрал. Подоспел, наконец, трактирщик: схватил за плечи черноволосого, оттаскивая немного в сторону, хотя тот сейчас казался спокойней противника – даром что первый начал.
– Ну-ка, тихо!–Ивинг встряхнула парня, которого держала.
– А чего он!.. – рявкнул бритый и зашипел от боли в заломленной руке.
Селек почувствовал укол стыда: его противник выглядел таким жалким сейчас – совсем ему не ровня. Одно дело дать олуху в морду, чтобы проучить за сказанное, а совсем другое – применять мамину науку без веской причины. Так что парень послушно опустил плечи и будто бы обмяк, привалившись к трактирщику.
– Ронг,– мотнул головой Селек. – Зря мы это...
– Никакие не "мы"!– продолжал бесноваться Ронг. – Это ты на меня наехал! Такой же чокнутый, как твой старик...
Во второй раз оскорбление не возымело такой же силы: злость толкнулась и отхлынула, отпуская юношу. Селек прищурился, взглянув на товарища в последний раз, и опустил глаза в пол.
Ивинг чуть ослабила хватку и развернулась, чтобы широкоплечий парень не загораживал ей младшего. Тот, кажется, угас и продолжать не собирался. Женщина почти лихорадочно шарила по нему взглядом, будто выискивая в позе что-то еще, что могло выдать соответствующую выучку.
– Ну и что вы тут устроили? – к ним, наконец, подоспела Гришка.
Наметанным взглядом окинула место стычки, потом глянула на трактирщика.
– Они за пиво заплатили?
– Угу,–Мораг тоже расслабил ладони.
– Тогда на улицу обоих – будет с них на сегодня.
– Чтобы они перед таверной еще раз подрались? – хмыкнула Ивинг.
Во взгляде хозяйки таверны легко читалось "не моя забота", но согласилась она легко:
– Ладно. Этого,–орчиха ткнула пальцем во все еще возмущенно дышавшего бритого. – За порог.
И, не дожидаясь, пока ее указания выполнят, она развернулась в сторону кухни. Ивинг послушно подтолкнула парня, которого держала, в спину:
– Шагай, давай.
Орк запыхтел, но послушался – впрочем, выбора у него особо не было. Женщина отпустила одну руку, чтобы отодвинуть полог, и вывела парня на крыльцо.
– И не суйся внутрь, пока не остынешь.
Ответа Ивинг не стала дожидаться, поспешив внутрь – никак не получалось выкинуть из головы то, что она видела.
– А ты... – трактирщик рывком развернул Селека к себе лицом и ткнул ему в грудь пальцем. – Еще раз увижу, что ты мутишь воду, и ноги твоей больше не будет в заведении! Усек?
Парень осторожно кивнул. Мораг напоследок легко толкнул его в плечо, отряхнул ладони и прошел обратно за стойку, что-то ворча себе под нос. Селек обернулся в зал, поймав несколько заинтересованных взглядов. Большинство зрителей быстро спрятали глаза за донышками кружек или демонстративно уткнулись в тарелки. Только невысокая женщина, которая выпроводила Ронга, теперь вернулась и с порога изучала Селека пронзительным и неотрывным взглядом. Юноша сглотнул и выругался про себя, отступая в тень. Стражи ему только не хватало. Судя по тому, как быстро она полезла их разнимать, эта орчиха привыкла вот так наводить порядок. А что без формы – этим его не обмануть.
Он вернулся за столик и поднял опрокинутые кружки. По-хорошему, нужно было сразу убираться из таверны, может быть, нагнать приятеля и извиниться. "Не раньше, чем извинится он сам",– фыркнул Селек и тяжело плюхнулся на лавку.
"И чего ты разнервничалась",– попыталась одернуть себя орчиха, но получилось у нее плохо. Занервничаешь тут. Дело не в самом даже приеме – самый обычный он, каждый третий бы так смог. Но Ивинг видела, как парень двигался – и это были не просто бездумно заученные жесты. Хотя, с другой стороны – как раз бездумные, когда тело слушает не разум, а только противника. Кто-то ему это объяснил и показал. Женщина непроизвольно сжала ладони. Рано радоваться – может, ей показалось просто, да и мало ли где он нахватался... Слишком призрачный шанс – ее клан сгинул в Запределье и почти весь – еще тогда, когда оно звалось Дренором.
