Остаемся зимовать.
Иногда Ивинг гадала, в кого у старшей падчерицы такой зеленый взгляд. Мордашками сводные сестры были заметно похожи, несмотря на разницу в возрасте, но не цветом глаз. У Ньер – совсем обычные, серо-коричневые, как у половины Оргриммара, как у самого Холгота и его брата. Так что эту зелень Грэйма не от отца унаследовала. И не от матери. Ивинг совсем не помнила глаза этой женщины – что странно, орчиха обычно надолго запоминала подобные детали – но готова была поклясться, что зелеными они не были.
Демоны ее разберут... ну да, демоны. И ведь даже на них не кивнешь: глаза девушки вовсе не позеленели после того, как она начала пропадать в Расселине. Всегда такими были. И сама зелень – не ядовито-яркая, какой светятся глаза эльфов крови, не оттенка Скверны. Насыщенная и спокойная. «Награндская трава», - хмыкал, бывало, Холгот, как будто видел ее когда-то. Но, может быть – помнил.
Демоны ее разберут... ну да, демоны. И ведь даже на них не кивнешь: глаза девушки вовсе не позеленели после того, как она начала пропадать в Расселине. Всегда такими были. И сама зелень – не ядовито-яркая, какой светятся глаза эльфов крови, не оттенка Скверны. Насыщенная и спокойная. «Награндская трава», - хмыкал, бывало, Холгот, как будто видел ее когда-то. Но, может быть – помнил.