Остаемся зимовать.
Благодарю Рыбка Ёц за этот отыгрыш – несколько внезапный, но по итогу весьма насыщенный.
И, что лично мне нравится, сконцентрированный даже не столько на личностях персонажей, сколько в целом на непростой ситуации, связанной с восстанием.НПСники по мне прелестные вышли.
Текста получилось достаточно – еще на две части.
Периодическое «наезжание» кусочков присутствует, как неизбежное зло текстового отыгрыша +)
Часть 1.
***
Полдни над Дуротаром горячие, сухие и пыльные. Невозможно толком заниматься никаким делом, жар давит на плечи и голову, дурманя ленивой вялостью. Кажется даже, что сама Строптивая замедляет бег, и не течет – неподвижно лежит огромной змеей, одетой в огненно-рыжую чешую, горящую на солнце так, что глазам больно. В это время бесполезно искать прохлады у ее берегов, и самое разумное – переждать жару где-нибудь под крышей в тени.
Так что, когда солнце замирало в зените, таверны Оргриммара бывали полны народу.Так что, когда солнце замирало в зените, таверны Оргриммара бывали полны народу. А сейчас – и казармы. В полукруглом просторном помещении было шумно: кто-то играл в кости, кто-то мерялся силой, пытаясь прижать руку соперника к деревянной столешнице, кто-то просто травил байки.
Ивинг лежала на верхней койке, закинув руки за голову, и отстраненно слушала разговоры. Вряд ли в этой болтовне можно было отыскать что-то полезное или интересное, но от привычек так просто не избавишься. С другой стороны, ведь никогда не знаешь, что может оказаться важным, тем более в такое время.
Хлопнула дверь: судя по резко смолкшим у входа разговорам и стуку отодвигаемых стульев, вошел кто-то из командиров. Женщина приоткрыла один глаз: так и есть, старшина. Причем ее старшина: Холгот. И, судя по тому, как оглядывается по сторонам, он сюда не прятаться от полуденного солнца пришел.
- Так, бездельники, - орк вышел почти на середину казармы. – Мне нужно пятеро ребят, для одного дела. - Он осмотрелся еще раз и проговорил, чеканя каждое имя. - Брокан. Ортрош. Ивинг. Нарос. Роког. Через полчаса вы должны стоять у главных ворот.
- Эй, командир, - кто-то попытался возразить. – Мы утром только из Степей вернулись, свою смену отмахали, как насчет заслуженного отдыха?
- Отдыха? Отдыхать будешь, когда Колючий Холм вернем. Когда караваны в Степях не будут разорять «повстанцы». Или когда кто-нибудь из них тебе стрелу в глаз засадит, - Холгот хохотнул, но тут же оборвал смешок и, повысив голос, рявкнул. – Приказы обсуждать собрались? Полчаса у вас. А потом – морская прогулка.
- Мы должны быть в бухте Острорука сегодня до наступления темноты!– голос капитана Джары звенел в ушах её матросов. Сложив руки за спиной, она застыла на мостике, глядя то на подчинённых, то на волны, разбегающиеся за кормой её «Талбука». – Опоздаем – и всю ночь будем в гавани ждать досмотра. И даже не вздумайте смыться! Мы за этот груз головой отвечаем – все, до последней трюмной крысы! Усекли?
Орки и гоблины, немного поворчав, вернулись к своим обязанностям. Каким бы быстрым ни был «Талбук», сейчас его трюм был доверху забит трофеями с острова Грома, скрупулёзно каталогизированными и разложенными по ящикам с эмблемой Реликвария. Бес его знает, какую ценность по мнению эльфов представлял этот, на первый взгляд, бесполезный хлам - вроде расколотой статуи могу, укутанной в парусину, точно в погребальный саван - но перегруженное судёнышко едва тащилось даже с попутным, южным ветром. Пару дней назад ветер сменился и, по словам единственного шамана на борту, - насовсем.
Чийва вздохнул, глядя на безоблачное небо из своего укрытия под навесом. Его прогноз подтвердился, и жара была ещё одним бедствием. Капитан успела дважды спросить его, можно ли призвать ветер, чтобы немного ускорить их ход, но в такую погоду он мог с таким же успехом пытаться сдвинуть гору. Услышав это, Джара скривила рот (что выглядело жутко – у орчихи были вырваны оба нижних клыка) и ушла, бормоча что-то про нахлебников на борту. Это было немного несправедливо. Нахлебников, строго говоря, было всего двое: Сабрак - кор’кронский бугай, сопровождающий груз, и Юкики - калека, чей костыль как раз стучал у него за спиной.
- Иди в трюм, - спокойно сказал Чийва, обернувшись.
Юная троллиха фыркнула и облокотилась на борт, поставив костыль рядом. Она была больше похожа на ребёнка, чем на ветерана.
- Хочу острова отсюда увидеть, - сказала она.
- А солнечный удар не хочешь? Дуй отсюда, а то сам отнесу, как маленькую.
- Тронешь меня – в глаз получишь, - ухмыляясь, ответила Юкики. Она лукавила: за последние недели он не раз осматривал её ногу – вернее, то, что от неё осталось – и никаких возражений, кроме стиснутых от боли зубов, не поступало. Рана, несмотря на регенерацию, вела себя плохо. Её стоило показать лекарю в городе – с теми травами и инструментами, которыми располагал Чийва, в пыльном и загаженном крысами трюме ничем хорошим бы это не закончилось.
- Смотри, не вздумай так говорить с моими корешами в порту, - Сабрак откинулся на стопку вышитых подушек рядом с шаманом, потеснив его. – Они-то уж проверят, не прихватила ли ты чего из груза. Ты сама таких мест не знаешь, в каких тебя будут осматривать.
- Для начала они спросят с тебя, как ты допустил постороннего на судно с собственностью Адского Крика, - Чийва прикрыл глаза и улыбнулся. – Придумал, что скажешь?
Небольшое безымянное судно – одно из тех, что орки используют для патрулей водных границ – быстро бежало на юг, не обращая внимания на встречный ветер. Гоблины делали отличные моторы, которые заправляли нефтью, хотя включали их не часто: топлива машина жрала много, а большой его запас не оставил бы на корабле место для команды.
Но команды на этих патрульных кораблях толком и не было: далеко они не ходили, в сражениях участия не принимали. Так что приказы трем-четырем матросам и механику обычно отдавал кто-то из сухопутных командиров. Так и сейчас: Холгот, когда показались на горизонте мачты парусника, отрывисто бросил рулевому:
- На сближение, - перевел взгляд на одного из матросов и продолжил. – Когда подойдем, дашь сигнал, чтобы сворачивали парус и останавливались.
- Но у нас нет полномочий, чтобы отдавать подобные приказы таким суднам, - попытался возразить тот. – Они имеют полное право продолжить движение.
- Вон твои полномочия, - Холгот кивнул наверх, туда, где рядом со знаменем Орды висело второе – кор’крона. – Им это может и не нравиться, но не остановиться они не посмеют.
Корабли сближались быстро: скоро можно было различить уже оснастку парусника, потом – и команду на палубе. Юнга полез на площадку, вооружившись сигнальными флагами, а Холгот обратился к своим людям:
- Никто из тех троллей, кто сейчас возвращается из Пандарии, не должен ступить на землю Дуротара с несвязанными руками. Иначе он очень быстро может оказаться среди тех, кто сейчас в Колючем Холме. Мы не можем допустить, чтобы мятежники получили подкрепление: пусть даже это будет всего лишь один воин. Посреди моря им будет некуда деться, в отличие от порта. Поэтому сейчас каждый корабль, идущий из Пандарии, проверят до того, как войдет в бухту Острорука. Разумеется, капитаны ничего об этом не знают.
Орк глянул через плечо: на палубе парусника явственно было видно оживление, ветер доносил обрывки выкриков, но различить слова было нельзя. Паруса корабля сморщивались и опадали, он замедлял и без того небыстрый ход. Действительно, не посмели ослушаться.
- Там может и не оказаться ни одного тролля. Но, если окажется, приказ один: арестовать на месте. Любой, кто выскажет… несогласие с нашими действиями относительно задержания, считается содействующим восстанию. У нас война, ребята, - он хмыкнул. Потом полуобернувшись назад, продолжил уже вполголоса. – Даже если там чисто: осмотрись внимательно. А если заварушка, не лезь, без тебя разберемся, лучше пройди за спинами тех, кто будет наблюдать, послушай, что они скажут. Так, чтобы тебя даже не увидели, если только не ляпнут что лишнего. Ну, не мне тебя учить, сержант. Поняла?
- Да.
Ивинг стояла за его плечом второй тенью, скрестив руки на груди, и смотрела на крюки, которыми корабли уже подтягивали друг к другу. Быть в первых рядах – действительно не про нее, не для этого командир ее взял. У женщины даже оружия не было, в отличие от одетых и вооруженных по уставу остальных кор’кронцев. На первый взгляд, разумеется, не было. Просто кинжалы не на поясе, а в сапогах и за плотными кожаными наручами. Она могла бы сойти за одну из команды: без доспехов, в простом кожаном жилете поверх рубахи, даже без видимых знаков различия. На нее никто бы не обратил особого внимания: не должны были обратить.
По деревянным бортам сблизившихся кораблей ударили переброшенные доски.
- Вперед! – Холгот махнул рукой и кор’кронцы решительно направились на парусник.
Ивинг, дождавшись, первых фраз, которыми обменялись Холгот и капитан, завладевая всеобщим вниманием, скользнула на палубу остановленного корабля следом за всеми.
- Кажется, твои товарищи не хотят ждать нашего прибытия в порт, - капитан убрала от глаз подзорную трубу. - Эй, старшина, что им может быть нужно?
Сабрак, прищурившись, взглянул на пыхтящее судно на гоблинском моторе, быстро приближающееся к ним.
- Останавливайте корабль, - рыкнул он. - Говорить буду я.
Джара отвернулась и выпустила ругательство сквозь сжатые зубы. Несмотря на серьёзность ситуации, Чийва не мог не усмехнуться разыгравшейся сцене. Корабль и его содержимое принадлежали Вождю, а значит - приказы должен был отдавать его представитель. Даже если этот представитель ничего не смыслил в морском деле и пальцем за всю дорогу не шевельнул.
Тролль быстрым взглядом окинул палубу, на которой уже начали толпиться матросы. Его подопечной нигде не было видно. Для калеки она могла быть очень скрытной. "И славно", - подумал он. Юкики незачем было попадаться на глаза кор'крону. Шаман и сам неохотно встречался с ними лицом к лицу, подозревая, что эти в сравнении с Сабраком будут всё равно что стая гончих рядом с ленивой сторожевой псиной.
Когда в ход пошли абордажные крюки, Чийва глубоко вдохнул и постарался принять мудрый и благообразный вид. Кор'кронцы могли смотреть на троллей свысока, но шаманов они уважали. Тролль отряхнул пыль с длинного шерстяного саронга и поправил кожаную перевязь с ножом на груди. Маленький кривой нож не выглядел, как выставленное напоказ оружие, и не мог разозлить орков - это был ритуальный клинок, атрибут целителя. Остальным было незачем знать, что, при должном умении, можно сделать с такой игрушкой. Другой одежды и доспехов на тролле не было. Они уже вышли из холодных и опасных вод, и, чувствуя морской бриз вокруг плеч и лодыжек, шаман ощущал себя увереннее, чем в кольчуге до колен. Он был дома, среди своих.
Чийва сразу же встретился взглядом с командиром кор'крона, который первым взошёл на борт. Глубоко посаженные глаза с красноватым отблеском вспыхнули недобрым ликованием, когда орк увидел шамана. Тролль напрягся, но удержался от шага назад. Ему было нечего прятать. Он почувствовал у себя за спиной присутствие ещё одного орка. Запах выделанной кожи, и крови, и железа - это не был матрос. Запах... Тролль опустил глаза и вздохнул. Женщина.