Парень, пока Ивинг за ним наблюдала, снова уселся. Орчиха помедлила еще немного и решительно направилась к его столу. Опустилась на лавку рядом и спокойно сказала, так, как будто они до этого выпивали вместе, и она продолжала прерванный разговор:
– Славно ты этого здоровяка на стол кинул.
Селек вытаращил на женщину глаза. Никаких "кто ты?" или "что вы не поделили?" – хотя, она ведь уже спрашивала... Значит, не хочет его спугнуть. Он скользнул по незнакомой орчихе взглядом: она могла бы быть ровесницей его матери или чуть старше. Такая же невысокая, поджарая. Только волосы очень длинные и заплетены в толстую, как хороший канат, косу. Если он раньше ее видел, то узнал бы.
– Да чего там,– поморщился Селек, трогая ребра. – Он мне тоже двинул крепко.
Ивинг рассеянно кивнула, скользнув взглядом вслед за пальцами парня. Задавила шевельнувшееся беспокойство: двинул и двинул, не рассыплется.
– Кулаком ткнуть – много ума не надо,– женщина подняла голову, глянув на прилавок. – Пива еще хочешь? Или хватит тебе?
– Хва-а-атит,– протянул юноша, вытерев о штанину липкую от пролитой выпивки ладонь.
Ему действительно было довольно. Во время драки опьянение отступило, но сейчас вернулось. Он снова взглянул на женщину, чуть запрокинув голову,– будто оценивающе.
– А с чего это вдруг? Угощаешь?
– Угощаю.
Ивинг встретилась взглядом с трактирщиком и все-таки махнула ему рукой. Сама выпьет – собиралась все-таки две.
– За историю.
"Какую еще?.." – насторожился парень. Кажется, женщина вошла уже после того, как они с Ронгом закончили обсуждать... работу. Но тогда что ее интересует?
– А что хочешь знать? – он пожал плечами и отвернулся. – Имя девчонки, из-за которой мы подрались,– или вроде того?
Ивинг хмыкнула. Если б из-за девчонки – ее имя, верно, уже вся таверна бы знала. Да и нет ей особого дела, из-за чего они морды бить друг другу полезли.
– Нет,– женщина забрала принесенное ей пиво.
Дождалась, пока трактирщик отойдет, и спросила, глядя в затылок парню.
– Кто тебя такому научил?
Селек вздрогнул, чувствуя, как она сверлит его глазами. Он ведь не сделал ничего необычного... не успел. И все-таки чутье подсказало ему, что орчиха знает, о чем спрашивает. Отшучиваться было глупо. Парень снова обернулся к ней, почти лениво облокачиваясь на стол.
– Моя мать. Она говорила, что топор держать меня любой сержант научит, а постоять за себя я должен уметь сам.
"Вот как". Ивинг было немного неловко приставать к пареньку, но, кажется, выпивка более-менее развязала ему язык. Во всяком случае, пока можно просто спрашивать, не выковыривая ответы силой. Она улыбнулась орку, делая глоток, и полувопросительно произнесла:
– Только защищаться, выходит?
– Другого мне не надо,– хмыкнул Селек. – А этот сам нарвался. Я бы и так, без всяких хитростей его побил, но когда до меня дошло, он уже лежал,– орк торжествующе оскалился.
В другое время и в другом месте Ивинг бы залепила ему пощечину. Не потому, что использовал навыки в пьяной драке – их нельзя не использовать, если умеешь. Такая выучка – часть тебя, ты с ней дышишь, видишь и чувствуешь. Такое, раз поняв, уже не "отключишь". Но вот за то, как парень об этом говорил, он заслужил тычка в морду.
– Дошло, говоришь? – она смерила орка взглядом. – А если бы до тебя дошло после того, как ты нож вытащил?
– А ты откуда?.. – челюсть у парня отвисла. – То есть, я...
Он был уверен, что нож спрятан хорошо – не подкопаешься. Это значит, она заметила то, незаконченное движение. "Потому и вмешалась – думала, я сейчас убивать его буду",– мрачно подумал Селек. Но все равно, чтобы вот так разглядеть, нужен очень наметанный глаз.
– ...не вытащил же,– договорил орк. – Я ведь соображаю, а не то, что... он про меня сказал.
Ивинг молчала, расправляясь с пивом. Тьфу ты, столько вопросов задала, а все еще ничего непонятно. Парень, наверное, чуть постарше Грэймы– если бы его учили, как полагается, в этом возрасте он бы подобных глупостей не делал и болтал бы по-другому. С другой стороны, кто его знает – ее-то саму быстро учили потому, что война была... "А, демоны с ним – что вокруг да около ходить". Орчиха одним махом допила кружку и спросила, сощуря серые глаза:
– Так ты из Изувеченной Длани?
Селек моргнул, уставясь на женщину. Подозрение уже успело в нем шевельнуться – даже не подозрение, а какая-то... надежда, что ли. Хотя в том, что представитель клана только что полюбовалась, как он развязал пьяную драку, ничего хорошего не было. Длани не нужен убийца, который не умеет держать себя в руках. И все же...
– А ты? – парировал Селек, вместо того, чтобы ответить на вопрос.
– Мне раздеться? –Ивинг невозмутимо пожала плечами.
Парню такого ответа было достаточно: там, где он только что прижимал пальцами синяк на ребрах, была когда-то отметина убийцы – у этой женщины, если она не блефовала, должна быть наколота такая же. А она не врет. Раз знает про татуировку, значит, не врет. Да и не так уж трудно было бы попросить ее задрать рубаху, если на то пошло.
– Моя мать была оттуда,– признался Селек.
Женщина едва не поморщилась на это "была", не в силах скрыть разочарование. Потом опомнилась и ободряюще улыбнулась парню.
– Если она принадлежала Длани, то и ты, выходит тоже – так ведь? Как тебя зовут-то?
– Селек,– улыбнулся орк. – Мою мать звали Герна. Ты вряд ли про нее слышала, она... не очень ладила с кланом. Я почти никого оттуда не знаю. Но я уже искал наставника в Расселине Теней, чтобы закончить мое обучение. Чтобы меня отметили... – он положил ладонь на шрам под рубашкой. – ...отметили, как положено.
Он закончил говорить и впервые посмотрел на кружку в руках Ивинг с завистью – во рту совсем пересохло.
Ивинг беззвучно оскалилась. Она бы потолковала с тем, кто первый вздумал назвать именем ее клана эту... организацию. Конечно, вряд ли это делали с умыслом присвоить себе славу Длани, скорее обозначали то, чем занимались и чему учили. Но сама мысль о том, что кто угодно – даже не орк – может теперь трепать это название, заставляла руку тянуться к кинжалу.
– Забудь про тех, кто копошится в Расселине,– резко произнесла женщина. – Там тебя отметят только...
Орчиха проглотила остаток фразы вместе с грубостью. Парнишка не виноват, откуда ему знать, где искать тех, кто принадлежит клану по крови – она ведь и сама не знает.
Смысл сказанного орчихой юноша понял не до конца, но почему-то снова начал сердиться. Как будто она задела что-то, ему дорогое. Хотя она ведь сама из клана – почему тогда с таким презрением говорит о других?
– Как – забыть? – огрызнулся Селек. – Они ведь уже обещали меня принять! Они видели мою... – он смешался и проглотил остаток фразы.
– Принять? – негромко хохотнула Ивинг. – Куда это, интересно, они тебя принять или не принять могут? В клан? Если твоя мать была убийцей – ты родился одним из Длани. И, раз она тебя учила тому, что умела, значит, ты имеешь больше прав так называться,чем весь сброд из Расселины. Даже если эта наука тебе пока только для пьяных драк пригодилась.
Она развернулась, обжигая парня взглядом, и резко продолжила, пока он не успел вскинуться на ее слова.
– Твою что? Что ты им там демонстрировал?
Селек был готов заново взбелениться и заставить эту гордячку отвечать за свои слова. Он не полез бы в драку прямо здесь – не снова – но подумывал о том, чтобы вызвать ее на поединок по всем правилам клана. Клана, который она сейчас поносила, словно они были обычной разбойничьей шайкой. Но если в незнакомке действительно была та же кровь и те же навыки, шансов победить или хотя бы остаться в живых у парня было немного. По спине у Селека вскарабкался холодок... Он не сразу расслышал, что женщина переспросила, но когда до него дошло, губы орка искривились в оскале. Он со скрипом отодвинул лавку и вскочил на ноги.
– Вот это,– он рывком выдернул из-за пояса рубашку и задрал до груди, обнажив шрам. – Твое "право по крови".