- Чем обязаны, командир? - капитан Джара вытянулась перед кор'кронцем по струнке. Тот ухмыльнулся и положил ей руку на плечо почти добродушным жестом, но вдруг решительно отодвинул орчиху в сторону. Джара даже рот раскрыла от такой наглости.
- По приказу Вождя Адского Крика, - горланил кор'кронец, - все мятежники Чёрного Копья и им сочувствующие должны быть арестованы на месте!
Он посмотрел в широко раскрытые глаза капитана и сказал тихо, но отчётливо: - Нет времени объяснять, сестрёнка. У нас тут война.
Сердце забилось у Чийвы в ушах. Он резко обернулся, ожидая увидеть женщину за спиной. Там никого уже не было.
В следующий миг ему заломили руки.
Тролля вытолкнули в середину образовавшегося полукруга, ближе к Холготу и капитану. Ивинг смотрела туда еще несколько секунд. Он шаман, и это плохо: говорящих с духами трогать не любили. В другое время вряд ли кто-то из орков осмелился так бесцеремонно с ним обращаться, разве что если азарт или ярость затуманили бы голову. Но вместе с тем это и хорошо: они задержали не какого-нибудь бесполезного для повстанцев искателя приключений.
- Какие, к демонам, мятежники? Копье наши союзники! Что здесь произошло за эти месяцы? – капитан, похоже, крепко разозлилась, если позволила себе говорить с Холготом в таком тоне. Сухопутные и морские звания только называются по-разному и, вообще-то, кор’кронец был ниже женщины по рангу. Но ситуация с недавнего времени изменилась. Кор’крон говорит от лица Вождя, и спорить с ними – верный способ получить обвинение в предательстве. Особенно сейчас.
Впрочем, речи командира Ивинг не интересовали, Холгот сам с ней разберется. Пока он еще снисходителен:
- Узнаешь, когда войдете в порт. До Пандарии новости доходят медленно, да? – он оскалился, потом перевел взгляд на тролля и добавил, – Но, готов поспорить, кому надо, тот уже в курсе.
Ивинг перестала их слушать. Она мягко ступала за спинами матросов. Изумление, растерянность, недоумение… Ясное дело, они были сбиты с толку и искренне не понимали, что происходит. Кто-то пожимал плечами: приказ Вождя, что же, значит, так надо, не им рассуждать. Женщина едва заметно улыбнулась: правильно мыслят.
- Как звери…
Орчиха замерла на месте, быстро оглядываясь. Орк, не старый еще, крепкий, все руки покрыты шрамами: такие оставляют канаты, когда скользят по коже, сдирая ее.
- Где это видано, со своими так обращаться, - ворчал он себе под нос.
Ивинг бесшумно шагнула к мужчине. Он был, конечно, куда сильнее ее, но сейчас это неважно.
- Зря, - шепнула она, и прежде, чем мужчина успел обернуться или что-то сообразить, ударила по болевой точке.
Орк глухо вскрикнул, пошатнувшись: стоящие перед ним обернулись, машинально расступаясь, кто-то потянулся к оружию. Ивинг невозмутимо толкнула матроса вперед, одновременно с еще одним ударом: под колено. Мужчина упал на доски, ровно под ноги Холготу.
- И сочувствующих, - спокойно пояснила Ивинг, делая шаг вперед.
Холгот довольно ухмыльнулся и кивнул одному из кор’кронцев: через мгновение матрос стоял со скрученными руками рядом с троллем.
Ивинг, уже не прячась, прошла за спину командира. Все равно сейчас все прикусят языки. Излишне показательно, конечно, вышло, но лучше сразу дать понять, что приказ, с которым они пришли – не шутки.
Когда орчиха расправилась с матросом, шаман на секунду подумал, что ему ещё повезло. По крайней мере, из его ареста никто не делал демонстрацию своих навыков. Кор’кронец обошёлся с ним почти бережно, как если бы амулеты у Чийвы на груди о чём-то ему говорили. Впрочем, скорее всего, ему просто никогда раньше не приходилось связывать троллей. Старину Гурда, конечно, было жалко, но он сам себя подставил. Своим сочувствием он бы троллю не помог: держал бы язык за зубами – всё бы обошлось.
«Значит, слухи были правдой», - Чийва пытался привести в порядок скачущие мысли, глядя на мокрые доски палубы. Нельзя было дать им повода запугивать себя. Он выпрямился, бросив пару возмущённых реплик через плечо, и вопросительно уставился на кор’кронского командира, словно ища у него заступничества. На стороне шамана был самый главный козырь – честность. Он ничего не знал о мятеже, но, похоже, ему многое предстояло узнать прямо сейчас.
- Есть ли другие тролли на корабле? – командир обратился к капитану Джаре. Чийва почувствовал на себе взгляд орчихи, которая скрутила Гурда. Капитан могла соврать, но от его собственной реакции зависело, станут ли они переворачивать трюм вверх дном в поисках его соплеменников. Шаман моргнул. Орчиха отвела глаза. Она сделала свои выводы, похоже.
- Весь мой экипаж здесь, - мрачно ответила Джара.
- А как насчёт трюма?
Капитан пожала плечами:
- Артефакты могу, зандаларское оружие. Адский Крик должен получить свой груз как можно скорее, командир. Не мне вам объяснять, насколько это важно.
Пришла очередь кор’кронца хмуриться.
- Мы должны обыскать судно.
Джара приподняла одну бровь:
- Если у вас есть нужные бумаги – разумеется. Я знаю ваши правила, командир.
- Следи за языком, женщина!
- Я не могу доверять собственным матросам, - Джара поддела обмякшего Гурда мыском сапога и поморщилась. – Почему я должна доверять вам?
- Потому что иначе у нас всех будут большие неприятности, - серьёзно сказал Чийва и добавил, прежде чем его успели заткнуть. – Там в трюме моя сестра. Она калека. Не делайте ей зла, пожалуйста.
Повисла нехорошая тишина: Холгот внимательно смотрел на тролля, шумно втягивая ноздрями воздух, будто пытаясь учуять ложь или подвох. Но затем расплылся в довольной ухмылке.
- Правильный выбор, парень.
«Или хорошая попытка нас обдурить», - отстраненно подумала Ивинг. По-настоящему она, впрочем, так не думала, и особых подозрений шаман у нее не вызывал. Он растерян, как и все, в меру возмущен, но сумел взять себя в руки. Не кажется напуганным: значит, не чувствует за собой вины, может, ее действительно нет.
- Ортрош, спустись в трюм, и давай-ка ее тоже сюда,- он бросил на тролля еще один взгляд и добавил. – Сержант, с ним.
Капитан сплюнула на доски, и Холгот, не оборачиваясь к ней, с деланным равнодушием и едва различимым оттенком угрозы спросил:
- Что-то не так?
Женщина ничего не ответила, демонстративно отвернувшись и сложив руки на груди. Раз пленник сам предпочел заговорить, ей не было никакого резона продолжать упорствовать. Ивинг спокойно прошла мимо нее, следуя за рубакой, что деловито спускался в трюм. Тролль не соврал: не в главном, по крайне мере. Молодая еще троллиха, которой крупно не повезло серьезно искалечиться в таком возрасте. Сколько бы слухов не ходило о хваленой троллей регенерации, новую ногу они себе отрастить не могли. Вряд ли она была сестрой шамана, конечно: не похожа. Но, с другой стороны, кто их, троллей разберет.
- Эй, ребята, что там за шум? – девушка спросила это почти весело, заинтересовано. Тоже не казалась напуганной, разве что настороженной.
- Тебе придется подняться наверх, девочка, - Ивинг, отодвинув орка, подошла к ней первая, присела у лежанки. Все-таки она женщина и внушает немного больше доверия.
- С этим есть затруднения, - троллиха улыбнулась, но улыбка ее тут же потускнела.
- Ничего, мы поможем, - гоготнул кор’кронец, подходя ближе.
- Не трогай меня, - в глазах троллихи мелькнуло что-то такое, отчего она сразу перестала казаться маленькой беспомощной девчонкой.
Ивинг одобрительно кивнула и быстро схватила ее за запястье: не грубо, но крепко.
- Послушай. По приказ Вождя каждый из Черного Копья должен быть арестован на месте. Твой брат сам сказал нам, что ты здесь, так что с твоей стороны разумно будет последовать его примеру и не сопротивляться. Не бойся, вреда тебе не причинят.
«Связываться не станут, - продолжила Ивинг про себя. – Потому что ты бесполезна для повстанцев в первую очередь».
Троллиха растерянно смотрела в серо-голубые глаза орчихи, осознавая ее слова, а потом обмякла, опустив голову.
- Забирай ее, - Ивинг выпрямилась. И, глядя, как девушка сморщилась от боли, когда орк поднял ее на руки, хмуро добавила: - Осторожней ты.
Когда кор’кронцы спустились в трюм, Чийва остался лицом к лицу с их командиром. Тот, конечно, и не думал верить троллю. «Что ж, тебе за это жалование платят, в конце концов», - подумал шаман, изучая располосованное шрамами лицо своего пленителя. Кажется, они передумали обращаться с ним, как с обычным преступником – не били и даже разрешили говорить. Главное теперь, чтобы Юкики была умницей и не вздумала сопротивляться. Трогательная семейная история, которую он только что выдумал, не должна была вызвать лишних вопросов.
- Надеюсь, ты не вздумал морочить мне голову, тролль, - командир достал ритуальный нож шамана – неслыханная дерзость – и начал вертеть изящный клинок в руке.
- Зачем мне это, офицер? – Чийва издал слабый, горький смешок. – Думаете, если б я знал, что дома война, то потащился бы туда с безногой девчонкой на руках? Какой прок этому вашему восстанию от калек? – он вздохнул и неразборчиво добавил несколько фраз на зандали, жалуясь духам на судьбу.
- Ну да, разумеется… - орк приложил лезвие к губам и нехорошо улыбнулся. – Главное, чтобы твоя «сестра» рассказала ту же сказочку, что и ты.
Кор’кронский рубака с Юкики на руках выбрался на палубу. Девушка дрожала, словно от холода, но вела себя тихо, хотя, зная её, Чийва не сомневался, что её трясёт от бессильной ярости. Он тут же вытянул шею и крикнул:
- Сестрёнка! С тобой всё хорошо?
Юкики молча кивнула. Рубака посадил её рядом с другими пленными. Командир взял троллиху пальцами за подбородок и приподнял ей голову. Девушка повиновалась, как кукла, хотя её красные глаза неистово сверкали.
- Не больно-то вы похожи, - с ухмылкой заключил кор’кронец. – Да ты и староват… Будь я на твоём месте, шаман, наврал бы, что она твоя племянница.
- У нас разные матери, - сказала Юкики. – Если хотите знать…
Орк хмыкнул:
- Не хочу. Но мне интересно, что вы мне расскажете, когда я задам ещё парочку вопросов. – Он повернулся к своим солдатам. – Развяжите ему руки. Понесёт девчонку к нам на борт сам.
- Позвольте, командир! – это подал голос Сабрак. – Мне кажется, это может быть опасно. Он шаман, и…
- Солдат! – старший по званию кор’кронец смерил его испытующим взглядом. – Ты сомневаешься, что мы сможем справиться с каким-то одним жалким шаманом?
- Никак нет! – Сабрак вытянулся по струнке, ни жив ни мёртв.
- То-то же. Но я хвалю тебя за осмотрительность. Найди тотемы этого парня и брось их в море. Остальные вещи всех троих передай сержанту. Она разберётся, что к чему.
На слове «море» у Чийвы волосы встали дыбом. Он резко подался вперёд, так что кор’кронец сзади едва успел его удержать – иначе его клыки задели бы лицо командира.
- Только не тотемы! Мы так не договаривались! – прошипел тролль.
- Мы разве договаривались? – кор’кронец рассмеялся. – Если они тебе и понадобятся, то очень, очень не скоро. И да – сделаешь ещё одно резкое движение… - он красноречиво помахал перед лицом шамана его собственным ножом.
Сабрак, кряхтя, вернулся с мешком пожитков Чийвы, Юкики и Гурда. В правой руке он сжимал кисет с тотемами из плотной кожи. Орк выжидательно взглянул на командира, взвешивая на ладони бесценный груз. Шаман пошёл пятнами, его бледные жёлтые глаза перебегали с тотемов на кор’кронского офицера и обратно.
Холгот, откровенно наслаждаясь ситуацией, подошел и забрал у солдата кожаный мешочек. Шагнул к борту, вытянул руку, но разжимать ладонь не спешил, с интересом наблюдая за троллем. Старшина решил себя развлечь: Ивинг такая забава была не по нраву. Женщина прекрасно понимала, что, стоит перегнуть палку, и тролль, который, в общем-то, почти охотно шел на контакт, сцепит клыки и не произнесет ни слова. Она не сводила с шамана глаз и прекрасно видела, что он уже на грани. Но приказы отдает и отвечает за их последствия командир: ей остается только исполнять. Так что сейчас женщина больше была озабочена тем, чтобы вовремя вмешаться, если троллю не хватит благоразумия и выдержки.
- Я вижу, у тебя есть причина быть сговорчивым и ответить на все вопросы, которые мы тебе зададим, так, шаман? – с этими словами орк швырнул тотемы: но не за борт, как грозился, а в сторону Ивинг.
Женщина, не оборачиваясь, поймала кисет. Она все так же смотрела на тролля: на его лице отчетливо читалось разве что облегчение, слов Холгота он, вероятно, толком и не разобрал.
- Все, с меня хватит, - прорычала капитан, первой нарушив последовавшую за этим тишину. – Всех забрали? Убирайтесь с моего корабля, я по горло сыта вашим дешевым представлением.
- Осторожно, женщина, - Холгот, казалось, не разозлился. – Тебе придется ответить за свои слова, когда доберетесь до порта.
- Отвечу, можешь не беспокоиться, - сквозь зубы процедила женщина. – Только надеюсь, из этого не будут делать подобное зрелище.
Холгот хмыкнул и повернулся к ней спиной, не боясь оставить последнее слово за капитаном. Он знал, что на самом деле оно будет сказано не здесь.
- На корабль! – крикнул он, обращаясь к кор’кронцам. – Их по каютам. С троллями мы сейчас потолкуем. Вперед!
Он обернулся, и, окинув команду парусника взглядом, с усмешкой произнес:
- Благодарим за сотрудничество. Адский Крик следит за вами.
Тролля била крупная дрожь. Он не был первым шаманом, который терял свои тотемы, и много раз слышал, что происходит потом: сначала тихие, но ясные голоса стихий сменяются рассерженным гулом, словно от целого улья встревоженных пчёл, затем наступает холодное и тупое молчание. Потеряв поддержку стихий в тяжёлый час, он сделался бы опустошённым и беспомощным. Чийве неожиданно открылось, насколько далеко кор’кронцы готовы зайти, только чтобы насладиться чужим страхом, и как глупо было считать, будто разумные доводы их остановят. С таким же успехом они могли выволочь кого-нибудь на середину палубы и прирезать прямо у тролля на глазах, но это было бы дурным тоном даже для них. Что бы он ни говорил и каким бы покорным ни был, они уже пообещали ему страдания.
Он почувствовал прикосновение металла к руке, и верёвки, связывающие его, лопнули. Потирая запястья, он взглянул на командира – на этот раз без заискивания, только со злостью. Тот улыбнулся. Ему было плевать.
Под тяжёлыми взглядами кор’кронцев – и прицелом одного заряжённого арбалета – Чийва взял Юкики на руки. Он не уставал удивляться тому, что она до сих пор молчит. «Хорошо, это очень хорошо для нас обоих», - подумал шаман.
Женщина-сержант, как тень, встала у него за спиной. Впереди были покачивающиеся доски трапа. Он осторожно ступил на них. Юкики была лёгкой, но всё же не совсем невесомой, и когда сильно обхватила его руками – верно, имела глупость посмотреть вниз, на морскую пену – он чуть не попятился обратно на «Талбук». Командир хотел, чтобы у шамана были заняты руки, и чтобы ему не пришло в голову прыгать. Бросив тоскливый взгляд на цепочку островов вдалеке, тролль подумал, что шансы добраться до берега живым на судне кор’крона были всё-таки выше. Он шагнул на палубу, и его немедленно освободили от ноши, а его руки оказались снова связаны – на этот раз спереди.
- Даже не думай пускать в ход зубы – сержант уж точно глаз с тебя не спустит. И ей больше нравится, когда она видит руки того, кого допрашивает. Я тебе, знаешь ли, честь оказываю, духовидец. Она – лучшее, что у меня есть, - командир хлопнул Чийву по плечу и почти галантным жестом указал на чёрный дверной проём. – После вас…
Борт «Талбука» с мрачной фигурой капитана на нём начал отдаляться, когда за спиной у тролля раздался резкий крик.
- Сволочи! Сучьи дети! – это вопила Юкики, стуча кулаками по спине орка, который бесцеремонно перебросил её через плечо. - Вол’джин жив! Чёрное Копьё настигнет вас во сне, и бог смерти получит ваши жалкие души!
Чийва хотел обернуться, но кто-то из орков схватил его за голову всей пятернёй и пригнул к земле. Крики смолкли.
«Это будет очень непросто», - подумал шаман.
- Как я и говорил, - по знаку Холгота рубака уже не опустил – почти уронил – троллиху на доски, и ей стало не до криков. Не до угрожающих, по крайне мере. – Кому надо, тот уже в курсе.
Ивинг ждала этой вспышки: достаточно было один раз посмотреть в глаза девчонке, чтобы понять, что долго она молчать не сможет. Женщина даже подумывала, как бы ее спровоцировать: то, что сорвалась именно калека, а не шаман, сильно облегчало им дело. Ему бы такую выходку не простили. Была еще часть приказа, которую, само собой, не торопились озвучивать: в исключительных случаях агрессивного сопротивления им разрешалось казнить мятежников без допросов. Знала об этом кроме Холгота, только Ивинг: вторая после него по званию среди них, и убийца, которой в случае чего и пришлось бы приводить в исполнение приговор без суда.
Но, если бы им пришлось – именно что пришлось, кор’кронцы не смогли бы закрыть глаза на подобные слова из уст шамана, даже если захотели – убить тролля, они бы лишились информации. Девчонку же никто трогать не будет: что взять с калеки. Зато ее слова явно дают понять, что тролли как минимум были в курсе, что предводитель их племени жив. А это уже тема для разговора.
- Кажется, боги, которыми ты грозишься, не слишком-то помогали вашему жалкому племени, - Холгот даже не смотрел на троллиху, его взгляд был направлен на шамана, которого солдат ткнул носом в доски. – Где бы оно было, если бы не мы, а? Орки спасли вас в свое время от гибели. Мы дали вам дом и защиту, а чем вы решили нам отплатить, после стольких лет?
Троллиха тяжело дышала, пытаясь справиться с болью: ей было не до возражений и споров.
- Я тебе скажу, что будет на самом деле, девчонка. Мы уничтожим вас. Уничтожим всех, кто посмел выступить против Вождя. Головы вашего Вол’джина и остальных предателей еще будут висеть на кольях посреди Оргриммара, а клыки станут трофеем Адского Крика.
Ивинг едва заметно поморщилась: Холгот опять рисковал. Скажи кто-нибудь такое про Гарроша, и ни один из них не смолчал бы, даже со скрученными руками. Если тролль все-таки сорвется вслед за девчонкой… Она поймала взгляд командира: они знали друг друга достаточно долго, чтобы он мог прочитать в ее глазах то, о чем она думала. Холгот кивнул ей и снова заговорил:
- Тащите девчонку в каюту. Пусть остынет. Я поговорю с нашим братом, - он перевел взгляд на связанного матроса. – Расскажу ему, как обстоят дела дома. Ивинг, забирай шамана. Я зайду к вам, когда закончу.
Кор’кронцы зашевелились. Ивинг подошла к троллю: солдат уже снова поднял его на ноги, и отступил в сторону, когда она приблизилась. Женщина положила ладонь шаману на плечо, подтолкнув его вперед. При их разнице в росте это могло бы показаться даже забавным.
Кают на таком кораблике немного, в некоторых, как и в той, куда они вошли, даже не было коек. Впрочем, женщине вполне хватило стола и стульев.
- Садись, - она подтолкнула шамана к столу, а сама подошла к окну, выглянув наружу, без боязни поворачиваясь к троллю спиной.
Обратно судно шло не на моторе, а под парусами: легкое и небольшое, оно обгонит корабль с грузом на несколько часов. Но время поболтать как раз есть.
- Не стоило твоей сестре этого говорить. Я бы могла убить ее на месте, - она обернулась к троллю, оставшись стоять у стены.
Тролль был в бешенстве. Он злился на кор’крон, на бугая, который чуть не сломал ему клыки – или нос, он не был уверен, что пострадало бы сильнее, приложи орк больше усилий – на дуру Юкики, которая подвела его после того, что он для неё сделал. Истерия вокруг возвращения Вол’джина из мёртвых разгорелась ещё в Пандарии, но Чийва и предположить не мог, что всё зайдёт так далеко. Что ж, пришло время признать, что он ошибался. Война так война. Он выдохнул и привёл себя в равновесие. У него не было ни тотемов, ни возможности читать заклинания, но кое-какие плоды обучения были ему по-прежнему доступны.
Шаман всерьёз подумывал зацепить путы одним из клыков и разорвать их, а затем использовать магию, чтобы оставить от сержанта большое обугленное пятно на стене, но быстро сообразил, что попытка освободиться будет последним, что он сделает в своей жизни. У орчихи под доспехами наверняка был спрятан целый арсенал, и её уверенность была весьма красноречива. Она обернулась и посмотрела на тролля, читая эмоции на его лице. Что она рассчитывала увидеть? Ужас? Гнев? Может быть, она думала, что он будет слёзно умолять пощадить его любимую сестрёнку?
- Простите её, - пробормотал Чийва, выложив связанные руки на стол. Нужно дождаться возможности получше, чем та, которую орчиха сама ему предоставит. – В ней говорят обида и боль. Те, кто больше не может сражаться во славу Орды, забивают себе голову всякими гнилыми мыслями... придумывают себе врагов. Звучит глупо, знаю, но так и есть! Если бы не было вас, она возненавидела бы меня, - он посмотрел в сторону и горько усмехнулся. - Я обещал вернуть сестру домой. Искал её по всей Пандарии. Я не боец, сержант, и тем более - я не воюю против своих...
Ивинг скривилась, обнажая клыки. Тролль хорошо сказал: либо он искусно упрятал в словах второй смысл, либо действительно понятие не имел о том, что творится в Дуротаре. Иначе поостерегся бы говорить о «своих» или «чужих». За последние недели женщина достаточно насмотрелась, как легко оказываются по другую сторону баррикад те, кто еще вчера прикрывал тебе спину.
- Зато твой вождь воюет, - произнесла орчиха и, не давая шаману осмыслить ее слова, или как-то на них отреагировать, спросила. - Откуда вы узнали, что Вол’джин выжил?
- Так он всё-таки жив? - ответил Чийва вопросом на вопрос, и тут же продолжил, прежде чем его тюремщица подумала бы, что он над ней издевается. - Были слухи. Нам объявили о смерти, но не показали тело. Для многих этого было достаточно. Видите ли, - он поднял глаза к потолку. - Некоторые не верили, что Вол'джин может умереть вот так запросто. Что тёмный охотник может умереть... Вы ведь знаете, что такое тёмный охотник?
Женщина неопределенно повела плечами. Тролль мог бы, верно, принять это за досаду. «Слухи были. Но не слухи собрали армию на островах Эха».
- Не знаю, - с непроницаемым лицом произнесла орчиха. – Расскажи мне.