Селек задержался достаточно, чтобы орчиха разглядела заплатку более светлой кожи с неровными краями, по размеру и круглым очертаниям которой можно было догадаться о рисунке под ней. Затем натянул рубашку обратно и рванулся, не оборачиваясь, прочь.
Ивинг бы схватила его, но секундной растерянности оказалось достаточно, чтобы упустить момент. Вид ожога резанул по глазам и по нутру – сам по себе шрам ничтожный, если не знать, что должно было быть вместо него. Орчиха вскочила следом, еще плохо понимая, что собирается говорить парню. Единственной мыслью было не дать ему сейчас уйти. Женщина вылетела на крыльцо – слава предкам, Селек не рванул с порога в подворотни, а едва успел спуститься со ступеней.
– Стой,–Ивинг схватила его за предплечье.
Селек был едва ли с нее ростом, но сейчас женщина не собиралась соревноваться с ним в силе или ловкости. Надо будет – она его скрутит, сядет сверху и не слезет, пока он ей не скажет все, что нужно. Если понадобится. Женщина потащила его за угол таверны, чтобы не привлекать лишнее внимание – личный у них разговор.
– Кто это сделал? – рыкнула Ивинг, несильно подталкивая парня к стене.
– А тебе зачем знать! – огрызнулся Селек.
Он дернулся было, чтобы вывернуться из захвата, но почувствовал, как пальцы орчихи сжались стальным обручем. Орк выплюнул ругательство, но покорно привалился к стене.
– Какая разница – кто? Я не заслужил носить этот знак. Может, мама его и набила, но это было против законов клана. А теперь ее больше нет, и я хочу все сделать правильно! Понимаешь? Если во мне кровь Длани, значит, я первый должен все эти законы выполнять.
– Ну и зачем тогда полез к этим самозванцам! – сквозь зубы рявкнулаИвинг.
Со свистом втянула воздух, заставляя себя замолчать. Ну, быть может, не против законов – но его мать поторопилась. Не рисуют отметку убийцы прежде, чем ее обладатель научится всем положенному. Но парень еще совсем молодой – значит, мать не так давно погибла? Внутри Ивинг вдруг шевельнулась какая-то теплота к этой женщине, которую она никогда не знала. Не забывшей, кто она есть, и попытавшейся оставить эту память после себя.
– Ты... Твоя мать сделал то, на что имела полное право. А про Расселину она, что ли, тебе рассказала?
– Нет, я сам их нашел,– буркнул Селек. – Мы после Осады с отчимом вдвоем остались: он то ли сам не знал, где искать, то ли говорить не хотел. Да они ведь не все самозванцы. Просто много кого туда берут. Наших совсем почти не осталось – будто сама не знаешь... – он поднял на женщину испытующий взгляд. – Или... ты знаешь других?
– Не знаю.
Ивинг ослабила хватку. На какой-то момент ей стало неловко – в глазах парня, она, наверное, выглядит какой-то идиоткой. Полила сборище в Расселине помоями, а как он спросил, где других искать, так ей и ответить нечего. Ну и что же теперь – если действительно нет!
– Я не говорю, что, эти тебя ничему не научат,– женщина постаралась говорить как можно спокойней. – Но не тому, что на самом деле может уметь убийца Длани. И отметки тебе от них не видать. Потому что правильно ты сказал – они много кого берут. И знают, если кто-то такой, как я, заметит нашу метку на каком-нибудь тролле – вырежут похлеще, чем твою вытравили.
Орчиха чуть отступила назад.
– Лучше никак, чем с ними.
Селек осторожно, но настойчиво шевельнул рукой, стряхивая ее пальцы. Убегать он все равно уже не собирался. Парень с усталым вздохом склонил голову набок и проговорил:
– Вот как? Сдаться мне прикажешь? Хоть своего учителя подскажи, если он у тебя такой-растакой настоящий.
Женщина улыбнулась и протянула руку, чтобы потрепать орка по волосам. На полпути опомнилась и уперлась ладонью в стену рядом с его плечом.
– Меня мои родители учили, Селек.
Он сощурилась и глянула в сторону улицы.
– Ты непременно убийцей быть хочешь? Это право тех, кто в Длани родился, а не обязанность.
– Не в моем случае,– криво улыбнулся юноша, тронув отметину под рубашкой.