Тролль приподнял одну бровь. Она это серьёзно? Его немой вопрос разбился о равнодушную исполнительскую маску на лице сержанта. Он не был готов рассказывать сказки тем, кто чуть ли не держит нож у его горла. "Ей не нужны сказки", - догадался шаман. - "Они хотят знать, с чем имеют дело. Выцепить зерно правды из того, что им кажется нелепым нагромождением суеверий моего народа. Они хотят знать, как убить Вол'джина. Тут я их не обрадую".
- Тёмные охотники - могущественные воины, владеющие колдовским искусством вуду, - пространно начал он, будто наставляя ребёнка. - Они говорят с лоа… с духами – и передают народу их волю. Так было раньше, - Чийва уловил на лице орчихи то, что принял за интерес и, воодушевившись, продолжил. - Но затем Чёрное Копьё стало частью Орды. У нас появились новые источники мудрости и знаний, кроме откровений лоа и слов их посредников. Может быть, кто-то из них не может смириться. Может быть, кто-то ищет войны, чтобы вернуть нас в тёмные времена...
Шаман внимательно посмотрел в серые глаза женщины.
- Может быть, - лёгким тоном сказал он. - У нас с вами очень много общих интересов на этой войне.
Его речь о темных охотниках – разумеется, она знала о них столько, сколько только мог знать орк – Ивинг пропустила мимо ушей. Тролль не был дураком, и обошелся общими фразами, в которые и вслушиваться не стоило. А вот последней репликой, как бы осторожно он ни пытался ее произнести, шаман женщину позабавил и разозлил одновременно.
«Осмелел, кажется». Ивинг отлично знала, как легко в разговоре с ней забывают, что перед ними – сержант кор’крона. Невысокую женщину, слишком тонкого для орчихи сложения не каждый станет воспринимать всерьез. Те, кто поопытней, впрочем, ее видом не обманутся, а кому-то, чтобы сделать выводы, хватит взгляда на знаки клана.
Тролль, конечно, отчетливо понимает, с кем говорит, да и глупо было бы пытаться втереться ему в доверие после всего, что произошло на палубе парусника. Но все же, Ивинг была уверена, что любому другому из ее отряда шаман отвечал бы несколько иначе. «Вот и хорошо: пусть болтает. Я его одергивать не буду. Разве что чуть-чуть…»
- Что-то ты слишком скоро судишь об интересах на войне, о которой не знаешь, шаман. Или знаешь? – Ивинг склонила голову на бок и как бы задумчиво поскребла шрам на скуле. – Почему вы с твоей… сестрой, - на этот раз женщина выделила это слово, – решили вернуться на Калимдор именно сейчас? Кто ждет вас на суше?
"Я зашёл в опасные воды", - подумал шаман и облизнул пересохшие губы. Он знал, что это могло говорить о волнении, но скорее было признаком жажды. Он с утра ничего не ел и не пил.
- Я знаю о войне ровно то, что она угрожает моей семье, - нетерпеливо заговорил Чийва. - Я вернулся, как только нашёл мою Юкики. Её раны были в ужасном состоянии, но она отказывалась оставаться у монахов. Я хотел, чтобы её осмотрела моя бывшая наставница - Кардрис Сновидица из Оргриммара. Какие мои интересы? Я хочу узнать, что творится с моим племенем, с моим домом. Хочу, чтобы лидер этого вашего бунта, будь он хоть самим Занзой, восставшим из могилы, сложил оружие и перестал морочить головы детям, которые думают, что могли бы умереть, выкрикивая его имя! Разве... - он замешкался. - Разве женщине не просто понять и разделить мои страхи и страхи моей бедной мачехи?
Ивинг поморщилась. Заныл шрам под одеждой, змеящийся от бедра, через живот и до самых ребер. Ерунда это все, морок, такие старые раны – великие духи, почти двадцать лет прошло – уже не болят. Просто слишком уж меткой оказалась случайная фраза. Женщина помимо воли коснулась тотемов шамана, кисет с которыми теперь висел у нее на поясе. Говорящих с духами ее народ уважал, но вместе с тем их часто сторонились, побаиваясь. Тем более, троллей: живя с ними бок о бок столько лет, орки так и не поняли до конца все их ритуалы и обычаи, не узнали настоящих возможностей того самого вуду, о котором упомянул ее пленник. Ивинг всегда скептически относилась к слухам и байкам, но сейчас на короткий миг ей стало не по себе. Впрочем, женщина взяла себя в руки прежде, чем тролль бы смог что-то заметить по ее глазам.
«Продолжит в том же духе – все-таки получит в зубы», - подумала она. Орчиха все еще не спешила напоминать мужчине, кто из них двоих должен спрашивать, а кто – отвечать. Возможно, тролль сам сделает выводы из того, что она пропустила его вопрос мимо ушей.
Ивинг неторопливо приблизилась к столу, обошла шамана и почти небрежно облокотилась на спинку его стула.
- Если я спрошу у девчонки, как зовут вашего отца, она назовет мне то же имя, что назовешь мне ты? – нарочито задумчиво проговорила женщина в самое троллье ухо. – Что она мне ответит, если я спрошу, что ты делал в Пандарии?
Что-то изменилось в спёртом воздухе каюты, наполненном запахами моря, пота, смеси пыли и трав с одежды шамана. Он вспомнил слова учителя, произнесённые как-то давным-давно: настоящий знахарь с первого вдоха узнаёт недуг, а с первого взгляда на больного - лекарство. Спустя столько лет Чийва думал об этом с улыбкой, но доверять своему чутью он всё же научился. Лицо женщины осталось равнодушным - почти - но язык тела говорил сам за себя - он наобум задел какую-то струну. Следовало быть осторожным и не пытаться разбередить рану прежде необходимого. У женщин, даже самых сильных, не так много струн.
"Она заманивает меня в ловушку", - подумал тролль. - "Позволяет говорить столько, сколько я хочу, а потом – оп! - и дверца захлопнется". Его уязвило, что орчиха, похоже, считает его беспечным и как будто играет с ним в поддавки. Что за странный вопрос, поморщился он, когда её горячее дыхание коснулось его уха - вернее, того истрёпанного, обмороженного лоскута кожи, с которым он вернулся из Нордскола когда-то. Близость тюремщицы действовала ему на нервы, он почти непроизвольно оскалил зубы. Она что, действительно считает, что я могу опростоволоситься на ровном месте?
Он, разумеется, знал отца Юкики: Чёрное Копьё - маленькое племя. Он знал достаточно имён и историй, чтобы сплести не слишком изощрённую ложь. История, придуманная им, забавным образом соответствовала правде - разве что была немного более жалобной. Не для того, чтобы выдавить из кор'кронцев слезу, конечно, скорее, чтобы вызвать у них пренебрежение и скуку. Его и самого утомляли бесконечные признания в братской заботе и любви. У него была собственная семья, о которой следовало думать, и девчонке просто повезло, что он наткнулся на неё, когда влажность и паразиты едва не превратили её в ходячую падаль. "Смирись, Чийва, это твоё бремя - возиться с неблагодарными дураками, которым не терпится сдохнуть", - вздохнул шаман. Он надеялся, что, когда Юкики немного остынет, она вспомнит о его стараниях, и скажет ровно то, что уже напрашивалось.
- Нашего отца зовут Нав'ай, а её мать - Туна, она корзинщица. О том, что я делал в Пандарии, до того, как найти сестру, мои вещи расскажут намного лучше. Там есть мой путевой журнал. Он написан по-нашему, но вы можете посмотреть картинки, - шаман сморщил нос, представив, как толстые пальцы кор'кронцев будут размазывать грязь по аккуратным рисункам. Некоторые наброски, вроде распростёртого на земле красивого зандаларского юноши - мёртвого, конечно - не предназначались для чужих глаз, но он сомневался, что орки смогут отличить его маленькие слабости от сухого анатомического интереса.
- Обязательно посмотрим.
Ивинг замолчала на какое-то время. Орчиха специально подошла близко, чтобы не дать троллю сосредоточиться, пока она будет обдумывать его слова.
Ей самой было совершенно безразлично, есть ли на самом деле между пленными троллями кровная связь. Холгот, пожалуй, мог к этому прицепиться, и прицепился бы, уверенный, что маленькая ложь прикрывает большую. Но Ивинг понимала: шаман не решился бы врать кор’кронцам, не будучи достаточно уверенным, что сможет сделать свою ложь убедительной. Он выглядел рассудительным, да и возраст говорил сам за себя. Должно быть, они с женщиной были ровесниками, но тролли стареют быстрей. В любом случае, сестра ему девчонка или нет: это ничего не решает.
Самое важное было другое: действительно ли он ничего не знал о восстании, действительно ли возвращался по своим причинам, а не по зову мятежников. Сейчас, когда восстание набирало силу, нужно было пресечь возможность любого подкрепления, и неплохо было бы знать пути, по которым оно может прибыть.
И в этом, в главном, женщина верила шаману: он просто возвращался домой. Когда Холгот спросит, что она думает, Ивинг ответит: отправьте его в Аллею Духов. Пусть сидит там вместе с остальными, под наблюдением надсмотрщиков.
Не верила она другому, тому, как тролль говорил о самом восстании.
- Во главе мятежников стоит твой вождь, тролль. Ты можешь не быть бойцом, но с той самой минуты, когда ты ступишь на землю Дуротара, у тебя не получится оставаться в стороне. Ты ведь не думаешь, что я поверю, будто ты не пойдешь за своим предводителем?
Наитие подсказало троллю, что допрос закончился, и теперь орчиха спрашивала то, на что, как ей казалось, она знала ответ. Выхода не было. Самое большое, что он мог выиграть, обмениваясь любезностями с сержантом - свою жизнь. Ему суждено было оставаться пленником, пока его близкие будут умирать - если они вообще были живы до сих пор. Долгожданное путешествие домой закончилось кошмаром.
Все эти мысли пронеслись в голове, пока орчиха стояла над ним, одним своим присутствием требуя ответа. Он решил не слишком раздумывать.
- Мой "вождь", - едко сказал Чийва, - умер четыре месяца назад. Всё это время я считал, что служу Адскому Крику, - его голос дрогнул, и ногти вонзились в ладони. - Что если, когда я вернусь домой, меня тоже посадят под замок или того хуже? Вы арестовали бедного парня за меньшее, чем я мог бы высказать Вол'джину в лицо.
Ивинг выпрямилась, задумчиво глядя в узкое окно. «Если ты действительно служишь Адскому Крику, то тебе нечего бояться», - хотела сказать она, но вместе этого молча положила ладонь троллю на плечо. Совсем не дружеский жест, но и угрозой от ее движения не веяло.
Правда была в том, что никому из его племени больше не верили, не важно, что они говорили и кому клялись в верности. Она и сама не верила.
Открылась дверь: на пороге стоял Холгот, за его спиной маячил еще один кор’кронец.
- Ты, я вижу, еще жив, парень. Выходит, хорошо себя ведешь, - ухмыльнулся командир. Прошел в каюту, уперся руками в столешницу и спросил, обращаясь к Ивинг. – Закончила?
- Да, - женщина легко оттолкнулась от спинки стула, подошла к орку.
- Что скажешь? Стоит нам выкинуть его за борт? – вряд ли кто-нибудь с уверенность мог сказать, серьезно говорил командир, или это была своеобразная шутка.
- Не стоит, - уголки губ женщины поднялись вверх в едва заметной улыбке.
- Хорошо. Тогда сиди тихо, тролль, пока мы не доберемся до берега, - Холгот снял с пояса флягу и бросил ее на стол. – Пойдем, Ивинг.
Он шагнул к двери, и женщина – снова тенью – последовала за ним. Вместо них в каюту протиснулся кор’кронский рубака, замерший у дверного проема.
- Не болтай с ним ни о чем, - сказал Холгот орку прежде, чем захлопнуть за собой дверь.
И, что лично мне нравится, сконцентрированный даже не столько на личностях персонажей, сколько в целом на непростой ситуации, связанной с восстанием.
Текста получилось достаточно – еще на две части.
Периодическое «наезжание» кусочков присутствует, как неизбежное зло текстового отыгрыша +)
Часть 1.
***
Полдни над Дуротаром горячие, сухие и пыльные. Невозможно толком заниматься никаким делом, жар давит на плечи и голову, дурманя ленивой вялостью. Кажется даже, что сама Строптивая замедляет бег, и не течет – неподвижно лежит огромной змеей, одетой в огненно-рыжую чешую, горящую на солнце так, что глазам больно. В это время бесполезно искать прохлады у ее берегов, и самое разумное – переждать жару где-нибудь под крышей в тени.
Так что, когда солнце замирало в зените, таверны Оргриммара бывали полны народу.Так что, когда солнце замирало в зените, таверны Оргриммара бывали полны народу. А сейчас – и казармы. В полукруглом просторном помещении было шумно: кто-то играл в кости, кто-то мерялся силой, пытаясь прижать руку соперника к деревянной столешнице, кто-то просто травил байки.
Ивинг лежала на верхней койке, закинув руки за голову, и отстраненно слушала разговоры. Вряд ли в этой болтовне можно было отыскать что-то полезное или интересное, но от привычек так просто не избавишься. С другой стороны, ведь никогда не знаешь, что может оказаться важным, тем более в такое время.
Хлопнула дверь: судя по резко смолкшим у входа разговорам и стуку отодвигаемых стульев, вошел кто-то из командиров. Женщина приоткрыла один глаз: так и есть, старшина. Причем ее старшина: Холгот. И, судя по тому, как оглядывается по сторонам, он сюда не прятаться от полуденного солнца пришел.
- Так, бездельники, - орк вышел почти на середину казармы. – Мне нужно пятеро ребят, для одного дела. - Он осмотрелся еще раз и проговорил, чеканя каждое имя. - Брокан. Ортрош. Ивинг. Нарос. Роког. Через полчаса вы должны стоять у главных ворот.
- Эй, командир, - кто-то попытался возразить. – Мы утром только из Степей вернулись, свою смену отмахали, как насчет заслуженного отдыха?
- Отдыха? Отдыхать будешь, когда Колючий Холм вернем. Когда караваны в Степях не будут разорять «повстанцы». Или когда кто-нибудь из них тебе стрелу в глаз засадит, - Холгот хохотнул, но тут же оборвал смешок и, повысив голос, рявкнул. – Приказы обсуждать собрались? Полчаса у вас. А потом – морская прогулка.
- Мы должны быть в бухте Острорука сегодня до наступления темноты!– голос капитана Джары звенел в ушах её матросов. Сложив руки за спиной, она застыла на мостике, глядя то на подчинённых, то на волны, разбегающиеся за кормой её «Талбука». – Опоздаем – и всю ночь будем в гавани ждать досмотра. И даже не вздумайте смыться! Мы за этот груз головой отвечаем – все, до последней трюмной крысы! Усекли?
Орки и гоблины, немного поворчав, вернулись к своим обязанностям. Каким бы быстрым ни был «Талбук», сейчас его трюм был доверху забит трофеями с острова Грома, скрупулёзно каталогизированными и разложенными по ящикам с эмблемой Реликвария. Бес его знает, какую ценность по мнению эльфов представлял этот, на первый взгляд, бесполезный хлам - вроде расколотой статуи могу, укутанной в парусину, точно в погребальный саван - но перегруженное судёнышко едва тащилось даже с попутным, южным ветром. Пару дней назад ветер сменился и, по словам единственного шамана на борту, - насовсем.
Чийва вздохнул, глядя на безоблачное небо из своего укрытия под навесом. Его прогноз подтвердился, и жара была ещё одним бедствием. Капитан успела дважды спросить его, можно ли призвать ветер, чтобы немного ускорить их ход, но в такую погоду он мог с таким же успехом пытаться сдвинуть гору. Услышав это, Джара скривила рот (что выглядело жутко – у орчихи были вырваны оба нижних клыка) и ушла, бормоча что-то про нахлебников на борту. Это было немного несправедливо. Нахлебников, строго говоря, было всего двое: Сабрак - кор’кронский бугай, сопровождающий груз, и Юкики - калека, чей костыль как раз стучал у него за спиной.
- Иди в трюм, - спокойно сказал Чийва, обернувшись.
Юная троллиха фыркнула и облокотилась на борт, поставив костыль рядом. Она была больше похожа на ребёнка, чем на ветерана.
- Хочу острова отсюда увидеть, - сказала она.
- А солнечный удар не хочешь? Дуй отсюда, а то сам отнесу, как маленькую.
- Тронешь меня – в глаз получишь, - ухмыляясь, ответила Юкики. Она лукавила: за последние недели он не раз осматривал её ногу – вернее, то, что от неё осталось – и никаких возражений, кроме стиснутых от боли зубов, не поступало. Рана, несмотря на регенерацию, вела себя плохо. Её стоило показать лекарю в городе – с теми травами и инструментами, которыми располагал Чийва, в пыльном и загаженном крысами трюме ничем хорошим бы это не закончилось.
- Смотри, не вздумай так говорить с моими корешами в порту, - Сабрак откинулся на стопку вышитых подушек рядом с шаманом, потеснив его. – Они-то уж проверят, не прихватила ли ты чего из груза. Ты сама таких мест не знаешь, в каких тебя будут осматривать.
- Для начала они спросят с тебя, как ты допустил постороннего на судно с собственностью Адского Крика, - Чийва прикрыл глаза и улыбнулся. – Придумал, что скажешь?
Небольшое безымянное судно – одно из тех, что орки используют для патрулей водных границ – быстро бежало на юг, не обращая внимания на встречный ветер. Гоблины делали отличные моторы, которые заправляли нефтью, хотя включали их не часто: топлива машина жрала много, а большой его запас не оставил бы на корабле место для команды.
Но команды на этих патрульных кораблях толком и не было: далеко они не ходили, в сражениях участия не принимали. Так что приказы трем-четырем матросам и механику обычно отдавал кто-то из сухопутных командиров. Так и сейчас: Холгот, когда показались на горизонте мачты парусника, отрывисто бросил рулевому:
- На сближение, - перевел взгляд на одного из матросов и продолжил. – Когда подойдем, дашь сигнал, чтобы сворачивали парус и останавливались.
- Но у нас нет полномочий, чтобы отдавать подобные приказы таким суднам, - попытался возразить тот. – Они имеют полное право продолжить движение.
- Вон твои полномочия, - Холгот кивнул наверх, туда, где рядом со знаменем Орды висело второе – кор’крона. – Им это может и не нравиться, но не остановиться они не посмеют.
Корабли сближались быстро: скоро можно было различить уже оснастку парусника, потом – и команду на палубе. Юнга полез на площадку, вооружившись сигнальными флагами, а Холгот обратился к своим людям:
- Никто из тех троллей, кто сейчас возвращается из Пандарии, не должен ступить на землю Дуротара с несвязанными руками. Иначе он очень быстро может оказаться среди тех, кто сейчас в Колючем Холме. Мы не можем допустить, чтобы мятежники получили подкрепление: пусть даже это будет всего лишь один воин. Посреди моря им будет некуда деться, в отличие от порта. Поэтому сейчас каждый корабль, идущий из Пандарии, проверят до того, как войдет в бухту Острорука. Разумеется, капитаны ничего об этом не знают.
Орк глянул через плечо: на палубе парусника явственно было видно оживление, ветер доносил обрывки выкриков, но различить слова было нельзя. Паруса корабля сморщивались и опадали, он замедлял и без того небыстрый ход. Действительно, не посмели ослушаться.
- Там может и не оказаться ни одного тролля. Но, если окажется, приказ один: арестовать на месте. Любой, кто выскажет… несогласие с нашими действиями относительно задержания, считается содействующим восстанию. У нас война, ребята, - он хмыкнул. Потом полуобернувшись назад, продолжил уже вполголоса. – Даже если там чисто: осмотрись внимательно. А если заварушка, не лезь, без тебя разберемся, лучше пройди за спинами тех, кто будет наблюдать, послушай, что они скажут. Так, чтобы тебя даже не увидели, если только не ляпнут что лишнего. Ну, не мне тебя учить, сержант. Поняла?
- Да.
Ивинг стояла за его плечом второй тенью, скрестив руки на груди, и смотрела на крюки, которыми корабли уже подтягивали друг к другу. Быть в первых рядах – действительно не про нее, не для этого командир ее взял. У женщины даже оружия не было, в отличие от одетых и вооруженных по уставу остальных кор’кронцев. На первый взгляд, разумеется, не было. Просто кинжалы не на поясе, а в сапогах и за плотными кожаными наручами. Она могла бы сойти за одну из команды: без доспехов, в простом кожаном жилете поверх рубахи, даже без видимых знаков различия. На нее никто бы не обратил особого внимания: не должны были обратить.
По деревянным бортам сблизившихся кораблей ударили переброшенные доски.
- Вперед! – Холгот махнул рукой и кор’кронцы решительно направились на парусник.
Ивинг, дождавшись, первых фраз, которыми обменялись Холгот и капитан, завладевая всеобщим вниманием, скользнула на палубу остановленного корабля следом за всеми.
- Кажется, твои товарищи не хотят ждать нашего прибытия в порт, - капитан убрала от глаз подзорную трубу. - Эй, старшина, что им может быть нужно?
Сабрак, прищурившись, взглянул на пыхтящее судно на гоблинском моторе, быстро приближающееся к ним.
- Останавливайте корабль, - рыкнул он. - Говорить буду я.
Джара отвернулась и выпустила ругательство сквозь сжатые зубы. Несмотря на серьёзность ситуации, Чийва не мог не усмехнуться разыгравшейся сцене. Корабль и его содержимое принадлежали Вождю, а значит - приказы должен был отдавать его представитель. Даже если этот представитель ничего не смыслил в морском деле и пальцем за всю дорогу не шевельнул.
Тролль быстрым взглядом окинул палубу, на которой уже начали толпиться матросы. Его подопечной нигде не было видно. Для калеки она могла быть очень скрытной. "И славно", - подумал он. Юкики незачем было попадаться на глаза кор'крону. Шаман и сам неохотно встречался с ними лицом к лицу, подозревая, что эти в сравнении с Сабраком будут всё равно что стая гончих рядом с ленивой сторожевой псиной.
Когда в ход пошли абордажные крюки, Чийва глубоко вдохнул и постарался принять мудрый и благообразный вид. Кор'кронцы могли смотреть на троллей свысока, но шаманов они уважали. Тролль отряхнул пыль с длинного шерстяного саронга и поправил кожаную перевязь с ножом на груди. Маленький кривой нож не выглядел, как выставленное напоказ оружие, и не мог разозлить орков - это был ритуальный клинок, атрибут целителя. Остальным было незачем знать, что, при должном умении, можно сделать с такой игрушкой. Другой одежды и доспехов на тролле не было. Они уже вышли из холодных и опасных вод, и, чувствуя морской бриз вокруг плеч и лодыжек, шаман ощущал себя увереннее, чем в кольчуге до колен. Он был дома, среди своих.
Чийва сразу же встретился взглядом с командиром кор'крона, который первым взошёл на борт. Глубоко посаженные глаза с красноватым отблеском вспыхнули недобрым ликованием, когда орк увидел шамана. Тролль напрягся, но удержался от шага назад. Ему было нечего прятать. Он почувствовал у себя за спиной присутствие ещё одного орка. Запах выделанной кожи, и крови, и железа - это не был матрос. Запах... Тролль опустил глаза и вздохнул. Женщина.
- Чем обязаны, командир? - капитан Джара вытянулась перед кор'кронцем по струнке. Тот ухмыльнулся и положил ей руку на плечо почти добродушным жестом, но вдруг решительно отодвинул орчиху в сторону. Джара даже рот раскрыла от такой наглости.