Он чуть не добавил, что этого бы хотела его мать, но промолчал. Он все-таки делал это для себя.
– А чем ты вообще занимаешься? – хмуро спросила Ивинг.
– Чем придется,– ответил парень почти с упреком. – Раньше на речном причале лодки разгружал, отчиму еще помогал... Или намекаешь, что в солдаты не пошел, да?
Ивинг покачала головой.
– В солдаты нас и не берут... обычно. В строю мало толку.
Она оттолкнулась ладонью от досок. Разговор угасал, и теперь она ощущала растерянность – разбередила парню все, что можно, а теперь что, разворачиваться и уходить?
Селек твердо встал на ноги, глядя на орчиху исподлобья – ждал новых нравоучений. Но она молчала, как будто погруженная в свои мысли. Он вдруг осознал, что для нее эта встреча была такой же неожиданной и сбивающей с толку, как и для него, несмотря на всю разницу в возрасте и опыте. "Она прожила целую жизнь, не встретив никого из нас. А теперь я ее еще и разочаровал",– сокрушенно мотнул головой парень.
– Ну, видишь... – негромко сказал он. – Нет, я могу обойтись. Просто обидно, что в нашей семье это на мне прервется.
Слова парня отозвались внутри такой острой болью, что в глазах у орчихи едва не потемнело на мгновение. Слишком прицельным удар вышел, хотя, конечно, Селек не хотел ее задеть. Да Ивинг и сама не ожидала, что заденет. Ей самой пришлось смириться со схожей мыслью, но, быть может, парню было даже больнее – не за что ухватиться. Ивинг не могла представить, что бы делала без своих умений и того осознания, которого они приносили. Много лет метка клана была единственным, что держало орчиху среди живых и имело хоть какой-то смысл. "Если бы мне ее так выжгли, я бы свихнулась". Женщина отступила на шаг, пытаясь собраться с мыслями, но не представляла, что сказать парню и как его утешить. Ему нужен наставник, но Ивинг не знала никого живого из Изувеченной Длани... кроме себя. Внутри что-то беспокойно и смутно шевельнулось.
– Скажи,– негромко произнесла орчиха. – Что тебе мать про клан рассказывала?
Орк заметил, как женщина подалась назад, напряглась, словно увернувшись от невидимой пощечины. Селека эта реакция почти напугала. Он как будто увидел себя со стороны – ту же горечь и не находящую выхода злость в ответ на простые, в общем-то, слова. Или он просто навоображал их себе, потому что она тоже была из Длани. Она должна была его понять.
– Много разного,– он не знал, что именно она хотела услышать. – Она сама родилась уже после, ну, Портала. Поэтому пересказывала то, что узнала от своего отца. Про вождя Каргата, про Дренор, который прежний, наш... Что весь клан остался за Порталом, и теперь... –Селек отмахнулся и вдруг пристально взглянул на орчиху, задумчиво кусая губу. – А ты же... больше должна знать.
– Не больше, чем она, наверное.
Ивинг никак не могла собраться с мыслями. В ней поселилось тревожное чувство, которое никак не могло оформиться во что-то определенное. Вокруг уже почти совсем стемнело, и ошметки света от жаровни у входа в таверну положили на их лица красноватые штрихи. "Мне надо уходить".
– Меня зовут Ивинг,– женщина выпрямилась, возвращая позе уверенность. – Я живу в начале Аллеи Чести, через дом от тролльей лавки. Приходи, если захочешь... поговорить.
И, развернувшись на каблуках, орчиха шагнула к углу таверны.
Селек едва не прослушал, что женщина сказала, так как слишком пристально наблюдал, как она двигается. Словно мог чему-то научиться даже из этой короткой встречи. И она его не разочаровала: он даже не смог отследить момент, когда фигура орчихи растворилась в тенях, и, метнувшись за ней следом, ожидаемо увидел лишь пустой проулок. Парень чуть не присвистнул от восхищения. Она была настоящая!