- По приказу Вождя Адского Крика, - горланил кор'кронец, - все мятежники Чёрного Копья и им сочувствующие должны быть арестованы на месте!
Он посмотрел в широко раскрытые глаза капитана и сказал тихо, но отчётливо: - Нет времени объяснять, сестрёнка. У нас тут война.
Сердце забилось у Чийвы в ушах. Он резко обернулся, ожидая увидеть женщину за спиной. Там никого уже не было.
В следующий миг ему заломили руки.
Тролля вытолкнули в середину образовавшегося полукруга, ближе к Холготу и капитану. Ивинг смотрела туда еще несколько секунд. Он шаман, и это плохо: говорящих с духами трогать не любили. В другое время вряд ли кто-то из орков осмелился так бесцеремонно с ним обращаться, разве что если азарт или ярость затуманили бы голову. Но вместе с тем это и хорошо: они задержали не какого-нибудь бесполезного для повстанцев искателя приключений.
- Какие, к демонам, мятежники? Копье наши союзники! Что здесь произошло за эти месяцы? – капитан, похоже, крепко разозлилась, если позволила себе говорить с Холготом в таком тоне. Сухопутные и морские звания только называются по-разному и, вообще-то, кор’кронец был ниже женщины по рангу. Но ситуация с недавнего времени изменилась. Кор’крон говорит от лица Вождя, и спорить с ними – верный способ получить обвинение в предательстве. Особенно сейчас.
Впрочем, речи командира Ивинг не интересовали, Холгот сам с ней разберется. Пока он еще снисходителен:
- Узнаешь, когда войдете в порт. До Пандарии новости доходят медленно, да? – он оскалился, потом перевел взгляд на тролля и добавил, – Но, готов поспорить, кому надо, тот уже в курсе.
Ивинг перестала их слушать. Она мягко ступала за спинами матросов. Изумление, растерянность, недоумение… Ясное дело, они были сбиты с толку и искренне не понимали, что происходит. Кто-то пожимал плечами: приказ Вождя, что же, значит, так надо, не им рассуждать. Женщина едва заметно улыбнулась: правильно мыслят.
- Как звери…
Орчиха замерла на месте, быстро оглядываясь. Орк, не старый еще, крепкий, все руки покрыты шрамами: такие оставляют канаты, когда скользят по коже, сдирая ее.
- Где это видано, со своими так обращаться, - ворчал он себе под нос.
Ивинг бесшумно шагнула к мужчине. Он был, конечно, куда сильнее ее, но сейчас это неважно.
- Зря, - шепнула она, и прежде, чем мужчина успел обернуться или что-то сообразить, ударила по болевой точке.
Орк глухо вскрикнул, пошатнувшись: стоящие перед ним обернулись, машинально расступаясь, кто-то потянулся к оружию. Ивинг невозмутимо толкнула матроса вперед, одновременно с еще одним ударом: под колено. Мужчина упал на доски, ровно под ноги Холготу.
- И сочувствующих, - спокойно пояснила Ивинг, делая шаг вперед.
Холгот довольно ухмыльнулся и кивнул одному из кор’кронцев: через мгновение матрос стоял со скрученными руками рядом с троллем.
Ивинг, уже не прячась, прошла за спину командира. Все равно сейчас все прикусят языки. Излишне показательно, конечно, вышло, но лучше сразу дать понять, что приказ, с которым они пришли – не шутки.
Когда орчиха расправилась с матросом, шаман на секунду подумал, что ему ещё повезло. По крайней мере, из его ареста никто не делал демонстрацию своих навыков. Кор’кронец обошёлся с ним почти бережно, как если бы амулеты у Чийвы на груди о чём-то ему говорили. Впрочем, скорее всего, ему просто никогда раньше не приходилось связывать троллей. Старину Гурда, конечно, было жалко, но он сам себя подставил. Своим сочувствием он бы троллю не помог: держал бы язык за зубами – всё бы обошлось.
«Значит, слухи были правдой», - Чийва пытался привести в порядок скачущие мысли, глядя на мокрые доски палубы. Нельзя было дать им повода запугивать себя. Он выпрямился, бросив пару возмущённых реплик через плечо, и вопросительно уставился на кор’кронского командира, словно ища у него заступничества. На стороне шамана был самый главный козырь – честность. Он ничего не знал о мятеже, но, похоже, ему многое предстояло узнать прямо сейчас.
- Есть ли другие тролли на корабле? – командир обратился к капитану Джаре. Чийва почувствовал на себе взгляд орчихи, которая скрутила Гурда. Капитан могла соврать, но от его собственной реакции зависело, станут ли они переворачивать трюм вверх дном в поисках его соплеменников. Шаман моргнул. Орчиха отвела глаза. Она сделала свои выводы, похоже.
- Весь мой экипаж здесь, - мрачно ответила Джара.
- А как насчёт трюма?
Капитан пожала плечами:
- Артефакты могу, зандаларское оружие. Адский Крик должен получить свой груз как можно скорее, командир. Не мне вам объяснять, насколько это важно.
Пришла очередь кор’кронца хмуриться.
- Мы должны обыскать судно.
Джара приподняла одну бровь:
- Если у вас есть нужные бумаги – разумеется. Я знаю ваши правила, командир.
- Следи за языком, женщина!
- Я не могу доверять собственным матросам, - Джара поддела обмякшего Гурда мыском сапога и поморщилась. – Почему я должна доверять вам?
- Потому что иначе у нас всех будут большие неприятности, - серьёзно сказал Чийва и добавил, прежде чем его успели заткнуть. – Там в трюме моя сестра. Она калека. Не делайте ей зла, пожалуйста.
Повисла нехорошая тишина: Холгот внимательно смотрел на тролля, шумно втягивая ноздрями воздух, будто пытаясь учуять ложь или подвох. Но затем расплылся в довольной ухмылке.
- Правильный выбор, парень.
«Или хорошая попытка нас обдурить», - отстраненно подумала Ивинг. По-настоящему она, впрочем, так не думала, и особых подозрений шаман у нее не вызывал. Он растерян, как и все, в меру возмущен, но сумел взять себя в руки. Не кажется напуганным: значит, не чувствует за собой вины, может, ее действительно нет.
- Ортрош, спустись в трюм, и давай-ка ее тоже сюда,- он бросил на тролля еще один взгляд и добавил. – Сержант, с ним.
Капитан сплюнула на доски, и Холгот, не оборачиваясь к ней, с деланным равнодушием и едва различимым оттенком угрозы спросил:
- Что-то не так?
Женщина ничего не ответила, демонстративно отвернувшись и сложив руки на груди. Раз пленник сам предпочел заговорить, ей не было никакого резона продолжать упорствовать. Ивинг спокойно прошла мимо нее, следуя за рубакой, что деловито спускался в трюм. Тролль не соврал: не в главном, по крайне мере. Молодая еще троллиха, которой крупно не повезло серьезно искалечиться в таком возрасте. Сколько бы слухов не ходило о хваленой троллей регенерации, новую ногу они себе отрастить не могли. Вряд ли она была сестрой шамана, конечно: не похожа. Но, с другой стороны, кто их, троллей разберет.
- Эй, ребята, что там за шум? – девушка спросила это почти весело, заинтересовано. Тоже не казалась напуганной, разве что настороженной.
- Тебе придется подняться наверх, девочка, - Ивинг, отодвинув орка, подошла к ней первая, присела у лежанки. Все-таки она женщина и внушает немного больше доверия.
- С этим есть затруднения, - троллиха улыбнулась, но улыбка ее тут же потускнела.
- Ничего, мы поможем, - гоготнул кор’кронец, подходя ближе.
- Не трогай меня, - в глазах троллихи мелькнуло что-то такое, отчего она сразу перестала казаться маленькой беспомощной девчонкой.
Ивинг одобрительно кивнула и быстро схватила ее за запястье: не грубо, но крепко.
- Послушай. По приказ Вождя каждый из Черного Копья должен быть арестован на месте. Твой брат сам сказал нам, что ты здесь, так что с твоей стороны разумно будет последовать его примеру и не сопротивляться. Не бойся, вреда тебе не причинят.
«Связываться не станут, - продолжила Ивинг про себя. – Потому что ты бесполезна для повстанцев в первую очередь».
Троллиха растерянно смотрела в серо-голубые глаза орчихи, осознавая ее слова, а потом обмякла, опустив голову.
- Забирай ее, - Ивинг выпрямилась. И, глядя, как девушка сморщилась от боли, когда орк поднял ее на руки, хмуро добавила: - Осторожней ты.
Когда кор’кронцы спустились в трюм, Чийва остался лицом к лицу с их командиром. Тот, конечно, и не думал верить троллю. «Что ж, тебе за это жалование платят, в конце концов», - подумал шаман, изучая располосованное шрамами лицо своего пленителя. Кажется, они передумали обращаться с ним, как с обычным преступником – не били и даже разрешили говорить. Главное теперь, чтобы Юкики была умницей и не вздумала сопротивляться. Трогательная семейная история, которую он только что выдумал, не должна была вызвать лишних вопросов.
- Надеюсь, ты не вздумал морочить мне голову, тролль, - командир достал ритуальный нож шамана – неслыханная дерзость – и начал вертеть изящный клинок в руке.
- Зачем мне это, офицер? – Чийва издал слабый, горький смешок. – Думаете, если б я знал, что дома война, то потащился бы туда с безногой девчонкой на руках? Какой прок этому вашему восстанию от калек? – он вздохнул и неразборчиво добавил несколько фраз на зандали, жалуясь духам на судьбу.
- Ну да, разумеется… - орк приложил лезвие к губам и нехорошо улыбнулся. – Главное, чтобы твоя «сестра» рассказала ту же сказочку, что и ты.
Кор’кронский рубака с Юкики на руках выбрался на палубу. Девушка дрожала, словно от холода, но вела себя тихо, хотя, зная её, Чийва не сомневался, что её трясёт от бессильной ярости. Он тут же вытянул шею и крикнул:
- Сестрёнка! С тобой всё хорошо?
Юкики молча кивнула. Рубака посадил её рядом с другими пленными. Командир взял троллиху пальцами за подбородок и приподнял ей голову. Девушка повиновалась, как кукла, хотя её красные глаза неистово сверкали.
- Не больно-то вы похожи, - с ухмылкой заключил кор’кронец. – Да ты и староват… Будь я на твоём месте, шаман, наврал бы, что она твоя племянница.
- У нас разные матери, - сказала Юкики. – Если хотите знать…
Орк хмыкнул:
- Не хочу. Но мне интересно, что вы мне расскажете, когда я задам ещё парочку вопросов. – Он повернулся к своим солдатам. – Развяжите ему руки. Понесёт девчонку к нам на борт сам.
- Позвольте, командир! – это подал голос Сабрак. – Мне кажется, это может быть опасно. Он шаман, и…
- Солдат! – старший по званию кор’кронец смерил его испытующим взглядом. – Ты сомневаешься, что мы сможем справиться с каким-то одним жалким шаманом?
- Никак нет! – Сабрак вытянулся по струнке, ни жив ни мёртв.
- То-то же. Но я хвалю тебя за осмотрительность. Найди тотемы этого парня и брось их в море. Остальные вещи всех троих передай сержанту. Она разберётся, что к чему.
На слове «море» у Чийвы волосы встали дыбом. Он резко подался вперёд, так что кор’кронец сзади едва успел его удержать – иначе его клыки задели бы лицо командира.
- Только не тотемы! Мы так не договаривались! – прошипел тролль.
- Мы разве договаривались? – кор’кронец рассмеялся. – Если они тебе и понадобятся, то очень, очень не скоро. И да – сделаешь ещё одно резкое движение… - он красноречиво помахал перед лицом шамана его собственным ножом.
Сабрак, кряхтя, вернулся с мешком пожитков Чийвы, Юкики и Гурда. В правой руке он сжимал кисет с тотемами из плотной кожи. Орк выжидательно взглянул на командира, взвешивая на ладони бесценный груз. Шаман пошёл пятнами, его бледные жёлтые глаза перебегали с тотемов на кор’кронского офицера и обратно.
Холгот, откровенно наслаждаясь ситуацией, подошел и забрал у солдата кожаный мешочек. Шагнул к борту, вытянул руку, но разжимать ладонь не спешил, с интересом наблюдая за троллем. Старшина решил себя развлечь: Ивинг такая забава была не по нраву. Женщина прекрасно понимала, что, стоит перегнуть палку, и тролль, который, в общем-то, почти охотно шел на контакт, сцепит клыки и не произнесет ни слова. Она не сводила с шамана глаз и прекрасно видела, что он уже на грани. Но приказы отдает и отвечает за их последствия командир: ей остается только исполнять. Так что сейчас женщина больше была озабочена тем, чтобы вовремя вмешаться, если троллю не хватит благоразумия и выдержки.
- Я вижу, у тебя есть причина быть сговорчивым и ответить на все вопросы, которые мы тебе зададим, так, шаман? – с этими словами орк швырнул тотемы: но не за борт, как грозился, а в сторону Ивинг.
Женщина, не оборачиваясь, поймала кисет. Она все так же смотрела на тролля: на его лице отчетливо читалось разве что облегчение, слов Холгота он, вероятно, толком и не разобрал.
- Все, с меня хватит, - прорычала капитан, первой нарушив последовавшую за этим тишину. – Всех забрали? Убирайтесь с моего корабля, я по горло сыта вашим дешевым представлением.
- Осторожно, женщина, - Холгот, казалось, не разозлился. – Тебе придется ответить за свои слова, когда доберетесь до порта.
- Отвечу, можешь не беспокоиться, - сквозь зубы процедила женщина. – Только надеюсь, из этого не будут делать подобное зрелище.
Холгот хмыкнул и повернулся к ней спиной, не боясь оставить последнее слово за капитаном. Он знал, что на самом деле оно будет сказано не здесь.
- На корабль! – крикнул он, обращаясь к кор’кронцам. – Их по каютам. С троллями мы сейчас потолкуем. Вперед!
Он обернулся, и, окинув команду парусника взглядом, с усмешкой произнес:
- Благодарим за сотрудничество. Адский Крик следит за вами.
Тролля била крупная дрожь. Он не был первым шаманом, который терял свои тотемы, и много раз слышал, что происходит потом: сначала тихие, но ясные голоса стихий сменяются рассерженным гулом, словно от целого улья встревоженных пчёл, затем наступает холодное и тупое молчание. Потеряв поддержку стихий в тяжёлый час, он сделался бы опустошённым и беспомощным. Чийве неожиданно открылось, насколько далеко кор’кронцы готовы зайти, только чтобы насладиться чужим страхом, и как глупо было считать, будто разумные доводы их остановят. С таким же успехом они могли выволочь кого-нибудь на середину палубы и прирезать прямо у тролля на глазах, но это было бы дурным тоном даже для них. Что бы он ни говорил и каким бы покорным ни был, они уже пообещали ему страдания.
Он почувствовал прикосновение металла к руке, и верёвки, связывающие его, лопнули. Потирая запястья, он взглянул на командира – на этот раз без заискивания, только со злостью. Тот улыбнулся. Ему было плевать.
Под тяжёлыми взглядами кор’кронцев – и прицелом одного заряжённого арбалета – Чийва взял Юкики на руки. Он не уставал удивляться тому, что она до сих пор молчит. «Хорошо, это очень хорошо для нас обоих», - подумал шаман.
Женщина-сержант, как тень, встала у него за спиной. Впереди были покачивающиеся доски трапа. Он осторожно ступил на них. Юкики была лёгкой, но всё же не совсем невесомой, и когда сильно обхватила его руками – верно, имела глупость посмотреть вниз, на морскую пену – он чуть не попятился обратно на «Талбук». Командир хотел, чтобы у шамана были заняты руки, и чтобы ему не пришло в голову прыгать. Бросив тоскливый взгляд на цепочку островов вдалеке, тролль подумал, что шансы добраться до берега живым на судне кор’крона были всё-таки выше. Он шагнул на палубу, и его немедленно освободили от ноши, а его руки оказались снова связаны – на этот раз спереди.
- Даже не думай пускать в ход зубы – сержант уж точно глаз с тебя не спустит. И ей больше нравится, когда она видит руки того, кого допрашивает. Я тебе, знаешь ли, честь оказываю, духовидец. Она – лучшее, что у меня есть, - командир хлопнул Чийву по плечу и почти галантным жестом указал на чёрный дверной проём. – После вас…
Борт «Талбука» с мрачной фигурой капитана на нём начал отдаляться, когда за спиной у тролля раздался резкий крик.
- Сволочи! Сучьи дети! – это вопила Юкики, стуча кулаками по спине орка, который бесцеремонно перебросил её через плечо. - Вол’джин жив! Чёрное Копьё настигнет вас во сне, и бог смерти получит ваши жалкие души!
Чийва хотел обернуться, но кто-то из орков схватил его за голову всей пятернёй и пригнул к земле. Крики смолкли.
«Это будет очень непросто», - подумал шаман.
- Как я и говорил, - по знаку Холгота рубака уже не опустил – почти уронил – троллиху на доски, и ей стало не до криков. Не до угрожающих, по крайне мере. – Кому надо, тот уже в курсе.
Ивинг ждала этой вспышки: достаточно было один раз посмотреть в глаза девчонке, чтобы понять, что долго она молчать не сможет. Женщина даже подумывала, как бы ее спровоцировать: то, что сорвалась именно калека, а не шаман, сильно облегчало им дело. Ему бы такую выходку не простили. Была еще часть приказа, которую, само собой, не торопились озвучивать: в исключительных случаях агрессивного сопротивления им разрешалось казнить мятежников без допросов. Знала об этом кроме Холгота, только Ивинг: вторая после него по званию среди них, и убийца, которой в случае чего и пришлось бы приводить в исполнение приговор без суда.
Но, если бы им пришлось – именно что пришлось, кор’кронцы не смогли бы закрыть глаза на подобные слова из уст шамана, даже если захотели – убить тролля, они бы лишились информации. Девчонку же никто трогать не будет: что взять с калеки. Зато ее слова явно дают понять, что тролли как минимум были в курсе, что предводитель их племени жив. А это уже тема для разговора.
- Кажется, боги, которыми ты грозишься, не слишком-то помогали вашему жалкому племени, - Холгот даже не смотрел на троллиху, его взгляд был направлен на шамана, которого солдат ткнул носом в доски. – Где бы оно было, если бы не мы, а? Орки спасли вас в свое время от гибели. Мы дали вам дом и защиту, а чем вы решили нам отплатить, после стольких лет?
Троллиха тяжело дышала, пытаясь справиться с болью: ей было не до возражений и споров.
- Я тебе скажу, что будет на самом деле, девчонка. Мы уничтожим вас. Уничтожим всех, кто посмел выступить против Вождя. Головы вашего Вол’джина и остальных предателей еще будут висеть на кольях посреди Оргриммара, а клыки станут трофеем Адского Крика.
Ивинг едва заметно поморщилась: Холгот опять рисковал. Скажи кто-нибудь такое про Гарроша, и ни один из них не смолчал бы, даже со скрученными руками. Если тролль все-таки сорвется вслед за девчонкой… Она поймала взгляд командира: они знали друг друга достаточно долго, чтобы он мог прочитать в ее глазах то, о чем она думала. Холгот кивнул ей и снова заговорил:
- Тащите девчонку в каюту. Пусть остынет. Я поговорю с нашим братом, - он перевел взгляд на связанного матроса. – Расскажу ему, как обстоят дела дома. Ивинг, забирай шамана. Я зайду к вам, когда закончу.
Кор’кронцы зашевелились. Ивинг подошла к троллю: солдат уже снова поднял его на ноги, и отступил в сторону, когда она приблизилась. Женщина положила ладонь шаману на плечо, подтолкнув его вперед. При их разнице в росте это могло бы показаться даже забавным.
Кают на таком кораблике немного, в некоторых, как и в той, куда они вошли, даже не было коек. Впрочем, женщине вполне хватило стола и стульев.
- Садись, - она подтолкнула шамана к столу, а сама подошла к окну, выглянув наружу, без боязни поворачиваясь к троллю спиной.
Обратно судно шло не на моторе, а под парусами: легкое и небольшое, оно обгонит корабль с грузом на несколько часов. Но время поболтать как раз есть.
- Не стоило твоей сестре этого говорить. Я бы могла убить ее на месте, - она обернулась к троллю, оставшись стоять у стены.
Тролль был в бешенстве. Он злился на кор’крон, на бугая, который чуть не сломал ему клыки – или нос, он не был уверен, что пострадало бы сильнее, приложи орк больше усилий – на дуру Юкики, которая подвела его после того, что он для неё сделал. Истерия вокруг возвращения Вол’джина из мёртвых разгорелась ещё в Пандарии, но Чийва и предположить не мог, что всё зайдёт так далеко. Что ж, пришло время признать, что он ошибался. Война так война. Он выдохнул и привёл себя в равновесие. У него не было ни тотемов, ни возможности читать заклинания, но кое-какие плоды обучения были ему по-прежнему доступны.
Шаман всерьёз подумывал зацепить путы одним из клыков и разорвать их, а затем использовать магию, чтобы оставить от сержанта большое обугленное пятно на стене, но быстро сообразил, что попытка освободиться будет последним, что он сделает в своей жизни. У орчихи под доспехами наверняка был спрятан целый арсенал, и её уверенность была весьма красноречива. Она обернулась и посмотрела на тролля, читая эмоции на его лице. Что она рассчитывала увидеть? Ужас? Гнев? Может быть, она думала, что он будет слёзно умолять пощадить его любимую сестрёнку?
- Простите её, - пробормотал Чийва, выложив связанные руки на стол. Нужно дождаться возможности получше, чем та, которую орчиха сама ему предоставит. – В ней говорят обида и боль. Те, кто больше не может сражаться во славу Орды, забивают себе голову всякими гнилыми мыслями... придумывают себе врагов. Звучит глупо, знаю, но так и есть! Если бы не было вас, она возненавидела бы меня, - он посмотрел в сторону и горько усмехнулся. - Я обещал вернуть сестру домой. Искал её по всей Пандарии. Я не боец, сержант, и тем более - я не воюю против своих...
Ивинг скривилась, обнажая клыки. Тролль хорошо сказал: либо он искусно упрятал в словах второй смысл, либо действительно понятие не имел о том, что творится в Дуротаре. Иначе поостерегся бы говорить о «своих» или «чужих». За последние недели женщина достаточно насмотрелась, как легко оказываются по другую сторону баррикад те, кто еще вчера прикрывал тебе спину.
- Зато твой вождь воюет, - произнесла орчиха и, не давая шаману осмыслить ее слова, или как-то на них отреагировать, спросила. - Откуда вы узнали, что Вол’джин выжил?
- Так он всё-таки жив? - ответил Чийва вопросом на вопрос, и тут же продолжил, прежде чем его тюремщица подумала бы, что он над ней издевается. - Были слухи. Нам объявили о смерти, но не показали тело. Для многих этого было достаточно. Видите ли, - он поднял глаза к потолку. - Некоторые не верили, что Вол'джин может умереть вот так запросто. Что тёмный охотник может умереть... Вы ведь знаете, что такое тёмный охотник?
Женщина неопределенно повела плечами. Тролль мог бы, верно, принять это за досаду. «Слухи были. Но не слухи собрали армию на островах Эха».
- Не знаю, - с непроницаемым лицом произнесла орчиха. – Расскажи мне.