Орк проговорил про себя ее последние слова, которые должны были помочь ему найти женщину. Не сказать, чтобы особенно точные: Аллея Чести большая, в ней не один ряд домов помещается. И магазинчиков с троллями и без там тоже хватает. Впрочем, эта Ивинг за дурака его точно не считала, чтобы разжевывать дорогу. Отыщет, дело нехитрое. "Если только она не подшутила надо мной",–юноша встряхнулся –какие тут шутки! Завтра, на трезвую голову, нужно сразу отправиться на поиски, задать столько вопросов... Минуту назад он даже мечтать не смел, что она станет его учить, но теперь, когда едкие словечки и укоризненный взгляд орчихи начали стираться из памяти, идея казалась не такой плохой. Зачем еще она могла его позвать? Не для того ведь, чтобы пересказывать старые легенды о клане. Селек широко ухмыльнулся и выскочил на Аллею Силы, неровной, но пружинистой походкой зашагал в гору, торопясь домой.
***
Хотя домой Ивинг вернулась примерно в то же время, что и собиралась, да и вторую кружку все-таки выпила, уснуть ей никак не удавалось. Она думала почему-то больше не о парне, а о его матери. Наверное, эта женщина была младше ее – или поздно сына родила? Селек сказал, что она не ладила с кланом, ну так это, может, потому, что не с кем ладить было… Где она выросла – в лагере, или среди орков Грома? Ивинг жалела, что не может познакомиться с ней: было особенно обидно так опоздать. «Зато есть этот мальчишка». Женщина так и проворочалась в постели, пока не хлопнула входная дверь. Вернулся со смены Холгот, значит, за полночь перевалило. Орчиха слышала, как он заглянул в комнату к дочерям, как стукнула о стол деревянная миска, когда мужчина полез за оставленным ужином. Едва ли не на цыпочках переступил порог их комнаты, протискиваясь в приоткрытую дверь – и встретился с ней взглядом.
– Разбудил что ли?
– Нет. Я не спала.
Холгот разделся, умылся из лохани и забрался в постель, зевая.
– Чего полуночничаешь?
– В таверне была.
– Что-то ты засиделась,– орк обнял женщину за талию, подтаскивая к себе.
– Я давно пришла. Послушай, Холгот. Я кое-кого встретила,– Ивинг ощутила, как мужчина напрягся, и негромко фыркнула, ткнувшись губами ему в плечо. – Не то, что ты подумал.
– А ты не знаешь, чего я подумал,– проворчал Холгот. – Ну, выкладывай.
– Паренька из моего клана. Только он… Его мать тренировала как убийцу, но умерла и доучить не успела.
Мужчина молчал – еще непонимающе.
– Он к этим собирался, в Расселине. А я ему столько наговорила про них. Сама не знаю, что на меня нашло, мне они не нравились, конечно, но вообще плевать было. Но когда я подумала, что орк, в котором кровь Длани, будет там перед этими…
– Так ты обидела его, что ли? –Холгот положил ладонь женщине на затылок, придвигая к себе ее голову. – И переживаешь?
– Он разозлился.
– Остынет.
– Да. Но он, кажется, на них очень надеялся. Надеялся, что кто-то закончит его подготовку, и он сможет носить нашу отметку.
Холгот задумчиво погладил ее кожу под левой грудью сквозь ткань рубахи.
– Это важно, да?
– Это очень важно,– твердо сказала Ивинг. – Я сказала ему, где живу. Сама не знаю, зачем.
– Ты учить его хочешь, что ли?
Ивинг моргнула. Казалось, эта мысль давно лежала на поверхности, но только когда Холгот произнес ее вслух, она обрела для орчихи плоть.
– Я… я не знаю. Он не мой ребенок.
– Когда-то, когда я спрашивал тебя про девочек,– орк перевернулся на бок, устраивая женщину рядом с собой, – ты сказала, что ваша выучка – дело клана. У вас же не все подряд убийцами были, так? Значит, детей не всегда собственные родители учили.
– Наверное. Я…
– Ладно, женщина,– Холгот зевнул. – Спи, давай. Может, он не придет еще.
Ивинг вздохнула, закрывая глаза и обнимая мужа. Усталость брала свое и орчиха, наконец, начала проваливаться в сон. Но успела еще подумать: «Он обязательно придет».
@темы: Лок-тар!, Мне сказали слово, я расплел его в строку, Терновник
-
-
03.05.2015 в 20:39Люблю твоих орков)
-
-
03.05.2015 в 21:28Но Селек Рыбкин, да)
-
-
29.02.2024 в 09:16Посетите также мою страничку
nvspwiki.hnue.edu.vn/index.php?title=Double_You... как открыть счет в зарубежном банке украинцу
33490-+