Тролль приподнял одну бровь. Она это серьёзно? Его немой вопрос разбился о равнодушную исполнительскую маску на лице сержанта. Он не был готов рассказывать сказки тем, кто чуть ли не держит нож у его горла. "Ей не нужны сказки", - догадался шаман. - "Они хотят знать, с чем имеют дело. Выцепить зерно правды из того, что им кажется нелепым нагромождением суеверий моего народа. Они хотят знать, как убить Вол'джина. Тут я их не обрадую".
- Тёмные охотники - могущественные воины, владеющие колдовским искусством вуду, - пространно начал он, будто наставляя ребёнка. - Они говорят с лоа… с духами – и передают народу их волю. Так было раньше, - Чийва уловил на лице орчихи то, что принял за интерес и, воодушевившись, продолжил. - Но затем Чёрное Копьё стало частью Орды. У нас появились новые источники мудрости и знаний, кроме откровений лоа и слов их посредников. Может быть, кто-то из них не может смириться. Может быть, кто-то ищет войны, чтобы вернуть нас в тёмные времена...
Шаман внимательно посмотрел в серые глаза женщины.
- Может быть, - лёгким тоном сказал он. - У нас с вами очень много общих интересов на этой войне.
Его речь о темных охотниках – разумеется, она знала о них столько, сколько только мог знать орк – Ивинг пропустила мимо ушей. Тролль не был дураком, и обошелся общими фразами, в которые и вслушиваться не стоило. А вот последней репликой, как бы осторожно он ни пытался ее произнести, шаман женщину позабавил и разозлил одновременно.
«Осмелел, кажется». Ивинг отлично знала, как легко в разговоре с ней забывают, что перед ними – сержант кор’крона. Невысокую женщину, слишком тонкого для орчихи сложения не каждый станет воспринимать всерьез. Те, кто поопытней, впрочем, ее видом не обманутся, а кому-то, чтобы сделать выводы, хватит взгляда на знаки клана.
Тролль, конечно, отчетливо понимает, с кем говорит, да и глупо было бы пытаться втереться ему в доверие после всего, что произошло на палубе парусника. Но все же, Ивинг была уверена, что любому другому из ее отряда шаман отвечал бы несколько иначе. «Вот и хорошо: пусть болтает. Я его одергивать не буду. Разве что чуть-чуть…»
- Что-то ты слишком скоро судишь об интересах на войне, о которой не знаешь, шаман. Или знаешь? – Ивинг склонила голову на бок и как бы задумчиво поскребла шрам на скуле. – Почему вы с твоей… сестрой, - на этот раз женщина выделила это слово, – решили вернуться на Калимдор именно сейчас? Кто ждет вас на суше?
"Я зашёл в опасные воды", - подумал шаман и облизнул пересохшие губы. Он знал, что это могло говорить о волнении, но скорее было признаком жажды. Он с утра ничего не ел и не пил.
- Я знаю о войне ровно то, что она угрожает моей семье, - нетерпеливо заговорил Чийва. - Я вернулся, как только нашёл мою Юкики. Её раны были в ужасном состоянии, но она отказывалась оставаться у монахов. Я хотел, чтобы её осмотрела моя бывшая наставница - Кардрис Сновидица из Оргриммара. Какие мои интересы? Я хочу узнать, что творится с моим племенем, с моим домом. Хочу, чтобы лидер этого вашего бунта, будь он хоть самим Занзой, восставшим из могилы, сложил оружие и перестал морочить головы детям, которые думают, что могли бы умереть, выкрикивая его имя! Разве... - он замешкался. - Разве женщине не просто понять и разделить мои страхи и страхи моей бедной мачехи?
Ивинг поморщилась. Заныл шрам под одеждой, змеящийся от бедра, через живот и до самых ребер. Ерунда это все, морок, такие старые раны – великие духи, почти двадцать лет прошло – уже не болят. Просто слишком уж меткой оказалась случайная фраза. Женщина помимо воли коснулась тотемов шамана, кисет с которыми теперь висел у нее на поясе. Говорящих с духами ее народ уважал, но вместе с тем их часто сторонились, побаиваясь. Тем более, троллей: живя с ними бок о бок столько лет, орки так и не поняли до конца все их ритуалы и обычаи, не узнали настоящих возможностей того самого вуду, о котором упомянул ее пленник. Ивинг всегда скептически относилась к слухам и байкам, но сейчас на короткий миг ей стало не по себе. Впрочем, женщина взяла себя в руки прежде, чем тролль бы смог что-то заметить по ее глазам.
«Продолжит в том же духе – все-таки получит в зубы», - подумала она. Орчиха все еще не спешила напоминать мужчине, кто из них двоих должен спрашивать, а кто – отвечать. Возможно, тролль сам сделает выводы из того, что она пропустила его вопрос мимо ушей.
Ивинг неторопливо приблизилась к столу, обошла шамана и почти небрежно облокотилась на спинку его стула.
- Если я спрошу у девчонки, как зовут вашего отца, она назовет мне то же имя, что назовешь мне ты? – нарочито задумчиво проговорила женщина в самое троллье ухо. – Что она мне ответит, если я спрошу, что ты делал в Пандарии?
Что-то изменилось в спёртом воздухе каюты, наполненном запахами моря, пота, смеси пыли и трав с одежды шамана. Он вспомнил слова учителя, произнесённые как-то давным-давно: настоящий знахарь с первого вдоха узнаёт недуг, а с первого взгляда на больного - лекарство. Спустя столько лет Чийва думал об этом с улыбкой, но доверять своему чутью он всё же научился. Лицо женщины осталось равнодушным - почти - но язык тела говорил сам за себя - он наобум задел какую-то струну. Следовало быть осторожным и не пытаться разбередить рану прежде необходимого. У женщин, даже самых сильных, не так много струн.
"Она заманивает меня в ловушку", - подумал тролль. - "Позволяет говорить столько, сколько я хочу, а потом – оп! - и дверца захлопнется". Его уязвило, что орчиха, похоже, считает его беспечным и как будто играет с ним в поддавки. Что за странный вопрос, поморщился он, когда её горячее дыхание коснулось его уха - вернее, того истрёпанного, обмороженного лоскута кожи, с которым он вернулся из Нордскола когда-то. Близость тюремщицы действовала ему на нервы, он почти непроизвольно оскалил зубы. Она что, действительно считает, что я могу опростоволоситься на ровном месте?
Он, разумеется, знал отца Юкики: Чёрное Копьё - маленькое племя. Он знал достаточно имён и историй, чтобы сплести не слишком изощрённую ложь. История, придуманная им, забавным образом соответствовала правде - разве что была немного более жалобной. Не для того, чтобы выдавить из кор'кронцев слезу, конечно, скорее, чтобы вызвать у них пренебрежение и скуку. Его и самого утомляли бесконечные признания в братской заботе и любви. У него была собственная семья, о которой следовало думать, и девчонке просто повезло, что он наткнулся на неё, когда влажность и паразиты едва не превратили её в ходячую падаль. "Смирись, Чийва, это твоё бремя - возиться с неблагодарными дураками, которым не терпится сдохнуть", - вздохнул шаман. Он надеялся, что, когда Юкики немного остынет, она вспомнит о его стараниях, и скажет ровно то, что уже напрашивалось.
- Нашего отца зовут Нав'ай, а её мать - Туна, она корзинщица. О том, что я делал в Пандарии, до того, как найти сестру, мои вещи расскажут намного лучше. Там есть мой путевой журнал. Он написан по-нашему, но вы можете посмотреть картинки, - шаман сморщил нос, представив, как толстые пальцы кор'кронцев будут размазывать грязь по аккуратным рисункам. Некоторые наброски, вроде распростёртого на земле красивого зандаларского юноши - мёртвого, конечно - не предназначались для чужих глаз, но он сомневался, что орки смогут отличить его маленькие слабости от сухого анатомического интереса.
- Обязательно посмотрим.
Ивинг замолчала на какое-то время. Орчиха специально подошла близко, чтобы не дать троллю сосредоточиться, пока она будет обдумывать его слова.
Ей самой было совершенно безразлично, есть ли на самом деле между пленными троллями кровная связь. Холгот, пожалуй, мог к этому прицепиться, и прицепился бы, уверенный, что маленькая ложь прикрывает большую. Но Ивинг понимала: шаман не решился бы врать кор’кронцам, не будучи достаточно уверенным, что сможет сделать свою ложь убедительной. Он выглядел рассудительным, да и возраст говорил сам за себя. Должно быть, они с женщиной были ровесниками, но тролли стареют быстрей. В любом случае, сестра ему девчонка или нет: это ничего не решает.
Самое важное было другое: действительно ли он ничего не знал о восстании, действительно ли возвращался по своим причинам, а не по зову мятежников. Сейчас, когда восстание набирало силу, нужно было пресечь возможность любого подкрепления, и неплохо было бы знать пути, по которым оно может прибыть.
И в этом, в главном, женщина верила шаману: он просто возвращался домой. Когда Холгот спросит, что она думает, Ивинг ответит: отправьте его в Аллею Духов. Пусть сидит там вместе с остальными, под наблюдением надсмотрщиков.
Не верила она другому, тому, как тролль говорил о самом восстании.
- Во главе мятежников стоит твой вождь, тролль. Ты можешь не быть бойцом, но с той самой минуты, когда ты ступишь на землю Дуротара, у тебя не получится оставаться в стороне. Ты ведь не думаешь, что я поверю, будто ты не пойдешь за своим предводителем?
Наитие подсказало троллю, что допрос закончился, и теперь орчиха спрашивала то, на что, как ей казалось, она знала ответ. Выхода не было. Самое большое, что он мог выиграть, обмениваясь любезностями с сержантом - свою жизнь. Ему суждено было оставаться пленником, пока его близкие будут умирать - если они вообще были живы до сих пор. Долгожданное путешествие домой закончилось кошмаром.
Все эти мысли пронеслись в голове, пока орчиха стояла над ним, одним своим присутствием требуя ответа. Он решил не слишком раздумывать.
- Мой "вождь", - едко сказал Чийва, - умер четыре месяца назад. Всё это время я считал, что служу Адскому Крику, - его голос дрогнул, и ногти вонзились в ладони. - Что если, когда я вернусь домой, меня тоже посадят под замок или того хуже? Вы арестовали бедного парня за меньшее, чем я мог бы высказать Вол'джину в лицо.
Ивинг выпрямилась, задумчиво глядя в узкое окно. «Если ты действительно служишь Адскому Крику, то тебе нечего бояться», - хотела сказать она, но вместе этого молча положила ладонь троллю на плечо. Совсем не дружеский жест, но и угрозой от ее движения не веяло.
Правда была в том, что никому из его племени больше не верили, не важно, что они говорили и кому клялись в верности. Она и сама не верила.
Открылась дверь: на пороге стоял Холгот, за его спиной маячил еще один кор’кронец.
- Ты, я вижу, еще жив, парень. Выходит, хорошо себя ведешь, - ухмыльнулся командир. Прошел в каюту, уперся руками в столешницу и спросил, обращаясь к Ивинг. – Закончила?
- Да, - женщина легко оттолкнулась от спинки стула, подошла к орку.
- Что скажешь? Стоит нам выкинуть его за борт? – вряд ли кто-нибудь с уверенность мог сказать, серьезно говорил командир, или это была своеобразная шутка.
- Не стоит, - уголки губ женщины поднялись вверх в едва заметной улыбке.
- Хорошо. Тогда сиди тихо, тролль, пока мы не доберемся до берега, - Холгот снял с пояса флягу и бросил ее на стол. – Пойдем, Ивинг.
Он шагнул к двери, и женщина – снова тенью – последовала за ним. Вместо них в каюту протиснулся кор’кронский рубака, замерший у дверного проема.
- Не болтай с ним ни о чем, - сказал Холгот орку прежде, чем захлопнуть за собой дверь.
-
-
23.07.2013 в 22:10-
-
24.07.2013 в 16:34-
-
24.07.2013 в 17:16Вам спасибо = )
Приятно, что кого-то зацепило.
Рыбка Ёц, я говорю, что мы стахановцы :Р
-
-
24.07.2013 в 17:24